Империя. Настоящее и будущее. Книга 3 - Константин В. Малофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
© mark reinstein / Shutterstock.com
Восхождение Горбачева на вершину властной иерархии было осуществлено при прямой поддержке андроповских сил в КГБ. Единственным институтом, который мог противостоять спецслужбам, была армия, но в 1984 году при загадочных обстоятельствах от сепсиса крови умирает министр обороны Устинов. В течение года следует цепочка таких же загадочных смертей министров обороны стран Варшавского договора – ГДР, Чехии и Венгрии. В День пограничника, 28 мая 1987 года, на Красной площади приземляется самолет Матиаса Руста. Эта организованная западногерманскими спецслужбами провокация становится сигналом к зачистке Минобороны СССР от старых кадров, которые возражали против горбачевского курса на капитуляцию в холодной войне.
В 1985 году министром иностранных дел СССР стал первый секретарь ЦК компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе, чья предшествующая карьера не давала никаких оснований полагать, что он может возглавить дипломатию сверхдержавы. В его бытность главой грузинского МВД расцвели местные «цеховики», поставившие под контроль советскую теневую экономику. Горбачев и Шеварднадзе стали проводить политику конфиденциальных соглашений с США. Посол СССР в Вашингтоне в 1962–1986-х годах Анатолий Добрынин отмечает: «Горбачев начал импровизировать и… не консультируясь с Политбюро и экспертами, соглашаться на внезапные компромиссы, которые в ряде случаев нельзя было расценить иначе как односторонние уступки… Самоуверенные в своей непогрешимости и восхваляемые средствами массовой информации, Горбачев и Шеварднадзе… Не получали адекватного эквивалента не только в области разоружения, но и в таких важных вопросах, как объединение Германии, общеевропейская безопасность»[157].
Николае Чаушеску (1965–1989)
© Collection Joinville / akg-images /East News
Декларируемый отказ от гонки вооружений быстро превратился в сдачу всех международных позиций Советского Союза. В 1989 году Горбачев сам ликвидирует советский блок в Восточной Европе. В компартиях стран Варшавского договора происходят перевороты в пользу «реформаторских сил», являвшихся прямой агентурой Запада. В Румынии давно уже не желавший координировать свой курс с Москвой Николае Чаушеску (которому приписывают слова: «Скорее Дунай потечет вспять, чем состоится перестройка в Румынии») был свергнут силовым путем и вместе с женой расстрелян. При свержении Чаушеску сработал поразительный союз ЦРУ, КГБ и спецслужб недавно «демократизировавшейся» Венгрии.
В ГДР за партийным переворотом в пользу западников стоял лично Горбачев. Почти сразу после смещения Эриха Хоннекера в стране начались массовые беспорядки. Рухнула Берлинская стена между ФРГ и ГДР. При этом контроль над ГДР был основой военной безопасности СССР на западном направлении: там была сосредоточена Западная группа войск численностью 1,5 миллиона человек, 12 тысяч единиц бронетехники и 1,3 тысячи самолетов и вертолетов. Наличие столь мощной армии в центре Европы было основой стратегического баланса со странами НАТО. Советское военное имущество в Восточной Германии, расположенное в 777 военных городках и 36 290 зданиях, оценивалось в 30 миллиардов марок.
Однако Горбачев сдал ГДР Западу безо всяких условий и без адекватной компенсации. И это несмотря на то, что Германия по итогам Второй мировой войны оставалась должна СССР колоссальную по размеру сумму: к моменту вывода советских войск было выплачено всего 4 % из 128 миллиардов долларов репараций (около 2 триллионов долларов по ценам 2020 года).
Посол СССР в ФРГ Валентин Фалин вспоминает: «124 млрд марок в порядке „компенсации” (за объединение Германии) – такая сумма называлась при канцлере Эрхарде. В начале 1980-х – 100 млрд марок за то, чтобы мы отпустили ГДР из Варшавского договора и она получила бы нейтральный статус по типу Австрии. Я сказал Горбачеву: „У нас все возможности, чтобы добиться для Германии статуса безъядерной территории и не допустить расширения НАТО на восток; по опросам, 74 % населения нас поддержит”. Он: „Боюсь, поезд уже ушел”. На деле он им сказал: „Дайте нам 4,5 млрд марок накормить людей”. И всё. Даже не списал долги Советского Союза обеим Германиям, хотя одно наше имущество в ГДР стоило под триллион!»[158]
Внутренняя жизнь СССР времен перестройки характеризовалась пугающими иррациональными катастрофами, которые теперь не скрывались от граждан, а громко освещались: например, Чернобыльская авария и крушение теплохода «Адмирал Нахимов». Под влиянием таких происшествий в стране начало крепнуть убеждение, что прогнила вся система и необходимо ее ломать быстро и любой ценой. На фоне «гласности», когда в прессе основное место заняло обсуждение сталинских преступлений против старых большевиков (ленинских преступлений по указанию Яковлева старались не касаться, перейдя на позднем этапе сразу к «тысячелетнему русскому рабству), один за другим принимались законы, подрывавшие фундамент советской экономики.
Планы перестроечного экономического переворота готовились в ВНИИСИ академика Джермена Гвишиани, московском филиале созданного с благословения Косыгина и президента Джонсона венского Международного института прикладного и системного анализа, главного мозгового центра конвергенции капитализма и социализма. Замдиректора ВНИИСИ академик Станислав Шаталин стал экономическим советником Горбачева.
Вывод советских войск из Германии
© Юрий Абрамочкин / РИА Новости
В рамках новой экономической политики стали штамповаться соответствующие законы. Так, закон «О государственном предприятии» (1987) чрезвычайно расширял возможности директоров и, по сути, покончил с централизованной экономической политикой. Законы «Об индивидуальной трудовой деятельности» (1986) и «О кооперации» (1988) создали основу для развернутого частного предпринимательства. Эти нормативные акты подавались как средство для широкого обеспечения населения товарами народного потребления и преодоления дефицита. Однако их реальное воздействие на экономику было противоположным.
Политика Брежнева породила дисбаланс между медленно развивавшимся сжатым товарным рынком Советского Союза и раздутой денежной массой. Однако негативные последствия такой политики смягчало то обстоятельство, что наличные рубли, обращавшиеся в сфере потребления товаров и услуг, и рубли, предназначенные для безналичных расчетов, в советской экономической системе практически не пересекались. Масса наличных рублей строго контролировалась Госпланом. Безнал же был условным расчетным инструментом плановой экономики.
Горбачевские законы значительно расширили возможности обналичивания безнала. Главной функцией появлявшихся как грибы после дождя по всей стране кооперативов стало именно обналичивание «безналичных» рублей, за которые приобретались фиктивные или ненужные услуги у государственных предприятий, получивших возможность бесконтрольного распоряжения ликвидностью. Грандиозная система советского планового хозяйства была разбалансирована, в ней появились огромные финансовые «протечки». Вместо выполнения плановых поставок хозяйственники стремились теперь сбыть продукцию через кооперативы и обналичить прибыль.
Начался демонтаж монополии государства на внешнюю торговлю, а без такой монополии советская плановая система была нежизнеспособна. 19 августа 1986 года было опубликовано постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по совершенствованию управления внешнеэкономическими связями», резко расширившее список предприятий, имевших право вести самостоятельную внешнеэкономическую деятельность. «Через год было ликвидировано Министерство внешней торговли СССР и учреждено Министерство внешнеэкономических связей СССР, которое теперь лишь „регистрировало предприятия, кооперативы и иные организации, ведущие экспортно-импортные операции”. Законом 1990 года право внешней торговли было предоставлено и местным Советам. Согласно „Закону о кооперативах”, на предприятиях и при местных Советах возникла сеть кооперативов, занятых вывозом товаров за рубеж, что резко сократило их поступление на внутренний рынок. Многие товары при спекуляции давали выручку до 50 долл. на 1 руб. затрат и покупались у предприятий „на корню”. Некоторые изделия (например, алюминиевая посуда) превращались в удобный для перевозки лом и продавались как материал»[159], – подчеркивает В.
