Волкогуб и омела - Шарлин Харрис

Почти. Дэвиду хотелось завыть в ночное небо в торжествующей радости. Он чуть не перекинулся. Чуть не заступил за край. Под влиянием инстинкта он бросился в драку, это было как охота. Но он отошел от края. Китти помогла, и он заставил себя вернуться и остаться человеком. И чувствовал теперь себя сильным.

Маяком над снежной прерией сияла яркая желтая вывеска «Дома вафель», как Вифлеемская Звезда над яслями. Увидев ее, Дэвид испытал облегчение, что они с Китти снова в цивилизации. Крыша и горячий кофе — великолепно.

Непонятно было, сколько времени прошло после их ухода. Обратно они пробрались через ту же незапертую дверь кухни. Повара уже не было. Оба они промокли от бега по снежному полю. Но от этого хотя бы кровь, в которой он перемазался, стала не так заметна. И он уже мог думать о крови, почти не испытывая желания обернуться волком.

Китти потерла плечи руками, отряхнула футболку, выжимая воду из подола.

— Не самый умный мой поступок за последнее время, — сказала она себе под нос. — Единственный раз, когда не захватила себе смену одежды…

Дэвид подавил порыв ее обнять — от нежности, от счастья. Сколько времени он уже не испытывал этого чувства? Несмотря на это приключение, на бег по снегу, выслеживание убийцы, зверство, которому он был свидетелем, позыв превратиться в волка ослаб, стал из оглушительного грома шепотом. Он сделал шаг к подчинению себе этой части своего существа. И мир от этого стал выглядеть существенно лучше.

Вошла официантка Джейн:

— Вот вы где. Я уж подумала, что вы смылись, не заплатив, но пальто и сумка остались, и в туалете вас не было. Я уж начала беспокоиться… — Она прищурилась: — А что вы тут делаете?

Дэвид открыл было рот, но ничего придумать не смог, зато Китти радостно заявила:

— Так мы же омелу ищем!

Он зарделся, что, наверное, придало правдоподобия этому предлогу, потому что Джейн улыбнулась с пониманием и снова вышла.

— Ты прости, — сказала Китти. — Но если скажешь, что без дела шатаешься, то сразу будут еще вопросы.

Он чуть не расхохотался.

— С тобой такое часто случается?

— Ты не поверишь.

Вообще-то он готов был поверить.

Выйдя из кухни, они вернулись за свой стол. Прочие посетители посмотрели на них, но без особой заинтересованности. По телевизору все так же передавали местные новости, та же корреспондентка стояла вроде бы на той же заснеженной обочине, что-то мрачно говоря в камеру. Внизу бегущей строкой шли те же подробности: пять убийств, две попытки убийства в трех различных местах. Но вместо фразы: «Поиски серийного убийцы продолжаются» прозвучала другая: «Серийный убийца задержан».

Тут он прислушался.

— Полиция совсем недавно задержала подозреваемого. Две его последних намеченных жертвы оказали сопротивление и сумели одолеть нападавшего. При этом оба они получили ранения и были доставлены в местную больницу. Представитель полиции заявил, что не может строить предположений о том, как в точности протекали события, а выжившие в данный момент с репортерами говорить отказались.

Если так, то им с Китти, быть может, опасаться нечего. Свидетели их не вспомнят. Никто не придет их искать. Пара монстров растворилась в ночи.

Они с Китти заказали еще кофе, чокнулись и выпили.

— За Рождество! — предложила Китти.

Он улыбнулся. Он встретился с убийцей, победил его и сумел не выпустить своего внутреннего убийцу. Теперь он знал, что может это сделать, и думал, станет ли дальше легче. Может быть, можно будет вернуться домой. И знал, что скажет Китти, если он поделится с ней этой мыслью: не узнаешь, пока не попробуешь.

Может, еще не поздно вернуться домой на праздники.

— Спасибо, — сказал он Китти.

Она отвернулась от телевизора:

— За что?

— За то, что помогла. За то, что научила. Сделала мою жизнь интереснее. И дала мне надежду.

Она пожала плечами и улыбнулась — неожиданно застенчиво.

— Да я ничего такого не сделала, просто влезла в передрягу. Как всегда.

— Все равно спасибо. Знаешь, я, наверное, поеду домой. Посмотрю, можно ли будет вернуться на прежнюю работу. Посмотрю, как буду с этим вот справляться. Вот думаю, что у меня получится.

— Правда?

Он пожал плечами:

— Хочу попытаться. Просыпаться каждую пару дней в лесу, да еще и голым — не слишком манящая перспектива.

— Кроме тех случаев, когда у тебя на работе в должностной инструкции найдется десяток пунктов, отмеченных «иксами». — Он не смог не засмеяться. — Ты только помни: дышать медленно, — добавила она.

— Ага. — Он привстал.

— Ты прямо сейчас?

— Я прямо сейчас позвоню. — Он показал рукой наружу, где рядом с дверью стоял телефон-автомат.

— Тебе деньги не нужны? На телефон?

— Я за счет абонента. В эту ночь мои родные будут дома. И я… в общем, давно уже не звонил. Они захотят меня услышать. Попрошу у них телеграфный перевод и на автобусе домой поеду.

Он встал совсем, потому что видно было: ему не терпится пуститься в путь. Проверить себя. Кажется, она сделала все, что могла. Она искренне хотела помочь, и это его тронуло — что есть еще такие люди.

— Возьми вот это. — Она что-то вытащила из сумки, дала ему. Визитка. — Здесь все мои координаты. Будет что-нибудь нужно — дай мне знать.

— Спасибо.

— Удачи.

Она с улыбкой смотрела ему вслед.

Он уже возле телефона посмотрел на карточку. Там была указана радиостанция — KNOB. И ее имя: Китти Норвиль. И еще строка: «Ведущая передачи „Полночный час“, Уайлд-Сайд на ток-радио». То есть она — ведущая ток-шоу. Мог бы и сам догадаться.

Давно уже, несколько месяцев он не говорил с родителями. С тех самых пор, как сбежал. Он это сделал, чтобы их защитить, но сейчас, набирая номер оператора, чувствовал, как терзается. Ему уже не терпелось их услышать.

Послышался голос оператора, спросившего, согласны ли они оплатить. Сообщил имя и услышал, как мать вскрикнула:

— Да, да, согласны, о господи…

Он подсевшим голосом сказал:

— Мам?

Слава богу, когда репортерша стала повторяться, Джейн выключила новости.

Фильм давно кончился, снова пелись рождественские песнопения, которые Китти давно уже знала наизусть. Наверное, у Джейн тот же альбом, который ей родители ставили в детстве. Забавно, как без них Рождества нет.

Зазвучала одна из ее любимых мелодий, торжественный хорал на французском языке. Хор выпевал текст, на который она никогда раньше не обращала внимания, потому что во французском не сильна. Но заглавие она знала: «Il Est Né le Divine Enfant». II est né. Он родился.

Покопавшись в сумке, она вынула сотовый, набрала номер, хотя уже время было очень позднее. Но когда пришел ответ, и послышались веселые голоса рождественской вечеринки, голоса родителей, сестры, племянницы и племянника, смех, рождественские песни, — сразу стало все правильно.