Твоё слово (СИ) - Лисканова Яна

— Ну вот, на сегодня пока все, — закончила я и промочила горло остывшим чаем, — пойду набросаю тезисы для рекламы и придумаю слоган, а потом пробегусь по редакциям, закинем рекламу — пока куда возьмут!

Господин Лиру вытер платочком вспотевший лоб и закивал болванчиком.

— Идите… Идите!.. Я тут дальше сам, а вы пока идите, — пробормотал он и куда-то побежал — наверное вдохновился и пошел писать нормальный бизнес-план. Я положила перед собой листок бумаги и начала набрасывать слоган. «Наша Штокроза цветет даже в морозы»! «Штокроза. Надежность — наш козырь»…

— Шура, — позвал меня Дор, отвлекая от работы, — так ты что, серьезно?

— Что именно? — я повернулась к нему, но в мыслях продолжала думать над слоганом, заодно прикидывая, в какую газетенку лучше закинуть рекламу. «Дни Империи» сейчас, конечно, все читают из-за моего скандала, но с главредом я встречаться не хотела. Вчера утром, когда я пришла попрощаться, он отказывался меня выпускать, пока я не заберу свои слова об увольнении обратно. Пришлось отпрашиваться у него в туалет, а там лезть через окно! Мужчина послал по моему следу своего старого, но все еще на удивление быстрого и цепкого, пса Дирка. Мужчина взял след и долго не отставал, но молодость все-таки победила. В общем, им стоит дать время на то, чтобы принять с достоинством мое решение.

— Ты действительно теперь тут работаешь? — уточнил Дор, глядя на меня внимательно и напряжено, — просто вот бросаешь свое призвание и работаешь в цветочном? Будешь продавать цветы и в перерывах подминать под себя начальство? 

Все хорошее настроение с меня смыло, будто водой облили.

— А ты не рад? — чуть раздраженно спросила я, сузив глаза.

Призвание? Но ведь они сами бесились из-за моей работы. Я уволилась. Почему они опять чем-то недовольны? Почему они не рады? Я решила, что они важнее. Меняюсь под них, платья эти дребанные трижды ношу, косички сегодня сама заплела, и нашла себе работу, которую никак не назвать опасной. Им не надо больше обо мне заботиться, что еще их всех напрягает?.. Почему смотрят на меня с таким выражением?

Я прикусила щеку, чтобы успокоиться. На меня резко накатила то ли обида, то ли злость, то ли еще что-то, но мне хотелось устроить некрасивую великовозрастную истерику. Схватить за грудки Дурика, затрясти и, плюясь слюной, кричать: «Ну что, что тебе еще не так?! Я все сделала, как вы хотели, разве нет?!». Я отвернулась, наклонилась к листу и закарябала третий вариант слогана, но лист под напором порвался. Черт. Ну просто все против меня. Откинула раздраженно карандаш и еще раз промочила горло, чтобы проглотить этот комок раздражения в горле.

— Не хочешь сходить к Луке? — спросил Бор, — он будет рад тебя видеть. Передавал, что нашел тебе сборник самых пафосных и самых бессмысленных стихов в целом мире. Он волнуется о тебе — зайди хоть покажись.

Я задышала чаще и стиснула зубы, чтобы промолчать.

— Правда, Шур, — подхватил Дор, — сходи, поболтай с ним, он отлично тебя понимает!

— Вам-то какая разница! — выдохнула с хрипом я и подскочила. Пнула стул, еще раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаивая себя. Села обратно и стала набрасывать тезисы для рекламной заметки.

— Шу… — начал Дор.

— Если не собираетесь помогать, то хоть не мешайте — у меня рабочий день в самом разгаре.

Больше они меня до конца дня не трогали. Болтали, шутили, дразнили, немного натянуто поначалу, но уж лучше так. Когда мы побежали по ближайшим издательствам, стало повеселее, почти как обычно.

Особенно когда мы поймали двухместную пролетку. Я на колени садиться отказалась, ровно как и идти пешком, поэтому по итогу жарких споров Борика усадили на колени к Дорику. Рожи у обоих всю дорогу были серьезнее, чем при запоре, даже когда я громко и со вкусом измывалась над их нежными отношениями. Потом я вспомнила, что я теперь хорошая и попыталась их успокоить и приободрить, и вот тогда они распсиховались, остановили пролетку, вытянули из нее меня, и дальше мы шли пешком. В общем и целом, день прошел весело!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но засыпала я все-таки немного разочарованная. И снился мне снова обрыв над Высоким Городом. Я все так же стояла, оплетенная змеиными кольцами, и с непонятным волнением смотрела, как бегут стрелки на огромных астрономических часах, отсчитывая время этого мира.

* * *

В ночной темноте за столом сидели четверо. Их лица были напряжены и сосредоточены, освещены только дрожащим жидким светом нескольких свечей, зажженных по центру стола. За окном накрапывал легкий дождик, а одинокая капелька воска доползла прямо к столу, растеклась по дереву лужицей и тут же затвердела. Четверо переглядывались, периодически тяжело вздыхая.

— Наше сегодняшнее собрание объявляется открытым, — прошептал ровно и значимо один из голосов.

— Тема, которую нам следует сегодня обсудить: странное поведение Шуры. Чем вызвано, к чему может привести и что с этим делать, — не менее важно продолжил второй голос.

— Мальчики, а зачем свечи-то зажигать? — спросила Ева, с интересом поглядывая на вещь, которую даже не одаренные магией существа почти не используют в повседневной жизни, предпочитая магические светильники.

— Чтобы подчеркнуть серьезность момента, — ответил ей Дурик, — у нас тайное собрание, вообще-то. На тайных собраниях используют свечи.

— Разве что в дешевых романах, — ответил Раш, которому за свою жизнь приходилось бывать на многих тайных собраниях.

— Ну значит мы в дешевом романе! — окрысился Дор, — Не отвлекайтесь, мы должны решить, что делать с Шурой. Она уже благополучно перехватила бразды правления у хозяина своей цветочной лавки и собирается проводить революцию на рынке цветочного дела! Она на полном серьезе! Это не новое дело, она из издательства уволилась…

Ева и Арши чуть удивленно переглянулись. Мужчина последние дни заходил только посидеть с Шурой на рассвете, большую часть времени проводя с Энри, нервное состояние которого его немного беспокоило. Разговор с Шарамом, который сует свой нос в чужие дела, тоже отвлек его, заставив потратить время на то, чтобы подчистить хвосты. Этот зануда узнал про Шуру и подумал, что она его любовница. А «представитель правящего рода не имеет права марать репутацию семьи связью с человеком». Да что бы эта ящерка знала! Еще учить его будет. Раш чуть нахмурился.

— Все так серьезно?

— Еще как, — кивнул Борик.

— Может у нее просто нервное переутомление после заключения в одиночной камере? — предположила Ева, — пусть отдохнет, и все может само пройдет…

— Она там просидела часа три! — воскликнул Борик, — а страданий столько, будто целый год!

— А ее там головой не били, случаем? — на всякий случай уточнил Дорик.

— Точно нет, — Раш мотнул головой, — может к Луке ее отвести? Вы говорили, он неплохо проводит душеспасительные беседы? И они дружат, разве нет?

Парни переглянулись и нахмурились.

— Мы ее уже третий день зазываем в книжную лавку к Луке зайти, но она всегда отказывается, — Борик чуть смущенно почесал висок, — а сегодня при упоминании Луки жутко разозлилась! А ведь она вообще редко злится всерьез.

Ева встала заварить всем еще чаю, задумчиво перебирая пакетики с засушенными травами. Она собирала их прошлым летом и в начале осенью, и пора бы отправляться за город пополнять запас… В этом году она хотела съездить с Шурой чисто женской компанией.

— Они ссорились разве с Лукой? — уточнила Ева у Дорика.

— Нет, точно нет, — мужчина пару раз мотнул вечно лохматой головой, — у меня есть предположение… странно, конечно, прозвучит, но, по-моему, она просто трусит. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Чего? — Раш удивленно на него посмотрел, — она-то?!

— Луке во время ареста лавку опять разгромили… А они прямо перед этим… У них там такой разговор был, не знаю как описать. Мило они очень пообщались, в общем. Я думаю, ей просто стыдно перед ним.

— Не думал, что ей может быть за что-то стыдно! — хихикнул Борик.

— Перестать, — пресекла Ева довольно строго, — она живое существо. Со своими странностями, но вовсе не бесчувственная.