Прелюдия: Империя - Юрий Ижевчанин

— Ты теперь не лезь в самые первые ряды. Приходят новички, им тоже нужно доказать свою храбрость. А ты неплохой воин и нам нужен живым.

В деревне остались переночевать. Ворон демонстративно занял малюсенькую клетушку, предоставив лучшие дома и женщин своим людям. Урс все больше восхищался своим главарем.

Пройдя огнем и железной метлой по трем графствам, отряд Ворона, разросшийся до ста двадцати восставших, вернулся в горы Ломо.

Еще когда Желтые пришли на отдых в первый раз и у Урса появилось время задуматься, возникли некоторые сомнения.

Урс вспомнил поместье мелкого дворянина, которое они разграбили и сожгли, перебив всех свободных, кроме одного слуги, сразу же перешедшего на их сторону. Впрочем, слуг было всего двое, да еще раб и рабыня, которую сначала поимели, потом отпустили на свободу и наградили добром из награбленного, а потом все-таки убили, так как она стала причитать над трупом хозяина и не замолчала по приказу. Уже эпизод с рабыней повис камнем на душе Урса, а затем он вдруг понял, что до изъятия долгов их крестьянский двор был куда богаче этого поместья. Разум Урса работал медленно, но основательно, и он начал обдумывать все случившееся.

Большинство разбойников занялись укреплением и расширением основного лагеря. Часть Ворон разослал в дозоры и на разведку. А сам тоже отправился в дозор вместе с Урсом. И там, в небольшой пещерке на выступе скалы, не забывая время от времени прислушиваться и присматриваться ко всему, Ворон вел с Урсом неожиданные для него беседы, при этом заплетая свои волосы в косу.

— Бык, ты скажи, кто самые главные из людей?

— Конечно, крестьяне!

— Ну ясно, что не император! — пошутил Ворон, и оба рассмеялись.

Ворон закрепил косу медной пряжкой. Урс заметил, что она похожа на пряжку его прадеда, но та была латунная.

— А без кого нельзя обойтись?

— Без ремесленников, конечно, нельзя. Без монахов и священников тоже: надо же молиться и детей учить. Без воинов съедят нас. — Урс подумал и прибавил: — Ну и рабы нужны: надо же кому-то делать позорные работы и наказывать тех, кто не может жить, как люди, нужно.

— А еще кто? — требовательно спросил Ворон.

Урс задумался. В голове с трудом вращались шестеренки. Если бы было спрошено, кто иногда полезен? Но ведь сказано по-другому: "нельзя обойтись". Даже без торговцев можно было бы…

— Нет! — отрезал он. — Больше никого не назову.

И вдруг Ворон расхохотался. Несколько минут он держался за живот, не забывая осматривать окрестности и сдерживая голос. А затем похлопал Урса по плечу:

— Правильно тебя твой прадед воспитал! Все пять профессий назвал точно.

Урс удивился: почему не отец, а прадед? Но сейчас он не успел об этом задуматься. Ворон опять задал трудный вопрос.

— А какие люди вредны?

— Чиновники! — первым делом выдохнул Урс. — Знать. Судьи. Ростовщики. Стражники. Шлюхи.

Он хотел продолжать, но Ворон его остановил.

— Дальше много можно было кого назвать. Ты правильно назвал первых двух. А вот теперь подумай. Без деревень нельзя обойтись. А еще без чего из человеческих учреждений нельзя обойтись?

Урс вновь задумался. И, собравшись с духом, ответил:

— Без церквей и часовен. Без Великих монастырей: надо же знания где-то хранить. Без семьи. Без общины. Без армии. А дальше что-то голова не работает.

— Интересно она у тебя не работает! Без стражников, что ли, можно обойтись? И без суда?

— У себя в деревне мы тех, кто провинился и дрался, и без стражников скручивали. И решали споры без суда: собирались граждане, звали монаха, чтобы подсказал, как в таких случаях раньше делали, и в случае чего страсти утихомирил, и решали, кто виновен и как по справедливости поступить. Ну если серьезнее дело было, звали священника, а решали все равно сами.

Урс, высказав все это, осекся. Ведь Ворон раньше был смердом. А он сказал "граждане". Но Ворон почему-то не обиделся ни капли.

— А вот среди тех пяти профессий, что нужны для общества, кто должны быть гражданами?

— Все, кроме рабов! — решительно ответил Урс. — Ну, может, еще воины могут быть чужаками.

— Кланяюсь душе твоего прадеда! — сказал Ворон. — Я еще не видел такого правильно мыслящего крестьянина.

И Ворон начал длинный рассказ.

Все знали о большом мятеже крестьян во время распада Империи на королевства. Но теперь оказалось, что мятеж возглавляла тайная секта Желтого Неба. И его предок, как почему-то все время называл брата Крона Ворон, был прямым учеником ее пророка, имя которого не называлось. В секте Крона называют Певцом Пророка. А внук Крона тоже тайно был желтым.

— Но ведь Желтые хотели все забрать в общую собственность, всех согнать в общие дома, чтобы у людей ничего не было: ни имущества, ни земли, ни жен, и заставить совместно обрабатывать поля, насиловать землю и убивать ее!

— Нас оболгали горожане! У горожан мы действительно отбирали все, но ремесленникам, которые затем обосновались в деревнях, выдавали инструменты и надел. А бесполезные людишки если достойны жить, то лишь как рабы. Вот их действительно сгоняли в общие дома. Но к обработке земли не допускали, только к расчистке новых наделов.

Ворон продолжал рассказывать. Не будет городов и монастырей, кроме Великих. Не будет денег. Все будут иметь свой неотъемлемый надел, и наделом ремесленника будет его мастерская, в которой тоже будет разрешено работать лишь членам его семьи. А чтобы никто не отрывался от земли, и у ремесленников, и у монахов, живущих вне Великих Монастырей, будут небольшие наделы. Все должны будут друг другу помогать, так что ремесленники будут давать плоды своего труда крестьянам, а за это крестьяне будут давать им недостающие продукты и поставлять материалы. Лишнее иметь никому не запрещается, если он по первой просьбе готов поделиться с теми, у кого возникла нужда. Так что не будет ни нищих, ни богачей.

Не будет даже государства. Первое время сохранится армия. Когда Желтое Небо накроет целое королевство, а то и всю Империю, достаточно будет собраться свободным гражданам, чтобы нанести поражение любому врагу, и армия станет не нужна. Все станет союзом свободных самоуправляющихся деревенских общин, в которые добровольно будет объединяться те, кто живут в одной деревне.

Тут Урс заметил маленькую нестыковочку, но не осмелился спросить. Как так, община добровольное объединение, если земля привязана к людям, а люди к земле? Ведь тут выбора у людей нет. Но потом он решил, что ведь долг выше всего. Если у отца детей несколько, тот, кто не хочет быть в этой общине, всегда может попросить понизить его до третьего сына и уйти искать счастье. А иначе надо выполнять свои обязанности.