Сын Войны, Дочь Хаоса - Джанетт Рэллисон

Я вернулась к дверному проёму и стала наблюдать за жуками. Они облетели круг, поволновались ещё несколько минут, затем приземлились на дно террариума и снова углубились в рыхлую грязь. Они исчезли так быстро, что казалось, будто нырнули в землю. Единственным доказательством того, что они всё ещё были там, были крошечные неровные кучки грязи, которые они оставили после себя.

Убедившись, что жуки успокоились, я поспешила туда. К тому времени, как я открыла дверцу люка, они снова появились, откликаясь, как я предположила, на маленький кусочек плоти Сетита в бумажном полотенце. Я быстро бросила его внутрь. Они не пытались вылететь из отверстия. Каждый из них нырнул в сочащийся кусок.

Я не сводила глаз с люка, чтобы закрепить его, но краем глаза наблюдала, как жуки роятся над своим обедом. Немного покопавшись, каждый из них оторвал кусок, покатил его в свой туннель, а затем снова исчез в грязи.

Ложась спать в ту ночь, я задавалась вопросом, как скарабеи вели себя в дикой природе. Были ли они похожи на летающих пираний? Они отрезали плоть от человека? Они должны были это делать, но я не могла избавиться от образа того, как они массово приземляются на кого-то и тащат сопротивляющуюся жертву вниз, в землю.

* * *

Следующим утром Корделия всё ещё вела себя сдержанно и обиженно. Она демонстративно проигнорировала Рорка за завтраком и едва заговорила со мной, прежде чем скрылась наверху в своей комнате. Рорк спустился вниз, чтобы посмотреть телевизор. Я ожидала, что Джек пойдёт с ним, но он остался на кухне со мной.

— Чем бы ты сегодня хотела заняться? Дальше осматривать достопримечательности?

— Могу я воспользоваться компьютером? Я хочу погуглить Хорусиан.

Чем больше я знала о группе Дейна, тем лучше я могла бороться с ними.

— Исследования, — сказал Джек, — я должен был догадаться. Ты дочь своего отца, — он встал и жестом пригласил меня следовать за ним наверх. — Сетиты не пишут в Интернете то, что они знают о Хорусианах. Это не то, о чём мы рассказываем публике. Хотя у меня есть несколько книг, которые ты можешь почитать.

Он отвел меня в свою комнату. Я была права насчёт книжного шкафа; он занимал почти всю стену. Большая кровать из вишневого дерева стояла в центре комнаты, а по нижней половине стен тянулись замысловатые деревянные панели. Если бы не старинный деревянный письменный стол у третьей стены, комната могла бы сойти за современную.

Пока Джек доставал книги со своих полок, я заметила две фотографии в рамках на его столе. На одном были изображены Лечеминанты, позирующие рядом с голубыми водами пляжа. Другим был групповой снимок баскетбольной команды Джека. Я задержалась на этой фотографии, отметив почти против своей воли, что Джек был самым красивым парнем в группе. У него, наверное, было много подружек в старшей школе. Может быть, он даже влюблялся несколько раз. Должно быть, тяжело встречаться с людьми, зная, что ты не можешь доверить им свои секреты. Любая девушка, которая знала правду о нём, также могла передать его властям.

Я удивлялась, почему все были так уверены, что я сохраню их секреты в безопасности. А может, и нет. Может быть, они будут внимательно следить за мной, чтобы убедиться, что я не свяжусь с полицией. Я отбросила эту мысль. Мой отец, должно быть, заверил Лечеминантов, что я их не предам. Папа знал, что я никогда не сделаю ничего, что причинило бы боль ему или Рорку. Верность друг другу всегда была главным правилом нашей семьи.

Джек протянул мне книгу в чёрной кожаной обложке, похожую на художественный альбом для рисования. Я открыла её. Название гласило: «Судьба Сетитов и Хорусианский обман» Люсинды Нил. Двадцать восьмое издание.

— Люсинда Нил, — повторила я. Я не знала, что она писательница. По словам моего отца, ей было девятьсот лет. Сколько из этих лет она пряталась на полюсах?

Джек, должно быть, неправильно понял причину, по которой я повторила её имя.

— Древние Сетиты использовали названия водоёмов вблизи того места, где они родились, для своих фамилий.

Что объясняло, откуда у моей семьи появилось название Бросна, реки в Ирландии.

Я пролистала несколько страниц книги. Я не могла не испытывать отвращения к ней, так как её написала Люсинда, но я хотела знать всё, что могла, о Хорусианах. Джек положил другие книги на стол рядом со мной.

— Эти тома посвящены долгой и славной истории умерших Сетитов.

— Только тех, кто умер?

Мне пришло в голову, что моего отца можно было бы упомянуть в учебнике истории.

— Немногочисленные историки-Сетиты не пишут о тех, кто всё ещё жив. Живые не хотят, чтобы информация попала не в те руки.

Я больше не задавала никаких вопросов. Вместо этого я отнесла книги в свою комнату и начала читать книгу Люсинды. Я пропустила главы, посвященные способам сделать так, чтобы смерть жертв казалась естественной. Я бегло просмотрела отчёт о том, как давным-давно Сетиты охотились на Огненных соколов до полного исчезновения, чтобы убедиться, что больше не может быть создано Хорусиан, точно так же как древние Хорусиане уничтожили всех морских змеев-Левиафанов, чтобы их гены никогда не могли быть использованы снова. Мне нужна была информация о том, как Хорусиане работали в современном мире.

Я нашла много информации. Хорусиане, как я выяснила, часто становились врачами и дантистами, чтобы искать людей с Сетитской адаптацией. Хорусиане также были обнаружены в полицейских подразделениях в крупных городах, чтобы отслеживать подозрительные убийства. Они знали, что Сетиты любят жить в городах у водоёмов, поэтому в этих городах было самое большое население врага. Они работали в больницах и патологоанатомических отделениях, где могли тайно проверять ДНК пациентов. Они проверяли записи в родильных отделениях на случай, если женщины не знали, что отцы их детей были Сетитами. Если у женщины был явный признак разрыва или разрыв матки, Хорусиане прикрепляли электронные маркеры к младенцам, чтобы отслеживать их.

Примерно раз в столетие Хорусиане предлагали провести мирные переговоры с Сетитскими группами. Это всегда была ловушка, чтобы убить легковерных, и, по словам Люсинды, так будет всегда.

«Мы не можем иметь мира с врагом, — писала она. — Мы можем уничтожить их только до того, как они уничтожат нас. Другого возможного исхода нет».

Я на несколько мгновений оторвалась от чтения, чтобы обдумать заявление. Разве мои родители не доказали, что может быть мир, по крайней мере, между отдельными людьми? Если бы