Особь - Александр Варго

Александр Иванович, который давно уже переселился в кабинет убитого им главврача, деятельно руководил процессами, отслеживая, чтобы в Южном округе не создавалось очередей и нездорового ажиотажа вокруг антидота. Помощники из числа интернов грамотно выполняли все его инструкции: организовывали передвижные пункты раздачи противоядия, составляли списки выживших жителей, вели подробнейшую статистику уличной преступности.

И действительно: спустя какую-то неделю преступность резко пошла на спад. Правда, на улицах то и дело постреливали: самые безнадежные маньяки, способные наслаждаться собственным безумием, категорически отказывались принимать антидот. Но в целом ситуация шла на поправку.

Прозектор, то и дело инспектировавший Южный округ на милицейском БТРе (правоохранители теперь полностью перешли на его сторону), не скрывал своего удовлетворения: пока что все шло по задуманному плану. Главным, по мнению Александра Ивановича, было не допустить эйфории и анархии. Южный округ постепенно оживал: открывались давно уже закрытые учреждения, расчищались улицы. Даже в родную больницу скорой помощи – и то потихоньку возвращался персонал.

Естественно, летучая молва передавала, что именно Александр Иванович изобрел чудодейственный порошок. Он осознавал явственно: достаточно прекратить раздачу антидота, и народ, чтобы получить желаемое, объявит его спасителем, или чудотворцем, или мессией. Одно движение пальца – и за дозу противоядия для своих близких они пойдут за ним хоть на плаху.

Это была абсолютная и беспредельная власть. Не надо было ни чинов, ни званий, ни блестящих орденков на лацкане. Слава и почести, лимузины и виллы – все это казалось Александру Ивановичу смешным и нелепым. Он мог нацепить на себя любые побрякушки, мог объявить себя хоть президентом, хоть падишахом, хоть императором Южного округа. Однако не видел в этом никакой необходимости, потому что у него и так была власть. Он пил эту власть неразбавленной и наслаждался ею ежечасно и ежеминутно.

По вечерам он сидел в кабинете покойного главврача, скромно ужиная в обществе молодых коллег, и прикидывал дальнейшие планы. Тайный распорядитель его помыслов и поступков теперь уже не нашептывал, а почти кричал в ухо: «Ты вышел на финишную прямую, тебе можно все! Осталось обождать еще немного, и тогда…»

Интерны, еще недавно прозябавшие в заброшенном больничном корпусе для больных СПИДом, теперь буквально смотрели ему в рот, безоговорочно выполняя любые приказы. Естественно, всех их интересовало главное: а для чего, собственно, все это делается, и вообще, чего ждать дальше.

– Это только начало, – загадочно улыбался Александр Иванович. – Сейчас наша задача – окончательно и бесповоротно подсадить на это противоядие наш район. Затем выставить условия мерзавцам из мэрии, засевшим на том берегу реки: не хотите, чтобы буйство повторилось, – выполняйте абсолютно все наши требования. То есть продукты, медикаменты и все необходимое для нормальной жизни поставляйте сюда в нужных нам количествах.

– То есть мы так и останемся дотационной зоной на иждивении мэрии? – несмело уточнял ассистент.

– Нет. Я думаю, что ближе к весне мы найдем способ, чтобы переправить парочку Rattus Pushtunus за реку. Где они расплодятся в геометрической прогрессии за несколько месяцев.

– Как? По воздуху их, что ли, переправить?

– А почему бы и нет? Я сейчас просчитываю варианты, как бы связаться с вертолетчиками. Думаю, безнаказанная перспектива сделаться сверхлюдьми очень даже их обрадует. Равно как и многих, многих других. А если не получится, какой-нибудь катапультой их туда забросим. Ничего, придумаем что-нибудь. А когда уже во всем нашем мегаполисе начнется массовое буйство, предложим спасение. Тот самый порошок. А дальше… дальше…

Прозектор резко смолк – от перспектив у него просто захватило дух.

– Власть над страной? – шепотом уточнил ассистент и тут же запнулся, не веря в возможные перспективы.

Тайный распорядитель поступков и помыслов Александра Ивановича теперь уже не шептал ему в ухо, а почти кричал: «Да, именно к этому ты и стремишься! Можно! Можно! Можно!..»

– А почему бы не замахнуться на большее? – негромко и весомо проговорил Александр Иванович. – Представь: человечество становится сверхлюдьми. Притом все, без исключения. Никаких неизлечимых болезней. Оборотная сторона: безумие, погромы, самоубийства, хаос и смерть. Не хочешь видеть оборотную сторону – плати! Надеюсь, понимаешь, чем?..

…Тем временем кривая преступности приближалась к почти нулевой отметке. Менты, которые также почувствовали себя сверхлюдьми, в короткое время постреляли оставшихся в живых маньяков. Люди постепенно освобождались от страха, который за последние месяцы въелся в их души, словно угольная пыль в руки шахтеров. На улицах уже можно было встретить просто прогуливающихся, дети лепили снеговиков и играли в снежки. Правда, людей в Южном округе оставалось немного: за все время чрезвычайного положения в районе погибла как минимум половина всех жителей.

Тем временем штат помощников Александра Ивановича, разросшийся до нескольких сотен человек, продолжал составлять списки выживших; всех их немедленно ставили на учет для получения противоядия. В Южном округе было немало серьезных стратегических объектов, и потому до Центрального зоопарка добрались в последнюю очередь.

Начальник режима, как и положено, передал списки всех сотрудников для постановки на учет. Мефодий Николаевич и Лида значились в этом списке под первыми номерами…

Глава 35

К концу октября похолодало окончательно. Сугробы лежали основательные, плотные, словно из пенопласта. Снег не таял уже даже на линиях подземных теплотрасс. Морозец обжигал лицо, ноздри смерзались на вдохе, на шарфах густо оседал пар.

– Думаю, холодотерапия отрезвит теперь многих… как и тебя. – Мефодий Иванович доброжелательно улыбнулся Лиде и, поправив заплечный рюкзак, кивнул: – Нам вот в этот двор. Видишь дом с башенкой?

– Будем надеяться на лучшее. Нет, все-таки, что ни говори – а ты великий ученый! – Девушка поцеловала Суровцева в гладко выбритую щеку. – Кто бы мог подумать…

– А ты не верила, плакала…

– Интересно, а как бы ты повел себя на моем месте?

– Уж точно не раскисал бы и не рыдал. Искал бы выход.

Лечение Лиды холодом заняло у Мефодия Николаевича почти шесть часов. Все это время девушка в одном лишь ситцевом платье просидела в леднике, при температуре минус пять, выходя в милицейский вагончик греться каждые полчаса. Как ни странно, но она не подхватила ни ангины, ни даже обычного насморка. Последующая неделя, проведенная Лидой в карантине, подтвердила правильность догадок Суровцева: холод полностью излечивает жертв Rattus Pushtunus. Правда, при этом пропадают и способность к омоложению организма, и возможность быстрого избавления от любых болезней.

Теперь предстояло убедить в этом мэрию. Мысль о полном отключении Южного округа от теплоснабжения и электричества, при всей своей радикальности, виделась Мефодию Николаевичу единственно верной. Но сперва следовало не только продемонстрировать городскому начальству видеозаписи и журнал лабораторных наблюдений, но и показать первого полностью излечившегося человека – Лиду…

Естественно, и Суровцев, и лаборантка знали о порошке-противоядии, раздаваемом всем желающим. Правда, в подробности пока не вникали, становиться в очередь за антидотом не спешили, личностями людей, которые организовывают раздачи, не интересовались. Сам Мефодий Николаевич был настроен к противоядию чрезвычайно скептически. Мол, агрессия после укусов крыс все равно никуда не исчезает, а контролировать ее при помощи всяких антидотов – все равно что вешать гирьку на стрелку барометра, чтобы та вела себя послушней… Не говоря уже о моральной стороне вопроса.

– Осторожно, тут наледь, не поскользнись, – Суровцев указал на раскатанную полоску льда. – Считай, почти пришли.

Поддерживая Лиду под локоть, Мефодий Николаевич кивнул в сторону двора, на противоположном конце которого возвышался приметный дом с угловой башенкой.

Зоолог отлично запомнил слова бомжа со странной кличкой Вова Баклажан, с которым случайно познакомился в еще той, давешней жизни. Мол, в подвале этого дома якобы есть кирпичная кладка, за которой проходит странная галерея с проложенной узкоколейкой. Галерея эта вроде бы идет прямо под реку, в самый центр мегаполиса. Пока что иного способа переправиться на «большую землю» не было: несмотря на значительные изменения в жизни блокадников, и мосты, и замерзшая река по-прежнему жестко контролировались властями.

К подземному путешествию Суровцев и его лаборантка подготовились со всей тщательностью, на какую только были способны. Ведь никто толком не знал, что теперь происходит в подземных коммуникациях! В Южном округе смутно говорили о полчищах крыс, о кровавых маньяках и даже каких-то невероятных монстрах, там обитающих.