Клятва (СИ) - Мария Сакрытина

них по-другому, то ли время их изменило тоже – но теперь эти суетливые, вульгарные

женщины вызывали во мне жалость, а не злобу и страх.

- М’лорд! Пожалуйте сюда, м’лорд, коня здесь оставьте, мы приглядим, м’лорд.

Они были так бедно, безвкусно одеты по сравнению с дамами во дворце, что я не мог на

них смотреть. И да, грубые, красные, мозолистые руки, неряшливо заплетённые волосы с

прядями седины, подбитый глаз у одной и скула у другой могли вызывать только жалость.

У кого на них рука поднялась?

А улыбались они мне так же заискивающе, как когда-то лорду Джереми. В их глазах

читалось: «Пожалуйста, м’лорд! Пожалуйста…» Пожалуйста, обратите внимание,

пожалуйста, всё для вас сделаем, милорд…

Сам не заметив как, я оказался в доме хозяйки, в её комнате, точно так же пахнущей

чесноком и теперь ещё лекарством. Сама госпожа, однако, уже не лучилась мощью и

грозной властью. Она с трудом смогла встать с кресла у камина.

- Чем могу служить, м’лорд?

- Вы меня не помните? – выдавил я.

Она смотрела непонимающе. Взгляд, кстати, не изменился, такой же цепкий. Я почти

ожидал, что она заорёт, как раньше: «Ах ты, паршивец! Тебя, что, выгнали?! Как ты

посмел ослушаться?!»

- Нет, м’лорд.

Я опустил глаза и, увидев свои сапоги, чуть не подпрыгнул. Как когда-то ещё босоногий, привычно опустив взгляд, я разглядывал сапоги лорда Джереми: из дорогой кожи,

украшенные декоративным швом и серебряными галунами. Я смотрел и нет-нет, но думал: какого это – носить их? Какого это – жить как сыр в масле? И почему я не родился в

золотых пелёнках, почему я не могу и никогда не смогу быть вот таким?

Теперь, вот, стал. Химерой.

Руки сами потянулись к кошельку за поясом, потом – привычней – к мечу.

- М’лорд?

Я вскинул на неё взгляд и отшатнулся. И отступал, пока не оказался во дворе, среди детей-

теней, нищеты, грязи и отчаянного существования, из которого я действительно – прав

был де Беорд – был лишь исключением.

Следующий день я, по совету Рэя, потратил на то, чтобы найти лорда-хозяина приюта и

отправить ему выгодное предложение этот самый приют продать. Но я же понимал, что

даже если еда у тех детей станет лучше, а кровати – удобней, это не много изменит.

Сироты по закону должны работать с пяти лет – и они будут работать, пока закон их не

освободит. И что даст, если я выкуплю их всех? С одного приюта – да, но сколько их в

стране? Будут лишь очередные исключения.

Рэй тем вечером убеждал меня уехать развеяться. Он считал, это единственное, что меня

спасёт. Наверное, он был прав – мне душно было в этой клетке лордов и бедняков. На

войне, видят боги, всё куда проще.

Но я не мог оставить короля.

Однако двух-трёхдневная прогулка в дозоре в пригороде столицы мне бы никак не

помешала. В Ардекском лесу – тем, что между городом и Школой, как раз видели

разбойников. «Странно, что они делают так близко к столице?», - думал я. Впрочем, после

войны это уже стало нормальным – не все бывшие солдаты желали мирно возвращаться к

своим пашням.

В дозор я вызвался в последний момент, во время доклада Его Величеству. Вот прямо у

короля и попросился – и у него не был причин меня не отпустить. Всего три дня. И, я

думаю, он тоже видел, что мне необходимо развеяться. Да и, честно говоря, он наверняка

тоже сомневался, что те дворянчики, вызывавшиеся привести головы нарушителей закона, смогут с ними справиться. Головы! Идиоты, нам рабочие руки нужны, хотя бы на тех же

пашнях. А не головы на пиках. Но это же лорды… Среди них был, кстати, и племянник

сэра Джереми – виконт де Вилета, который раньше называл меня висельником, а теперь

улыбался во всю пасть, хлопал по плечу и старательно поднимал бокал в мою честь.

«Мелкая шавка», - с презрением думал я.

В общем, поехал. Рэй говорил, что я простой и честный, как дурак. Ага, я такой. Мне и в

голову не пришло, что это может оказаться ловушкой. Я ехал отдыхать! И действительно, в

дороге мне стало лучше. Солнышко печёт, лес яркий, осенний, дерева верхушками качают, ветром гудят. Красота!

Разбойников мы так и не нашли. Зато на какой-то милой полянке, когда юный, похожий на

мышонка, виконт де Ври завёл пафосную речь о какой-то дамочке, с которой я тоже имел

счастье быть близко знакомым, племянник сэра Джереми всадил мне нож в спину. Хорошо

всадил, "грамотно" – между лопаток. Как я прямо там не окочурился – даже не знаю.

Наверное, снова "повезло", ха-ха.

Слава Девятке, что конь, Бурыш, хорошо обученный, понёс сразу, как только я упал ему на

шею. Прямо с места и чуть не в галоп – я из последних сил в седле удержался. И только

это меня и спасло. Предупреждённые, остальные милорды явно собирались меня добивать

– я слышал краем уха звон вынимаемых из ножен мечей. Но потом они, конечно,

припустили за мной. Но это трудно: галопировать по лесу, да ещё и по такому густому, как

Ардекский. И очень легко потеряться.

Боль застилала глаза, правая рука онемела, я уж молчу, с каким трудом давался каждый

вздох. Но умирать я безумно не хотел – нет, да ещё и так глупо! Я твёрдо решил, что, по

крайней мере, утащу за собой парочку этих мерзавцев и, когда у коня подломились ноги

(кажется, его подстрелили), я успел выпасть из седла раньше, чем оказался придавленным.

И меч успел достать тоже.

Меня водило из стороны в сторону, и только поэтому я так долго возился с теми тремя

негодяями, которые меня догнали. Они не шибко знали, как правильно держать меч, а у

меня в глазах двоилось и даже троилось.

Помню, когда упал, сначала на колени, потом на бок, тот из них, что благоразумно стоял в

стороне, пока я с его друзьями «танцевал», не отказал себе в удовольствии сказать

пафосную короткую речь над трупами товарищей и красиво, как во всех фехтовальных

школах учат, занести меч.

Я же, лёжа у его ног, всё шарил бесполезно рукой, хватая траву и листья, ища

выроненный клинок, палку – хоть что-нибудь!..

А потом лорд неожиданно заорал, захлебнулся кровью и обмяк, заваливаясь рядом со

мной. И ещё спустя мгновение на меня уставилась окровавленная волчья морда – с явным

гастрономическим интересом. Очевидно, лорд волку понравился – по крайней мере, его

глотка. И зверь хотел ещё.

Когда волчья морда неожиданно сменилась синеглазой девочкой-небожительницей из