Синдзи-кун и искусство войны - Виталий Хонихоев

— Именно! — поднимаю палец я. — Вся космическая отрасль, авиастроение, глубоководные исследования. Высотные сооружения…

— Даже одной космической отрасли будет для нас достаточно. — прищуривается Акира, у нее в глазах что-то мелькает.

— О чем они говорят? — лениво интересуется Майко у Читосе.

— О том, что … а, я кажется поняла! — она поворачивается к Майко, смотрит на нее и мотает головой: — Нет, забыла. Давай у них спросим.

— Правильно я понимаю, что эта девчонка может изменить одно из свойств материала, не затрагивая другие и не превращая один материал в другой? — спрашивает Питер с места. Я киваю.

— Значит, она может например лист бумаги сделать крепким как стальной лист, но при этом он останется бумагой и останется таким же легким? — уточняет Питер. Я снова киваю.

— Ааа… так вот оно что. — говорит он и погружается в раздумья.

— Пока не пробовали, но существует вероятность, что также и гибкой. Упругой. Электропроводящей. Прозрачной. Водонепроницаемой. Непроницаемой для рентгеновского излучения. Пластичной. Застывающей со временем. Обладающей памятью. Разрушающейся при определенных условиях. Обладающей сверхпроводимостью.

— Ооо… — глаза у Питера округляются. Читосе поворачивается к Майко.

— Теперь я поняла. — говорит она. — Представь себе материал, который ты можешь заставить обрести любые свойства… с определёнными ограничениями, видимо. Потому что, если нет ограничений, то Вереск легко становится самым важным магом планеты. Мне даже трудно представить отрасль, где бы она не была нужна. Для авиации — вечная проблема между весом и прочностью. В энергетике — вечная проблема с проводимостью. Важнее всего — в космосе, где за каждый грамм веса идет борьба и снижение веса — это увеличение запасов кислорода, топлива и продовольствия.

— Ну теперь-то уже и я сама поняла. — говорит Майко. — Например, можно сделать катану острой как его, — она кивает на меня, — лезвия из крови, но легкой как пушинку.

— И не только. — говорит Акира. — Надо будет проверять, но сверхпроводимость при комнатной температуре, особенно если мы в состоянии будем управлять побочными эффектами… это открывает такие возможности, что дух захватывает. Если мы сможет убрать эффект Мейснера, например, увеличить гравитомагнитый эффект Лондона, то — в теории — вот и она, антигравитация. Вернее — управление гравитацией.

Я с уважением смотрю на Акиру. Вот тут и наступает момент, когда я должен сказать «а чего это вы обзываетесь, я и слов таких не знаю».

— Но это полбеды… — погружается в себя Акира. — Ведь теория сверхпроводников основывается на теории Гинзбурга-Ландау, концепции куперовской пары элекронов… Бардина, Купера, Шриффера… это же управление на уровне электронов! На уровне спина и скорости электронов… Этой девочке цены нет! Мы должны вывезти ее из приюта и запереть. Запереть, да. Это должна быть постоянно охлаждаемая камера, подвешенная в пространстве, с силовыми полями и…

— Эй! — я аккуратно взял Акиру за плечи и встряхнул. Она взглянула на меня тем взглядом, который появляется у человека, когда он совершенно точно знает кто убил Кеннеди, что происходит в Бермудском треугольнике и как построили Великие Пирамиды.

— Никто никого запирать не будет. — твердо сказал я. — Обеспечить условиями для общения со сверстниками, обучения и социализации — это да. А подвешивать в камере — нет.

— Ты не понимаешь. — качает головой Акира. — Мы все тут вместе взятые и мизинца этой девочки не стоим. Спин электрона! Разнонаправленные спины и управление скоростью… она может разрывать ткань пространства и призывать в мир темную материю. В теории — антиматерию. Сверхматерию. Протоматерию. Она — или предтеча начала конца света, или предвестница Восхождения Человечества на иной уровень возможностей.

— Да погоди ты в состояние грогги входить. — трясу я ее за плечи. — Мы еще не знаем до конца. Нужно исследовать. Вдруг она не сможет твой эффект Мейнера купировать.

— Эффект Мейснера. — машинально поправляет Акира. — Это вытеснение магнитного поля из проводника. На этой особенности можно поезда на магнитной подушке запускать.

— Тем более. — говорю я. Почему — тем более, не знаю, но звучит из моих уст — убедительно. Акиры наконец приходит в себя и концентрируется.

— В самом деле. — говорит она: — может она только в определенном спектре менять свойства может. Надо будет изучить способность. Вот как с Играми этими разберемся — сама займусь.

— А я говорил, что нам собственная лаборатория понадобится. — говорю я на ухо Иошико. Она уже прониклась масштабом творящегося непотребства и только кивает.

— И это еще не все. — говорю я, чувствуя себя фокусником на субботнем корпоративе. — Иошико покажи им.

Иошико встает и, нимало не смущаясь, тянет рубашку вверх, через голову. Где-то в уголке давится напитком Питер. Иошико отбрасывает рубашку в сторону и вертится перед нами, давая оценить свой спортивный топ, красиво облегающий ее грудь.

— Эм… не совсем то, что я имел в виду… — тяну я, давая ей получить свою минуту славы.

— И что она нам показывает? — спрашивает Майко у Читосе. Читосе пожимает плечами.

— Может хочет показать, что она сильная и здоровая, готовая войти в гарем и нести свою часть ответственности по ублажению Сина? — предполагает Читосе.

— В очередь пусть становится. — бурчит Майко: — вот у Линды планшет берет и записывается. Это у нас в коллективе не обязанность, а право.

— С каких пор это право? — уточняю я. — Я в общем возражений не имею, но все-таки… права ущемляться не должны.

— Очень красиво. — говорит Питер, утеревшись салфеткой. — Я вообще-то не должен на школьниц западать, но у вас, Иошико-тян, очень гармоничная фигура. Я, правда, пока не понимаю, что вы этим сказать хотите, но вы продолжайте, продолжайте…

— Иошико, не вертись. Покажи им уже. — говорю я. Раздеваться по пояс не было необходимости, но раз уж гяру в голову что пришло — не остановишь. И потом — ничего страшного не произошло, верно? Большинство тут, все равно, — девушки, Нанасэ, вон — телевизор смотрит и ничего не видит вокруг, а Питер и не такое видывал. Хотя ему любопытно, да.

— Хорошо. — она поворачивается спиной.

— И? — хмурится Акира, уже пришедшая в себя, разглядывая гладкую спину Иошико.

— Не туда смотрите. Вот. — я указываю на руку Иошико, чуть выше локтя. Да, этой заразе всего-то надо было рукав закатать, а не шоу с раздеванием устраивать.

— Что? А… ну… это ж лечится. — говорит Майко. — Ты ж ее вылечишь, Син?

— И место не такое, чтобы видно