Голоса потерянных друзей - Лиза Уингейт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Может, лучше сойти на берег прямо сейчас, а, Ханни? — проносится в голове. — Прямо здесь и сейчас, а потом, держась реки, вернуться домой».
И тут я получаю в висок удар — да такой силы, что из глаз у меня летят искры, а голова гудит, точно колокол.
— А ну за работу, малец! — слышится сквозь весь этот шум. Узловатая веревка хлещет меня по плечу и ноге. — Таскай древесину! Тебе не за то платят, чтоб ты тут ворон считал!
Надвинув шляпу на самые глаза, я сбегаю вниз по трапу, смешиваюсь с толпой, обвязываю веревками охапку дров и взваливаю ее на спину. Нагружаюсь под завязку. Снова попадать под плеть совсем не хочется.
— Тащите дрова! Тащите их сюда! — кричит матрос с палубы.
Сквозь гвалт слышится и низкий голос Мозеса:
— А ну выровнять груз! И живее, живее!
Я двигаюсь в колонне, следом за остальными. Стараюсь не поднимать глаза. Молчу. Слежу, чтобы никто не видел моего лица.
«Ханни, это же знак! — проносится в голове. — Надо бежать! Сейчас же! Вернуться домой, пока есть такая возможность! Затеряться среди деревьев — и дело в шляпе!»
Каждый раз, спускаясь по трапу, я думаю: «Ну давай, теперь!»
А когда поднимаюсь, в голове стучит: «В следующий раз. В следующий раз — обязательно!»
Но вот уже все запасы дров погружены, а я по-прежнему на палубе. «Звезда Дженеси» напоминает беременную женщину, которая вот-вот должна родить. Но судно стоит ровно и не заваливается набок.
Я стою на корме и наблюдаю за тем, как рабочие заканчивают выгружать сахар, муку, ящики с провизией и бочки с виски — все это плата за топливо. А в конце, прежде чем поднять трап, они просят народ разойтись и спускают на берег двух лошадей: гнедую и серебристо-белую.
Старушка Искорка и лошадь Джуно-Джейн!
Кто-то решил все-таки не везти их до Техаса.
«Беги! — приказываю я себе. — Сейчас же!»
Я замираю в нерешительности. На берегу никого не видно. Все опустело, и грузчики уже начали поднимать трап. Прежде чем судно отчалит, можно схватить, например, деревянное ведро или еще что-нибудь, что поможет мне удержаться на плаву, прыгнуть в воду и поплыть к берегу. Пока «Звезда» только набирает скорость, винт крутится медленно, и вряд ли меня засосет.
Хотя, может, он и изрубит меня на кусочки — тогда местным крокодилам будет чем поживиться!
«Звезда Дженеси» разворачивается в сторону канала, а я собираюсь с духом. Если прыгнуть в воду, отпустят ли меня — или пристрелят?
Но я не успеваю додумать эту мысль до конца: огромная рука хватает меня за воротник и тянет наверх. Передо мной рослый, сильный мужчина, пышущий жаром, мокрый от пота.
— Плавать умеешь? — его голос обволакивает, точно густой, пропитанный влагой речной туман. Я сразу узнаю Мозеса.
Едва заметно я киваю.
— Тогда вон с корабля! — вторая рука хватает меня за ноги. В следующий миг я перелетаю через бортик и взмываю в воздух.
Я лечу — вот только этот полет совсем не долог.
Потерянные друзья
Мисс Саллия [sic] Крамп из Маршалла, штат Техас, очень хотела бы разузнать хоть что-то о своих детях, Амелии, Бэйкер, Гарриет и Элизе Холл и Тирзе Матильде Роджерс, которые находились во владении у Джона Бэйкера из города Абингдон, округ Вашингтон, штат Виргиния. Саллию Крамп за пятнадцать-двадцать лет до отмены рабства увез в Миссисипи человек по имени Дэвид Вэнс. Оттуда она попала в Техас и с тех пор проживает в Маршалле. Любые сведения о местоположении и судьбе ее давно потерянных чад согреют исстрадавшееся материнское сердце.
Т. У. ЛинкольнГазетам «Атлантский адвокат» и «Виргиния» просьба скопировать.
(Из раздела «Пропавшие друзья» газеты «Христианский Юго-Запад», 1 июля, 1880)
Глава десятая
Бенни Сильва. Огастин, Луизиана, 1987
Когда я уже начинаю терять всякую надежду, тот, кого я жду, неожиданно появляется. Мистер Крамп, директор фермерского рынка, работающего по четвергам с самого утра, предупредил меня, что время появления Натана Госсетта предугадать невозможно, но сообщил, какую именно машину надо высматривать — голубой пикап. И именно такая машина подъезжает к рынку. Все багажное отделение у нее забито сумками-холодильниками с товаром, а водитель поражает своей юностью — на вид он, пожалуй, на несколько десятков лет моложе большинства местных продавцов. Не могу поверить в собственную удачу — а она мне очень нужна, потому что время поджимает. Я упросила нового учителя химии взять на первом уроке мой класс к себе, если я не успею до звонка.
На часах уже семь двадцать пять, у меня есть еще полчаса. Третья неделя моей учительской карьеры складывается немного лучше, чем две первые, и я радуюсь даже мельчайшим подвижкам. Овсяное печенье сделало свое дело: голодные ученики охотно подкрепляются им. А вот те, кого голод не слишком уж мучает, обходят угощение стороной. Как и обещала мне Бабушка Ти, печенье оказалось недорогим, поэтому расходы на покупку лакомств резко снизились, а заветный «бисквитный фонд» полностью поступил в мое распоряжение.
Как ни странно, но с тех пор как я начала печь для детей, они стали проявлять что-то вроде расположения. Думаю, их подкупает тот факт, что о них кто-то заботится. А может, ученики впечатлены тем, что я общаюсь с Бабушкой Ти. Каюсь: я то и дело упоминаю ее имя, чтобы придать себе веса в глазах подопечных. Ее знают все дети в городе. Она тут и воспитатель молодого поколения, и авторитет в хулиганской среде, и самая старшая представительница семейства Картеров, давних владельцев «Хрю-хрю и Ко-ко». Именно это обстоятельство позволяет ей контролировать местный «конвейер» копченостей, мясных шариков в
