Неприступный герцог - Джулиана Грей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я и раньше видела, как вы плаваете.
– Ну конечно. Ничего другого я и не ожидал. – Уоллингфорд заправил рубашку за пояс брюк и подобрал с земли жилет. Он словно не чувствовал холода, хотя на нем была влажная рубашка. – Полагаю, вы понимаете, что это может привести к нарушению условий пари? Я могу прямо сейчас потребовать от леди признать поражение.
– Можете, – кивнула Абигайль. – Но ведь в условиях пари с самого начала был пробел. Мы никогда не обсуждали их всерьез. И не знаем, какие контакты допустимы, а какие нет.
– В вашем понимании наблюдать за одевающимся мужчиной допустимо?
– В самый щекотливый момент я закрыла глаза, – солгала Абигайль.
Уоллингфорд уже надел сюртук и, поправив рукава, повернулся к ней.
Слезы вновь навернулись ей на глаза. Даже не видя его лица, она поняла, что он холоден и ожесточен.
– Вы такой красивый, – выпалила Абигайль.
– А вы – сумасшедшая.
– Пожалуйста, Уоллингфорд. – Абигайль поднялась с валуна и протянула герцогу руки. – Я не хотела обидеть вас. И надеюсь, что не обидела.
– Обидели меня? Я не понимаю…
О, как же он холоден!
Неверной походкой Абигайль направилась к герцогу.
– С вами все в порядке? – неожиданно спросил он.
– Да, только ноги затекли.
– И как долго вы здесь сидите?
– Не так долго, но вот на дереве…
– На дереве?
Абигайль улыбнулась и остановилась в нескольких шагах от Уоллингфорда. Он проявлял твердость, и Абигайль сочла это победой.
– На дереве в саду, прямо над вами.
На лице Уоллингфорда отразились какие-то непонятные эмоции, черты словно бы смягчились, немного расслабились.
– Стало быть, это вы прислали записку?
Абигайль понятия не имела, о какой записке он говорит, но никто не мог обвинить ее в тугодумстве. Она колебалась всего лишь мгновение, прежде чем ответить:
– Да, это сделала я, – и протянула руки.
Уоллингфорд тотчас же сжал их в своих.
– Слава Богу, – произнес он, глядя на ее пальцы.
– Я хотела встретиться с вами без свидетелей, – сказала Абигайль, надеясь, что поступает правильно, – но потом в саду начали появляться остальные, а мне не хотелось ставить вас в неудобное положение…
– О, Абигайль. – Герцог взял ее руку и поднес к губам. – Я думал, что это западня…
– Я никогда не устраивала вам западню. Прошу, поверьте. Пожалуйста, Уоллингфорд, посмотрите мне в глаза.
– Нет, не могу.
– Но ведь вы мне верите? Скажите, что верите.
Уоллингфорд вздохнул:
– Не знаю. Пожалуй. Господи, какие у вас ледяные руки!
– Со мной все в порядке.
– Вы дрожите. Вы не захватили с собой шаль, глупое дитя. – Уоллингфорд отпустил руки Абигайль и начал снимать с себя сюртук. – Нужно вернуться в замок.
– Нет! Нет, не сейчас.
Тяжелый и теплый сюртук опустился на плечи Абигайль, делая ее похожей на гнома. Она дрожала от холода и возбуждения. Руки Уоллингфорда задержались на вороте сюртука, заставляя Абигайль сделать шаг вперед, а затем еще один.
Теперь его дыхание обвевало ее волосы, а подбородок касался макушки.
Абигайль уткнулась лицом в его шею, от которой пахло свежей водой озера, подняла руки и положила их на грудь Уоллингфорда.
– Если я задам вам довольно дерзкий вопрос личного характера, вы мне ответите на него честно?
– Мисс Харвуд, разве вы когда-нибудь задавали мне другие вопросы?
Абигайль рассмеялась. Это были ненастоящие объятия. Руки Уоллингфорда по-прежнему покоились на вороте сюртука, а между ними стояла Абигайль. И все же она чувствовала себя в полной безопасности, находясь так близко к нему, чувствовала себя частью его тела. Под ее ладонями колотилось его сердце, а его дыхание согревало ее волосы. Абигайль чувствовала себя так, словно может говорить и делать все, что угодно. Она была пленницей Уоллингфорда, и все же еще никогда в жизни не ощущала большей свободы, чем сейчас.
– Вы с мистером Берком родственники, не так ли?
– Хм…
– Я заметила это вчера за ужином. Не понимаю, почему я не увидела этого раньше. У вас, конечно, разный цвет волос, но вы оба высокие и стройные…
– Я не такой высокий и стройный, как Берк.
– Действительно. – Абигайль засмеялась. – Словно он позаимствовал ваше тело и немного его вытянул. Ваши лица, как и лицо Пенхэллоу, очень похожи. Одинаковые скулы и подбородки. А еще вы одинаково хмурите брови…
– Я смотрю, вы очень тщательно изучили вопрос.
Абигайль легонько стукнула Уоллингфорда.
– Скажите правду.
Ее руки приподнялись и опустились на его груди, когда Уоллингфорд вздохнул.
– Отец Берка – герцог Олимпия, отец моей матери.
– О… – выдохнула Абигайль. Новость оказалась шокирующей, но еще более шокирующим было то, что герцог рассказал ей об этом. Наверное, в высшем свете все знали об их с Берком родстве и молча принимали ситуацию, но все-таки это оставалось семейной тайной, которую можно доверить не каждому.
– Стало быть, он ваш…
– Да, мой дядя. – Ответ Уоллингфорда прозвучал сухо, и все же в нем слышалась какая-то еле различимая веселость.
Абигайль засмеялась, уткнувшись ему в шею.
– Ваш дядя!
Смех так и рвался из ее груди, спина задрожала, и руки Уоллингфорда скользнули наконец по плечам Абигайль и прижали ее к своему большому телу. На этот раз герцог засмеялся тоже.
Абигайль положила голову ему на грудь.
– Должно быть, вам было очень тяжело.
– Вовсе нет. Берк – прекрасный человек. Я горжусь тем, что он у меня есть. Каждой семье необходим гений, и… в общем, он известный ученый и изобретатель.
Абигайль вновь вспомнила, как вздрогнул Уоллингфорд там, в саду.
– Он чудный человек. Но мне больше нравитесь вы.
Ей показалось, или Уоллингфорд действительно сжал ее чуть крепче?
Герцог наклонил голову, чтобы прижаться щекой к ее волосам.
– В таком случае у вас совсем нет разума, как я и предполагал, – сделал вывод Уоллингфорд.
– У меня гораздо больше разума, чем может показаться на первый взгляд.
– А как насчет моего обворожительного Адониса-брата? Его кандидатуру вы не рассматривали?
– Он тоже очень славный, и я его на самом деле обожаю, но – как вам сказать, – чего-то в нем не хватает.
– Может быть, титула?
Абигайль щелкнула пальцами.
– Точно! – Под ее пальцами были гладкие пуговицы жилета. Она коснулась одной и провела пальцем по ее ободку. – Кроме того, его телом и душой завладела моя кузина Лилибет.
– Боюсь, вы правы.
