Моя нечаянная радость - Татьяна Алюшина

Два года назад Виктор Михайлович скоропостижно умер во сне, и бабушку Алю Батардины перевезли к себе в Архангельск, сдав ее квартиру в Мурманске. Не захотела бабушка продавать квартиру, другие планы имела:

– Хочу быть независимой и на вашей шее не сидеть, мне это важно. Так пусть денежки идут, а вместе с пенсией мне вполне будет хватать на жизнь достойную.

Ну, пусть – не стали отговаривать, устроили все, как просила. Теперь она в основном в Загорье и жила с бабой Глашей и Дениской, когда он приезжал, – там она себя чувствовала гораздо лучше, чем в городе, но на зиму перевозили в городскую квартиру, берегли последнюю из старшего поколения.

А тут свалилась как гром с ясного неба новость, что Катя собралась выходить замуж, и первый раз за эти годы она не пустила ребенка к Батардиным на все лето. Только на месяц, а потом они с ее женихом и Денисом собрались ехать в Египет. Как ни уговаривал Матвей бывшую жену не брать с собой сына, как ни объяснял и ни напоминал, что они уже пробовали заграничный отдых и что парню не нравится на море, а предпочитает он Загорье, и как сам Денис ни уговаривал мать отпустить его – нет, и все! Уперлась и ни в какую!

Ну чинить ей препятствие и становиться в позу Матвей не стал и подписал разрешение на выезд ребенка за границу. А по возвращении из отпуска Катя учинила ему целый скандал по телефону, решив, что это Матвей, мол, настроил сына против этой поездки и поэтому Денис испортил им весь отдых. Матвей сначала пытался вставить слово и что-то объяснить, но, осознав бесполезность любых своих аргументов, просто сказал, что Катя дура и сама себе все испортила, не желая никого слушать.

Пришлось после наступать на горло песне и своему негодованию и мириться, ибо коза эта обиделась и принялась шантажировать его ребенком типа: разрешу – не разрешу ему к вам ехать, отпущу – не отпущу.

Отпустила на оставшийся летний месяц. А осенью объявила, что вышла замуж, что весьма счастлива и ждет ребенка и они переезжают жить в Тюмень.

Разумеется, Денис переезжает с ними.

Никакого «разумеется» Матвей не признал и полетел на переговоры. Он просил Катю отдать Дениску жить с ним, приводил веские аргументы и уговаривал, объясняя, что мальчику нужен родной отец, что у нее теперь новая семья и сейчас будет ребенок, а сыну лучше жить с родными и близкими, тем более у него в Архангельске друзья. Что перевозить мальчика в чужой город, где нет никого из родственников кроме матери, которая занята младенцем и ей будет совсем не до него, это недальновидно и плохо для ребенка.

Бесполезняк!

Она уперлась, как и прошлый раз, и все! Даже Катины родители поддержали бывшего зятя, и ее новый муж несколько раз робко высказался, что Матвей прав: и мальчику будет так лучше.

Нет! Железно! Что ее переклинило? Чего она так упиралась? Непонятно.

На зимние каникулы, правда, отпустила ребенка к отцу – Катя как раз только родила и не так все прекрасно оказалось с их переездом и ее новой семейной жизнью, как она мечтала, – квартирка маленькая и какие-то заморочки с мужем. Матвей решил, что поговорит с бывшей женой, попробует вразумить, когда повезет сына назад.

И снова уперся, как в стену – нет и все!

– Он мой сын и будет жить с матерью! – поджимая губы, вынесла она приговор.

– Он и мой сын, Кать, и имеет полное право жить с отцом, так же как и с тобой, – возражал Матвей.

– А ты заведешь какую-нибудь женщину, и сын тебе перестанет быть нужен, а она еще и обидеть его может! – несла не пойми что Катерина.

– Кать! – заводился Батардин. – Это ты завела мужика и увезла Дениса от всех родных и близких черт-те куда, и он страдает от этого! Тебе, что, до него сейчас дело есть? Ты же вся в пеленках и новой семье!

– Не твое дело!! – орала она.

– Тогда я подам в суд, – спокойно предупредил Батардин. – Чтобы там определили место жительства Дениса. И присудят мне разрешение его забрать, ты это знаешь!

– Только попробуй!! – на весь подъезд орала вслед спускающемуся по ступенькам Матвею Катя.

– Не обижайся на нее – прощаясь у подъезда, успокаивал отца Дениска. – Я, конечно, хотел бы жить с вами, но не так уж все и здесь пропаще. Дядь Павел неплохой, только с мамой вообще не спорит: она что-то говорит, а он не спорит и делает как ему надо. А она нервничает, да и малыш, это тоже сложно.

– Миротворец ты мой, – вздыхал Матвей и прижимал к себе, обнимая, сына. – Втянули мы тебя в свои взрослые разборки.

– Да ничего, пап, давай ее расстраивать не будем. Я поживу тут с ними, а летом домой приеду.

А Матвей вдруг почувствовал такую тягучую боль внутри от того, что оставляет здесь сына: в чужом городе, с чужими людьми, от того, что не может его защитить от бытовых идиотизмов взрослых. И вдруг понял, почувствовал, что нельзя Дениску оставлять тут, откинулся чуть назад, не выпуская сына из объятий, посмотрел на него внимательно и вдруг предложил:

– Полетели прямо сейчас со мной. У меня вылет через два часа. Полетели. Я не краду тебя, ты имеешь полное право жить там, где тебе хочется и хорошо. Это не противозаконно, ты имеешь полное право жить со мной.

И у мальчишки вдруг загорелись глаза, и он смотрел на отца пораженно и уже вроде начал улыбаться этой шальной идее, но улыбка, так и не оформившись до конца, стекла с его рожицы, как вода талая и он уныло покачал головой:

– Она очень расстроится и злиться будет, и плакать, а ей нельзя у нее малыш. Я на весенние каникулы отпрошусь, пап. Обязательно.

Матвей обнял сына, крепко прижал к себе, чувствуя, как подступают к горлу слезы, но отпустил, поцеловал в макушку, посмотрел еще раз внимательно и признался:

– Я очень тебя люблю, сын. Ты необыкновенный человечек.

– Я тоже тебя люблю, пап, – кивнул Дениска.

В суд Матвей не подал, как грозился Кате, решил, ладно, дождется лета, попробует еще раз с ней договориться, ну, а если не получится, тогда и в суд.

На весенние каникулы Катя сына в Архангельск не пустила. Летом на июнь таки разрешила, но в июле потребовала, чтобы мальчик вернулся домой.

– Зачем?! – спрашивал Матвей. – Что он будет там делать, в Тюмени?! Как лето проводить?! Коляску с ребенком катать?! Он здесь на воздухе, на натуральном продукте с друзьями, оздоравливается, черта ты его в Тюмень тащишь?!

– Здесь у нас тоже есть прекрасная дача, – холодно отвечала она, – и ему надо больше общаться с братом, с отчимом и его родными, чтобы находить общий язык. Это теперь его семья.

Матвей хотел было упереться и просто не отвозить Дениску и все, а Катю со всей ее дурью послать куда подальше. Если такая дура – вот пусть прилетит забирать ребенка, а он и тогда не отпустит и растолкует ей все доходчиво и Павлу этому тем паче.