Прошедшее время несовершенного вида… и не только - Гриша Брускин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В московском метро новорожденная реклама предлагала пассажирам «сервисное обслуживание» и «фитинги резьбовые».
На улице шла бойкая торговля с лотка. Продавались «картофель ранняя» и «хлеб отрубя».
В аптеке народ вовсю брал «оральный презерватив», который на поверку оказался противозачаточными таблетками.
В Петербурге стрелка-рука, указывая в сомнительную подворотню, сулила гражданам «авангардные интим-прически».
А на Курском вокзале в толпе раздавался голос:
«Продаю яды!»
Симпатичные узбеки
В 1965 году я познакомился с Клаудио, симпатичным итальянским коммунистом.
Парень блестяще говорил по-русски. Оказался смышленым и живым собеседником.
Наши политические убеждения были разными.
Тем не менее мы стали друзьями.
Клаудио представил мне своего приятеля Франко.
Я пригласил новых знакомых домой.
Мой отец на службе имел так называемый «допуск». Контакты с иностранцами были нежелательны.
Чтобы не пугать родителей, я надел на иностранцев тюбетейки и выдал за узбеков.
Чисто одетые немногословные «узбеки» очень понравились моей маме.
Учились итальянцы в учреждении без названия.
На здании не было никаких опознавательных знаков.
По всей видимости, студентов инструктировали, как брать власть у себя на родине, в капиталистической Италии.
Стукнуло, скрипнуло, пошевелилось
В тот вечер мы собрались в гостях у общей знакомой.
Заговорили о политике. Приятели поспорили.
Франко предложил вызвать дух Троцкого, чтобы тот рассудил, кто прав.
Сели за стол. Нарисовали спиритическую таблицу. Отметили на нагретом блюдце стрелку. Сомкнули цепочку из пальцев.
И стали ждать.
Через несколько долгих мгновений в комнате что-то стукнуло, скрипнуло, пошевелилось. И блюдце ожило.
Напуганная хозяйка квартиры, прижав к груди икону, бросилась прочь из комнаты.
Сначала с итальянцами долго и подробно беседовал дух Троцкого.
Затем, по очереди, духи: Ленина, Сталина, Бухарина, Каменева, Зиновьева, Рыкова, Кирова, Тухачевского, Якира…
Пришельцы проясняли темные места революционной истории, раскрывали тайны, наставляли итальянцев на путь истинный в современной классовой борьбе.
Дух не подвел
Наступил мой черед.
Я вызвал дух Леонардо да Винчи. И спросил его:
«Кто из русских художников будет самым знаменитым в 20-м веке?»
Дух отметил три буквы: УВС.
Я переспросил дважды. Дух дважды подтвердил загадочное УВС.
Я пытался примерить УВС к именам всех известных мне русских художников. Включая моих приятелей.
Ничего не получалось.
Шли годы.
Время от времени я вспоминал загадочные буквы. Ошибка была очевидна.
И я совсем было перестал верить в духов.
Наконец, через тридцать пять лет, в наступившем уже 21-м веке в разговоре с Соломоном Волковым я вспомнил давний спиритический сеанс.
И странную аббревиатуру.
Соломон, задумавшись на несколько мгновений, воскликнул: «УНОВИС!»
Дух не ошибся. Не подвел!
Глава движения УНОВИС – Казимир Малевич – в конце 20-го века, бесспорно, стал самым известным русским художником столетия.
В 1965-м ничто этого не предвещало.
Никогда
После окончания учебы Клаудио время от времени приезжал в Советский Союз.
Всегда приходил.
Рассказывал, что живет в Венеции.
Преподает в университете. Женился. Родил дочку.
Снимает большую квартиру в городе.
Сожалел, что я невыездной и не могу к нему приехать погостить.
Времена изменились.
И, о чудо! Я добрался до города Тициана и Каналетто.
Вспомнил, что у меня тут есть старинный друг.
Стал разыскивать Клаудио.
Обратился в городское справочное бюро и в университет.
Оказалось, что человек с таким именем и фамилией никогда не проживал в Венеции и не преподавал в университете.
Русская народная сказка
2004.
Московское метро.
Милиционер тащит пьяницу.
Пьяница что есть мочи кричит:
– Несет меня Лиса за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы! Кот и Дрозд, спасите меня!
Милиционер с тревогой оглядывается по сторонам.
Совет профессионала
Работаю над книгой «Подробности письмом». Звоню приятельнице, замечательному профессиональному редактору, и спрашиваю:
– Аллочка, как правильно: «гондон» или «гандон»? Я встречал оба варианта.
– Видишь ли, Гриша, правильно, конечно, «гондон». В настоящей литературе это слово пишется через «о». Тем не менее в последнее время появилась неприятная тенденция писать «гандон», что, безусловно, является дурным тоном. «Гандон» пришел к нам от низких слоев общества: блатных, люмпе-нов… Ты – интеллектуал, в твоем случае я рекомендую использовать исключительно «гондон».
Не верит
Покупаем с приятелем на Даниловском рынке домашний сулугуни. Спрашиваю продавщицу: «Из каких краев?»
Оказалось, грузинка из Абхазии.
Абхазы дом сожгли, мужа избили. Угрожали вырезать всю семью. Пришлось бежать.
Живут на чужбине. Под Москвой.
Рассказывает и плачет.
Говорю, что люблю Грузию. Очень сочувствую грузинам. И возмущен позорной антигрузинской кампанией в России.
– А вы сами какой национальности?
– Еврей!
– Вот поэтому вы нас любите и понимаете.
– Да нет же. Вот приятель – абсолютно русский – тоже любит, понимает, сочувствует и возмущен.
Приятель горячо подтверждает свою любовь, сочувствие и возмущение.
Грузинка подозрительно смотрит на него. Ничего не говорит. И не верит…
Протрите глаза и посмотрите
Прихожу на вернисаж выставки Шагала в Еврейском музее в Нью-Йорке. Встречаю коллекционера Феликса Чудновского.
– Феликс, – говорю, – почему вы не дали на выставку картину из своей коллекции?
– Это чрезвычайно опасно, – отвечает Феликс – протрите глаза и посмотрите, кто вокруг: жулики… бандиты… проходимцы… воры…
Я огляделся.
Вокруг стояли и ходили уважаемые директора музеев… знаменитые кураторы… известные галеристы… маститые коллекционеры…
Я подумал: «Бедный парень, жизнь в страхе при советской власти оставила неизгладимую психологическую травму в душе».
Через несколько дней из музея при загадочных обстоятельствах исчезла одна из картин.
Добро пожаловать
В 1993 году Алекс Меерович, известный галерист из Сан-Франциско, приехал в Москву.
После 25 лет жизни в эмиграции перемены на Родине вызывали у него удивление и восторг.
Встретившись, мы отправились пообедать в ресторан «Славянский базар».
– Добро пожаловать, гости дорогие! – низко поклонился у двери швейцар, на вид – полковник в отставке.
Желая быть демократичным и сказать что-нибудь приятное служивому человеку, Алекс начал:
– Ну как настроение? Боевое?
– Мы мирные люди, – неожиданно расправил грудь швейцар, – но, если надо будет, сумеем дать вам отпор! Покажем, где раки зимуют!
Товарищ!
В Венеции живeт известный коллекционер, коммунист, бывший журналист Альберто.
В 1959 году Альберто пребывал в Москве в качестве корреспондента газеты «Унита».
Под Новый год в Москву приехал секретарь коммунистической партии Италии. Альберто встретил его в аэропорту, и итальянцы направились к общим друзьям в гости.
Засиделись. Во втором часу ночи вышли на улицу, чтобы ехать в гостиницу.
На дворе стоял тридцатиградусный мороз. Город как будто вымер.
В
