Голоса потерянных друзей - Лиза Уингейт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И все же будь осторожнее с этим. Дело опасное. — Но наклонности Гаса меня сейчас меньше всего тревожат. — Сам посуди: два больших ящика не могут просто так взять и исчезнуть! Да и две девушки…
— Ты сказал, одна из них — наполовину ведьма. Может, она нарочно исчезла? Ты об этом подумал? Улетучилась и вторую с собой прихватила! Так они из ящика и сбежали! Уж ведьме такое провернуть — раз плюнуть! — На руку мне падают капельки слюны и крошки печенья. — Думаю, так все и было! Ну а как еще, сам посуди!
Я смахиваю крошки, откидываюсь на мягкий хлопок и пытаюсь сосредоточиться.
— Они должны быть где-то неподалеку.
— Если их за борт швырнули, то они, поди, давно уж на дне лежат, далеко-далеко отсюда, — Гас протягивает мне еще кусочек, но я отталкиваю его руку.
— Не говори так! — внутри у меня все сжимается, а к горлу подкатывает ком.
— А что тут такого? Это ж просто факт, — Гас облизывает пальцы. Даже страшно подумать, где они успели побывать с тех пор, когда он в последний раз мыл их с мылом. — Надо вздремнуть, — говорит он и поудобнее устраивается на своей лежанке. — Накопить силенок. А то скоро уже из Миссисипи войдем в Ред-Ривер, а там уж недалеко и до озера Каддо с Техасом. Техас — это, скажу я тебе, место что надо. Поговаривают, там столько скота после войны бегает по улицам, что всякому впору обогатиться в два счета! Только и надо, что собрать скотину в стадо. Это-то я и хочу провернуть. Гас Мак-Клатчи будет несметно богат, помяни мое слово! Дайте мне только коня да одежку поприличнее — и я вам всю животину переловлю…
Я стараюсь расслабить мышцы и, особо не вслушиваясь в речи Гаса, гадаю, где же могут прятать мисси и Джуно-Джейн. Мне не хочется представлять, как ящики с ними бросают за борт, как сквозь щели начинает просачиваться вода, как они медленно тонут…
Гас пинает меня:
— Ты меня слушаешь?
— Задумался немного.
— Так вот, о чем я тебе толкую, — сонно и неспешно продолжает он. — Вот было бы славно, если б ты поехал в Техас со мной! А что! Стал бы пастухом для стада, которое я соберу! Мы с тобой столько деньжищ заработаем, а потом…
— У меня дом есть, — перебиваю я его. — И меня люди ждут в Госвуд-Гроуве.
— Людям верить нельзя, — странным глухим голосом произносит он и заходится в приступе кашля, чтобы скрыть этот тон, но я чувствую, что ударила его по больному. Однако извинений не приношу. За что мне извиняться перед белым мальчишкой?
— Нет на свете такого места, где я мог бы разбогатеть, бегая за коровами, — отвечаю я. Эти слова срываются с губ сами собой, против моей воли. — Это невозможно.
— В Техасе — возможно!
— Даже там — нет.
— Еще как возможно, главное — захотеть!
— Гас, я черный. И по гроб жизни им останусь. Ну кто мне позволит сколотить состояние? Если мне как издольщику удастся урвать себе кусок земли, буду трудиться на нем. Вот чего от меня ждут.
— Порой ожидания стоит обмануть. Мне так папаша однажды сказал.
— У тебя есть отец?
— Не совсем.
Какое-то время мы оба сидим молча. Я плыву по реке собственных мыслей и пытаюсь понять: чего же я хочу? Пытаюсь представить картины жизни в техасской глуши. А может, и севернее — близ города Вашингтон, в Канаде или в Огайо, с теми, кто по Подземной железной дороге сбежал от своих хозяев много лет назад, задолго до того, как солдаты утопили страну в крови, а федералы сообщили нам, что отныне мы никому не принадлежим и ни дня в своей жизни больше не будем рабами.
Но я все же кое-чему принадлежу. Принадлежу ферме издольщиков, Джейсону, Джону и Тати. Земле, которую нужно возделывать и пропалывать, урожаю, который предстоит собрать. Почве, поту, крови.
Я ведь другой жизни и не знаю А как представить то, чего не видел?
Может, потому-то всякий раз, когда матушка зовет меня во сне, я просыпаюсь в отчаянии и холодном поту. Я боюсь этой огромной неизвестности. Всего того, чего я не знаю. Того, что никогда не увижу.
— Гас? — вполголоса зову я. Как знать, может, он уже спит?
— Чего тебе? — позевывая, отзывается он.
— Ты пойми: я вовсе не на тебя злюсь. Есть свои причины.
— Да знаю я.
— Спасибо, что согласился поискать мисси и Джуно-Джейн. Доллар я тебе отдам.
— Да не надо. Я уже печенье себе за труды прихватил. Хватит и этого. Надеюсь, они и впрямь живы, девчонки твои.
— Я тоже.
— Не больно-то хочется, чтобы их призраки потом за мной гонялись, — вот я к чему.
— Думаю, обойдется.
Мы снова замолкаем.
— Гас? — наконец зову я.
— Я сплю.
— Ну ладно.
— Чего надо-то? Уж договаривай, раз начал.
Я прикусываю губу. Собираюсь с духом, чтобы произнести слова, последствия которых предугадать невозможно, — как нельзя заранее знать, куда унесет течением листик, если его бросить в реку.
— Окажешь мне одну услугу, когда доберешься до Техаса? Пока будешь ходить по округе да выискивать одичавший скот.
— Смотря какую.
— Куда бы ты ни пошел, с кем бы ни заговорил — а уж я знаю, поболтать ты любитель! — поспрашивай народ, не знают ли они кого-нибудь из цветных по фамилии Госсетт или Лоуч. А если отыщешь их, поинтересуйся, не ищут ли они кого по имени Ханни. И если тебе ответят, дескать, да, ищут, скажи, что Ханни живет там же, где и прежде, — в Госвуд-Гроуве. Как и всегда.
В горле с неуклюжестью только что вылупившегося птенчика
