Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны, советские спецслужбы чрезвычайно плотно слились с международными силами левого Ханаана, находившимся в тесной связи со спецслужбами английского Ханаана. Интернационал был детищем масонства, поэтому международные коммунисты зачастую имели двойную лояльность. Представители элиты британских спецслужб охотно вербовались в советские агенты, совершенно не считая это изменой своей стране. Напротив, они рассматривали это как важную работу по общемировому продвижению идей социализма.
Афиша фильма об агенте 007 «Из России с любовью». 1963 г.
В Британии сформировался круг советской (на самом деле фабианско-социалистической) агентуры. Ту его часть, которая вышла наружу, пресса прозвала «кембриджской пятеркой». О подлинном статусе этого разведывательного сообщества говорит тот факт, что к нему принадлежали такие представители истеблишмента, как родственник королевы Энтони Блант и Ким Филби, сын легендарного британского агента на Ближнем Востоке Гарри Сент-Джона («Ким» – название самого русофобского романа Киплинга). В связях с советской разведкой не без оснований подозревались руководитель охраны Черчилля Натан Ротшильд и глава контрразведки Ми-5 в 1956–1965-х годах Роджер Холлис. Разумеется, никто из этих джентльменов не был советским шпионом, как не были ими и виднейшие представители администрации Рузвельта Гарри Декстер Уайт и Элджер Хисс. Это была международная элита левого Ханаана, которая планировала формирование единого социалистического мирового порядка с участием США, СССР и Великобритании.
«Трумэновский» переворот в пользу правого, олигархического, Ханаана и начало холодной войны превратили членов этого сообщества в глазах американской элиты в шпионов стратегического противника. В США на друзей СССР обрушились репрессии, проводившиеся в ходе кампании «маккартизма». Ключевые участники операции по передаче атомных секретов Советскому Союзу оказались для американских спецслужб недосягаемыми, но третьестепенные фигуры-курьеры, супруги Розенберги, были показательно казнены на электрическом стуле, чтобы удовлетворить жажду мести американских обывателей, разъяренных утратой США монополии на атомную бомбу.
В декабре 1947 года директива Совета национальной безопасности США 4-А возложила на ЦРУ ведение психологической войны против СССР. Через полгода, 18 июня 1948 года, была принята следующая директива – 10/2, которая предусматривала, что «в интересах сохранения мира и национальной безопасности… открытая международная деятельность правительства Соединенных Штатов должна быть дополнена тайными операциями»[140].
Спецоперации стали одной из основных форм американского управления капиталистическим миром в условиях холодной войны. «Ни одна страна не была слишком маленькой, ни один лидер не был слишком второстепенным, чтобы ускользнуть от нашего внимания. Мы направили смертельный токсин в Конго, с тем, чтобы погубить Лумумбу, мы вооружили местную оппозицию в Доминиканской республике, чтобы убить Трухильо; мы участвовали в военном перевороте, свергшем то самое правительство Южного Вьетнама, которое мы обязались защищать»[141], – характеризовал в 1974 году методы американских спецопераций сенатор США Френк Черч.
Еще через два месяца, 18 августа 1948 года, была сформулирована программа-меморандум СНБ США 20/1. В меморандуме рекомендовалось не только сокрушение внешней мощи сталинской державы, но и ее внутренний раскол по этническим границам. По сути, ставилась задача добиться распада СССР: «Мы должны всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами поощрять развитие в Советском Союзе институтов федерализма, которые позволили бы возродить национальную жизнь прибалтийских народов»[142].
Довольно трезво оценив маловероятность успеха украинского сепаратистского проекта, директива тем не менее рекомендовала его осторожно поддержать: «Мы не склонны поощрять украинский сепаратизм, тем не менее если без нашего участия на территории Украины возникнет независимый режим, мы не должны прямо противодействовать этому… Такой режим будет постоянно подвергаться проверкам на прочность со стороны России. Если он сумеет успешно сохраниться, это означает, что вышеприведенный анализ не верен и что Украина имеет способность и моральное право на независимый статус. То же самое применимо к любым усилиям по достижению независимого статуса другими российскими меньшинствами»[143].
Эти рекомендации были осуществлены ЦРУ при Аллене Даллесе в форме спонсирования сепаратистского вооруженного террора на западе СССР, прежде всего бандеровцев на Западной Украине, а также в виде массированной пропаганды раскола Советского Союза по ленинско-сталинским административным границам. В 1950 году была создана радиостанция «Свобода» (название, использовавшееся с 1958 года). Она вещала на всех языках народов союзных республик, а также на адыгейском, аварском, ингушском, осетинском, уйгурском, чеченском, балкарско-карачаевском и каракалпакском языках.
Аллен Даллес (1893–1969)
В 1950–1960-х годах ЦРУ разрушило атмосферу «срастания» советских и британских спецслужб. Сперва британцы были вынуждены начать преследование трех из пяти членов «кембриджской пятерки» – Филби, Маклина и Берджеса, бежавших впоследствии в Москву (Блант и Кернкросс остались неприкосновенными). В 1960 году, опираясь на информацию завербованного офицера польской разведки Михала Голеневского, ЦРУ добилось ареста британцами сети советских агентов, которой руководил нелегальный резидент Гордон Лонсдейл (Конон Молодый), незадолго до того отмеченный благодарностью английской королевы «за большие успехи в развитии предпринимательской деятельности на благо Соединенного Королевства». Был также арестован и осужден видный британский контрразведчик Джордж Блейк. Затем Москве «скормили» завербованного британцами полковника Олега Пеньковского.
В октябре 1963 года пало правительство Гарольда Макмиллана, уничтоженное «скандалом Профьюмо» (оказалось, что британский министр обороны Профьюмо и помощник советского военно-морского атташе Евгений Иванов находились в интимной связи с одной и той же дамой легкого поведения). Тайные каналы связи Москвы и Лондона были подорваны, последние следы былого левоханаанского «братства» исчезли, стороны начали относиться друг к другу с подозрительностью, и ЦРУ добилось желанной монополии на идеологическую обработку советской партноменклатуры.
В 1960–1980-х годах как советская элита, так и КГБ оказались под плотным колпаком ЦРУ, что признавал бывший председатель КГБ Владимир Крючков: «Лишь в начале 80-х годов ценой огромных усилий советской разведки и контрразведки удалось выйти на обширную агентурную сеть в Советском Союзе, получить не только косвенные данные, но и конкретные имена. Речь идет о разоблачении десятков агентов западных спецслужб, вербовка которых состоялась в разное время – от одного года до тридцати лет назад… Это была широкая агентурная сеть, которая позволяла противнику получать важнейшую информацию, относящуюся к безопасности нашей страны, совершенно секретные сведения о деятельности многих государственных органов, армии, научных достижениях, военно-политических планах»[144].
При этом сам КГБ оказался в определенный момент не столько инструментом защиты безопасности СССР, сколько орудием подготовки «перестройки». В 1967 году комитет возглавил кадровый партаппаратчик Ю. В. Андропов. Он был выдвиженцем одного из главных связных советской элиты с мировым Ханааном – ветерана Коминтерна финна Отто Куусинена. Другим покровителем Андропова был Михаил Суслов, также имевший тесные связи с Америкой через агента ФБР в компартии США Морриса Чайльдса. Именно Куусинен и Суслов были главными идеологами СССР в 1950–1970-е годы после провала ждановского проекта «Третьего Рима». Андропов, полностью поддерживая антирусское направление в ЦК, собрал вокруг себя «мозговой центр» из видных либералов: Георгия Арбатова, Федора Бурлацкого, Александра Бовина и Георгия Шахназарова.
Под руководством Андропова КГБ получает огромные ассигнования и становится, по сути,
