Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При содействии КГБ доминирующим и лелеемым типом советского инакомыслящего, предъявляемого зарубежным «голосам», становится либерально настроенный западник, происходящий, как правило, из этнических меньшинств и выступающий «за нашу и вашу свободу». В то же время борьба с «русским национализмом» становится одним из приоритетных направлений в деятельности Пятого управления. Русское направление инакомыслящих – Александр Солженицын, Игорь Шафаревич, Владимир Осипов и другие – оказывается постепенно вытесненным из сознания тех, кто объективно не принимал советской власти. Достается и вполне легально действовавшей и не выступавшей против советского строя «русской партии» внутри КПСС: с начала 1980-х начинается ее фактический разгром.
Владимир Александрович Крючков (1924–2007)
© Konstantin Gushcha / Shutterstock.com
Во главе внешней разведки, Первого главного управления КГБ, ставится не разведчик, а кадровый аппаратчик Крючков. «Именно при Крючкове по советской внешней разведке прокатился девятый вал измен, побегов и случаев казнокрадства»[146], – отмечает И. Синицын. В своих воспоминаниях Крючков сам признается, что при Андропове спецслужбы столкнулись с кризисом от невозможности разоблачить массовую агентурную сеть Запада: «Косвенных данных о наличии предателей накопилось множество, но ниточки, ведущие к источникам, размотать до конца не удавалось. Безуспешные попытки разоблачить агентуру, разумеется, доставляли нам немало беспокойства. Появилась нервозность, от сознания собственного бессилия у некоторых буквально опускались руки»[147].
Сохранилось немало свидетельств того, как попытки размотать эти ниточки пресекались с самого верха КГБ. От Андропова исходили и многие кадровые назначения, ведшие к системным провалам. «С первых дней своей деятельности Ю. В. Андропов первоначально, видимо, по указанию М. А. Суслова, затем по собственной инициативе использовал свои возможности для создания независимых, неконтролируемых и отлично залегендированных собственных каналов наднационального межэлитного взаимодействия, прежде всего в Великобритании, США и Западной Германии»[148], – приходит к выводу И. Смирнов.
Такой личной разведкой Андропова был отдел «П», или «Фирма», под руководством генерала Питовранова. В отделе работали сотрудники внешнеторговых советских организаций, которые вербовали агентуру среди западных бизнесменов. При этом по своей легенде «прикрытия» эти сотрудники были крупнейшими международными трейдерами нефти, металлов и зерна. На подконтрольных им счетах в совзагранбанках и банках Уолл-стрит и Сити аккумулировались миллиарды, которые приносила советская внешняя торговля.
Иоанн Павел II (1920–2005)
© giulio napolitano / Shutterstock.com
Побег в США парторга «Фирмы» полковника Леонида Кутергина в 1984 году после смерти Андропова наглядно продемонстрировал, что эти разведчики стали капиталистами уже не только по легенде. Не подотчетный никому, за исключением самого Андропова, отдел «П» превратился в институт конвергенции внешнеторговой номенклатуры СССР в олигархический Ханаан в самом непосредственном, персональном, отношении.
С приходом к власти в США администрации Картера ключевую роль в политике на советском направлении стал играть советник президента по национальной безопасности Збигнев Бжезинский. Если Киссинджер воспринимал советских лидеров как инструменты в сложной игре, то в Бжезинском клокотала старая польская русофобия.
Бжезинский организовал атаку на Советский Союз с двух направлений. Первым было польское. При загадочных обстоятельствах скончался на 33-й день своего понтификата папа Иоанн Павел I. Бжезинский экстренно вылетел в Рим, и вскоре фамилия примаса Польши Кароля Войтылы начала фигурировать в списках кандидатов на папский престол. В итоге он был избран новым папой под именем Иоанна Павла II, нарушив многовековую монополю итальянцев на Ватиканский престол. Понтифик-поляк, в противоположность довольно левым убеждениям своих предшественников, стал последовательным глашатаем «крестового похода» против коммунизма.
Избрание Войтылы спровоцировало очередной кризис в Польше, и без того бывшей слабым звеном в советском блоке, так как на католицизм и антикоммунизм здесь накладывалась традиционная русофобия. Эту русофобию ничуть не умиротворили колоссальные территориальные уступки, сделанные Сталиным после войны в пользу Польской народной республики за счет ГДР. В 1980 году протестное движение возглавил профсоюз «Солидарность», объединивший рабочих и либеральную интеллигенцию. Вожаком движения, вскоре охватившего всю Польшу, стал простой электрик судоверфи Лех Валенса, а по совместительству агент спецслужб под псевдонимом Болек, что было убедительно продемонстрировано в 2016 году публикацией соответствующего досье польской госбезопасности. КГБ едва ли находился в неведении относительно подлинного статуса Валенсы, однако ничего не предпринял. Советские спецслужбы реагировали на раскачивание Польши удивительно пассивно. А после прихода к власти в СССР Андропова все лидеры «Солидарности» во главе с агентом Болеком, интернированные генералом Ярузельским при введении военного положения, были немедленно выпущены из-под ареста.
Другим направлением атаки США на Советский Союз стала Афганская война. И снова именно Андропов стоял у истоков решения о вводе войск в Афганистан. КГБ, по сути, упустил ситуацию в этой стратегически важной стране. Сначала там была свергнута лояльная Советскому Союза монархия и разгорелись мятежи под знаменем радикального ислама. Затем власть захватили военные из афганской компартии, две фракции которой начали ожесточенную борьбу между собой. Все это время КГБ систематически запаздывал с адекватным анализом событий, при том что Андропов продавливал военное решение афганского конфликта. В результате советские войска вводились в страну, не связанную никакими союзными договорами с СССР, тогда как президент Амин, на основании приглашения которого эти войска вводились, был убит.
В американском разведывательном сообществе события в Афганистане открыто рассматривались как ловушка для СССР – возможность организовать русским их собственный Вьетнам. США немедленно начали активную помощь «моджахедам». Бжезинский лично позировал с автоматом на пакистано-афганской границе. США помогли Саудовской Аравии избавиться от радикальных исламистов во главе с Усамой бен Ладеном. Все они отправились воевать с «неверными» в Афганистан. Афганский и польский кризис вытолкнули Советский Союз, почти интегрировавшийся в Запад в 1960–1970-е годы, в глухую внешнеполитическую изоляцию. «Олимпиада-80», призванная стать праздником «разрядки» и конвергенции, утратила это значение в связи с бойкотом странами Запада.
Советские войска в Афганистане
© Александр Гращенков / РИА Новости
В ноябре 1982 года генсеком стал Андропов. Это произошло на фоне худших со времен карибского кризиса отношений между СССР и Западом. За недолгий период его пребывания у власти эти отношения еще более ухудшились: 1 сентября 1983 года советская ПВО сбила преднамеренно вторгшийся в воздушное пространство СССР южнокорейский «Боинг», погибло 269 человек. Раздуваемая на Западе администрацией Рейгана ненависть к СССР достигла апогея.
Такие результаты деятельности «западника» Андропова могут показаться парадоксальными только на первый взгляд. Мягкая космополитическая интеграция СССР в глобальную экономику, происходившая при Брежневе, продлевала жизненный ресурс советской системы, позволяла ей использовать плоды разрядки для улучшения качества жизни граждан. СССР вполне мог выйти на тот сценарий трансформации, который был осуществлен Дэн Сяопином в Китае. Напротив, для демонтажа советской системы подходил только серьезный внешний и внутренний кризис. Его администрация Андропова организовала вполне эффективно: СССР оказался во
