Околдованная - Лора Таласса

– Нет, – от ужаса у меня почти пропадает голос.

Я не пришла? Почему, мироздание, почему?

– Ты не помнишь? – спрашивает он.

Все еще мучительно переживаю тот факт, что могла бы встречаться с этим мужчиной со старшей школы.

– Ну, это… – Как же объяснить мою силу? – Тут такая штука, с моей магией…

Не успеваю закончить, как к Кейну подваливают его приятели, кто-то хлопает его по спине.

– Кейн, чувак, отличная вечеринка.

Оборотень с темными волосами кивает и ослепительно улыбается мне:

– Привет.

О Богиня в небесах! Кейн рычит. Рычит так тихо, что я не вполне уверена, правильно ли услышала, но друзья Кейна шарахаются.

– Полегче, парень, – говорит тот, темноволосый, тоже, впрочем, пятясь. – Я никого не хотел обидеть. Просто хотел сказать этой ведьмочке, что у нее красивые глаза.

Он подмигивает мне, а Кейн снова рычит.

Вот так, наверное, оборотни и цапаются с друзьями – они жуткие собственники, даже если дело касается девушки, с которой только-только начал болтать.

И, может, если бы я не страдала по Кейну годами, это рычание отпугнуло бы меня. Но мое бедное маленькое счастливое сердечко находит все это жутко захватывающим, и к чертям самоуважение.

Помогает еще и то, что Кейн морщится, словно и сам недоволен своей реакцией. Он смотрит вслед уходящим друзьям, потом поворачивается ко мне.

– Извини. Когда ты ликантроп…

На скулах его ходят желваки, словно он пытается подобрать слова.

Он мучается из-за того, как люди воспринимают части его личности? Я такого не ожидала.

Машу рукой:

– Да брось и поверь, я понимаю.

Глава 23

Следующие несколько часов пролетают незаметно: я болтаю и пью с Кейном. К тому времени, как мы с ним выходим на танцпол, воздух уже загустел от магии; разные цвета кружатся и смешиваются. Вдыхаю ее, силу, взывающую к моей собственной силе, требующей, чтобы я сняла все запреты.

Это один из аспектов ведьмовства, о которых не очень-то говорят. Дикая, почти бешеная природа нашей магии обнажается, когда мы собираемся под ночным небом.

Танцуя с Кейном, чувствую эту первобытную потребность в освобождении. Одежда кажется слишком тяжелой и сковывающей, мне хочется сорвать ее с себя. Я нуждаюсь… в большем.

Императрица… Я слышу твой зов…

Кровь закипает, когда я слышу в своей голове Мемнона, и томление усиливается. Не знаю, когда мой страх перед древним колдуном сменился такой реакцией.

Мне хочется найти Мемнона, но я вижу, как раздуваются ноздри Кейна, словно он что-то учуял. А мигом позже он стискивает ладонями мои щеки, и наши потные тела прижимаются друг к другу.

Он смотрит на меня сверху вниз, и я вновь вижу в его глазах волчий блеск. Он наклоняется к моей шее, касается кожи губами и носом. Это так… по-звериному – словно он нюхает или помечает меня.

Губы его трогают мой подбородок, потом оборотень отстраняется. Долгую секунду смотрит мне в глаза, медленно наклоняется снова, глаза его не отрываются от моих губ, давая мне достаточно времени, чтобы отступить.

Я не отступаю.

Губы его накрывают мои, и танец превращается в поцелуй. Я не в силах остановиться – моему рту слишком нравится вкус оборотня. Что-то в нем притягивает меня, влечет, это как зуд, который не унять, и я погружаюсь в поцелуй все глубже и глубже, преследуя это ускользающее ощущение.

Не знаю, как долго мы стоим так, целуясь, а не танцуя, но потом Кейн подхватывает меня и уносит с танцпола, а потом и из дома.

Даже не глядя, я чувствую, что большая часть гостей уже переместилась сюда. Ликаны разбились на пары, с ведьмами и друг с другом; где-то между алкоголем, магией и инстинктом вечер из томного превратился в плотский.

Кейн опускает меня лишь для того, чтобы прижать к дереву. Руки его снова ложатся на мое лицо. Я закрываю глаза, и он целует меня – грубо, властно, и это доминирование, эта сила пробуждают воспоминания…

Открываю глаза и хмурюсь, потому что ожидала увидеть вовсе не лицо Кейна.

Такая любовь, как наша, попирает все… Я твой навеки…

От призрачных слов меня пробирает дрожь, но я прогоняю их – и вновь погружаюсь с головой в поцелуй.

Мало. Чертовски мало.

Руки мои блуждают по его телу, оценивая сквозь рубашку мускулы, потом ныряют под край, оглаживая мощную грудь.

Кейн глухо стонет, прижимаясь ко мне, и я не могу не почувствовать твердость его члена. Теперь его очередь касаться; руки его скользят вниз, большой палец задевает грудь.

А моя очередь – стонать. Между ног нарастает ломота, желание, которому я не хочу сопротивляться.

Мне нужно… нужно…

Маленькая ведьма, твой голос так мил, когда ты требуешь…

Задыхаюсь от голоса Мемнона в моей голове, и лоно мое по какой-то извращенной причине сжимается.

Кейн прижимается ко мне, а в голове у меня полный сумбур – это оборотень или колдун доводит меня до белого каления?

Бросаю взгляд за плечо Кейна, ища… не знаю, что именно. Невольно замечаю, как много других гуляк разбилось на парочки. Слышу тяжелое дыхание и звуки, которые заставили бы меня покраснеть, будь я трезвой. Даже сейчас я вижу, как пары и небольшие группы растворяются в глубокой ночи.

Может, дело даже не в мужчине – просто такое пьянящее сочетание выпивки и магии.

Как бы то ни было, я горю от желания. Но наше окружение…

Стискиваю Кейна крепче, и он прерывается, чтобы посмотреть, отчего я напряглась.

– Что-то не так? – спрашивает он хрипло.

Сглатываю.

– В этих лесах убивали ведьм…

Ускользнуть сейчас в чащу – это в высшей степени плохая идея.

– Никто из моей стаи не позволит причинить вред твоим сестрам по Ковену.

Если, конечно, их не убивает ликантроп. Тело, которое я видела, было зверски разорвано.

Зажмуриваюсь от этой мысли.

– Эй, ты в порядке? – Кейн приподнимает мой подбородок.

Киваю, может быть, слишком поспешно, и открываю глаза:

– Хочешь уйти отсюда? – спрашиваю.

Я не собираюсь упустить перепихон с Кейном, даже слыша в голове голос Мемнона, даже паникуя из-за этих лесов.

Из глаз Кейна вновь выглядывает волк.

– О да.

Сердце неистово грохочет в груди. Богиня, это происходит на самом деле. Я веду к себе свою школьную любовь.

Беру его за руку и тащу прочь от вечеринки. Тут же останавливаюсь.

– Я пришла с подругой и обратно планировала идти с ней же.

– Так давай прихватим ее, – предлагает Кейн.

На самом деле я не знаю, захочет ли Сибил возвращаться, но,