Прелюдия: Империя - Юрий Ижевчанин

Словом:

Сказано грозно,

Если же меч подтвердит —

Будет победа.

Этим посланьем

Путь был отрезан назад.

Глава 7. Жёлтое кровавое небо

Разбойничьи кони мягко ступали по лесной тропике. Урс впервые чувствовал себя свободным человеком. Лихие люди, никого не боясь, громко запели песню Крона, брата его прапрапрадеда:

…

При всём при том, при всём при том

Хотя бедны мы с вами,

Богатство — штамп на золотом,

А золотой — мы сами.

…

(Роберт Бернс)

Эти стихи часто певали в деревне во время праздников, и Урс привык воспринимать их как застольную веселую шутку. А тут они звучали как боевой гимн отряда.

— Это песня вашего отряда? — спросил Урс разбойника Серого Суслика, который ехал рядом.

— Это песня всех Желтых, — спокойно ответил Суслик.

— В деревне вообще своих великих людей не ценят, — сказал подъехавший Ворон. — Не зря пророк говорил: "Нет пророка без признания, разве только в отечестве своем, среди семьи своей."

Урс поразился. Ему нравились песни Крона, но он не думал, что предок настолько знаменит. Он вспомнил танку предка, которую слышал только от прадеда. У Быка вырвалось:

Сердце сгорело,

Страсть победила обет.

Счастье в мученьях:

И неожиданно Желтый Ворон пригорюнился и закончил танку:

Женщину эту

Я беззаконно люблю.

После этого Ворон немедленно пришпорил коня и больше не подъезжал к Урсу, вернее, теперь к Ревнивому Быку.

Урс ожидал увидеть разбойничий лагерь в глубине лесов, как в легендах и в книжках, но отряд остановился в полуразрушенной избушке лесничего (лесничий там давным-давно уже не жил), а на следующий день двинулся дальше. Сила Ворона была в стремительных передвижениях. На самом деле излюбленное место отдыха у него, конечно же, было, но туда отряд пришел не скоро.

Ворон часто отъезжал в сторону и рассылал с какими-то поручениями своих людей. Обычно они быстро возвращались, судя по всему, просто проверив дорогу. Но на третий день один из них задержался, а затем исчез Ворон и, вернувшись, велел устроиться на дневку, дать отдохнуть коням и хорошенько поесть, прикончив все запасы еды, кроме нескольких сухарей на крайний случай. А ночью отряд снялся и помчался по лесным тропкам при свете луны, судя по настроению разбойников, на серьезное дело.

В большой деревне Крутизинка было четыре дворянских поместья. Более чем половиной ее владел рыцарь Крун Зинкатор. Лирс Укинтир был раза в два победнее, а остальные двое были нищими по дворянским меркам. На рассвете разбойники налетели на деревню и бросились штурмовать поместье Зинкатора. Рыцарь, его отец, младший брат и сыновья вместе с верными слугами отчаянно сопротивлялись. Ценой трех убитых дворянское гнездо было захвачено.

Урс бросился в бой одним из первых. Ему дважды повезло: он сразу подскользнулся и упал, его накрыли своими телами трое убитых товарищей, ценой своей жизни прорвавшие оборону, а затем он вскочил и успел нанести смертельную рану брату рыцаря и еще одному слуге. Урс вдруг ощутил, что в бою у него обостряются все чувства и возникает возбуждение сильнее, чем от вина, и сильнее, чем он испытывал с женщиной. Это же понял и Ворон, который сражался неподалеку от Урса. Он похвалил нового разбойника.

Ворон не любил зря мучить людей. Раненого рыцаря быстренько повесили. Единственное, в чем выразилось отношение Ворона к рыцарю, было то, что он проигнорировал его требования отрубить голову или просто зарубить мечом, как в бою. Брат и старший сын помещика пали в бою, второго повесили рядом с отцом, и двух оставшихся, маленьких детей, зарубили. Так же поступили с отцом и матерью рыцаря, а слуг, которые дрались вместе с хозяином, просто перерезали.

— Всех аристократов нужно извести под корень! — приговаривал Ворон. — Не щадите их семя!

Жену и дочерей, как и остальных женщин поместья, отдали на насилие. Но остальных женщин после этого отпустили, а членов семьи задушили. После разграбления поместье подожгли.

Урсу казалось, что они вершат справедливую месть, уничтожая богатеев и кровопийц, пользующихся плодами крестьянского труда. Он согласился с тем, что нужно уничтожить всех знатных, и не удивился, когда часть разбойников сразу же после конца боя отправилась грабить и жечь два других дворянских дома. Поместье Укинтира, видимо, оставалось напоследок. Хотя выглядело оно намного беднее рыцарского, укреплено оказалось не в пример лучше.

К вечеру, раздав большую часть награбленного крестьянам, которые что-то не выражали большого ликования, Ворон двинулся со своими людьми к Укинтиру. Вот тут деревенские обрадовались. Один старец даже сказал:

— Жаль Зинкатора, он был справедливым и добрым хозяином. А этот последний крючкотвор и жадина, за малейшее нарушение три шкуры готов с крестьян спустить.

Атаман ничего не ответил, и отряд, выстроившись в боевой порядок, приблизился к воротам поместья. Оно было подготовлено к приходу разбойников. Перед воротами стояли столы со снедью и выпивкой. Около них было положено оружие, видимо, как выкуп. Ворон, который с утра не ел и не пил, видимо, постясь ради удачи в битве, подхватил кувшин с холодным шербетом и несколькими глотками осушил его наполовину. После чего посмотрел вокруг удивленным взглядом и закричал:

— Я ел их угощение! Теперь поместье трогать нельзя. Садитесь и пируйте. И подарки они подготовили как раз достойные нас: хорошее оружие. Единственное, о чем я жалею: не удалось захватить чиновника. Этот паук исчез вчера вечером, нюх на опасность у них такой же сильный. как на деньги.

Разочарованные крестьяне отошли в сторону. А у Урса в первый раз появилось сомнение: а все ли так ладно в этом восстании? Но они быстро исчезли в радости победы и "справедливой" мести.

Несколько крестьян захотели присоединиться к разбойникам. Граждан проверяли менее сильно, чем Урса, а смердов вообще сразу взяли. Бык уже понял, в чем дело: его семейство считалось чуть ли не самым богатым среди крестьян графства, и чем выше положение желающего, тем жестче его проверяют. Это Ликарину понравилось и сгладило впечатление от ненаказанного кровососа. Он подумал: "Действительно ведь был бы беспредел: поесть хлеба-соли, а потом ограбить и убить, хоть бы человек этого и заслуживал."

А через день все сомнения забылись: новая схватка с карательным отрядом, триумфальный вход в деревню, через которую уже промчались бегущие каратели, угощение, объятия желающих его женщин. В схватке Урс вновь отличился, за что его Ворон поругал: