Невидимые узы - Жан-Франсуа Паск
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставалось много неопределенностей, несмотря на выявленное сближающее их обстоятельство. В госпитале Неккера придется действовать очень осмотрительно, постараться не допустить утечек, которые всегда вредят расследованию. Главное – с самого начала найти подходящего собеседника. Судья Роллан предложил решение. Он был знаком с заместителем директора больницы – контактировал с ним по одному делу несколько лет назад. «По конфиденциальному делу», – уточнил он. После телефонного звонка судьи господин Брюэ согласился принять майора в девять часов утра следующего дня.
* * *Делестран не очень хорошо спал, что не помешало ему рано прибыть на службу. Бо!льшую часть ночи в голове у него мелькали образы. Да, ему удалось объединить трех женщин и поместить их с одной стороны, с другой – оставался одинокий труп Жоржа Бернара. Сыщик маялся, переворачивался с боку на бок и вспоминал геометрическую конструкцию, созданную в выходные и выброшенную за ненадобностью в мусор. Он сравнительно неплохо помнил чертеж, но не мог поместить в него госпиталь Неккера. Где его место? В круге? На конкретной прямой? Имеет ли это значение? Он жаждал ясности, но все путалось.
Когда Делестран проснулся, жена улыбнулась и бросила на него так хорошо ему знакомый укоризненный взгляд. Значит, он снова храпел…
* * *Не стоит устраивать налет всей командой. С ним пойдет только Виктуар. Остальные подтянутся на работу позже, кто когда захочет. Так было заведено в отделе: утром, в начале дня, можно было являться в любое время, окончание же определялось ходом событий или результатами расследований. Пока Делестран ждал Виктуар, он составил документ, распечатал его и убрал в папку.
Лейтенант появилась с большим пакетом еще теплой выпечки. У нее праздник? Майор сверился с календарем: вторник, 11 апреля, день святого Станисласа. Странно…
– Это в честь Стана?
Бомон непонимающе нахмурилась.
– Я проверил – сегодня день святого Станисласа…
– Да нет же, нет! Я и понятия не имела.
– Значит, у тебя день рождения?
– Тоже нет.
– Ладно, не буду гадать. Когда у тебя день рождения?
– Был на прошлой неделе, четвертого.
От неловкости Делестран залился румянцем.
– И ты ничего не сказала!
– Зачем?
– Могли бы отпраздновать, выпить по бокальчику…
– Знаешь, я не фанатка ритуальных застолий. Дни рождения есть у всех, это что-то вроде обязательной программы в фигурном катании. Не самый мой любимый день в году.
– Выходит, ты апрельская…
– Угу.
– Тебя зачали в июле?
– Точно! В голубой комнате на берегу Луары. Так мне говорили.
В этих словах был оттенок ностальгии.
– А у тебя когда день рождения, командор?
– В следующем месяце, семнадцатого мая. Мои родители были «августовцами». Я слышал, что фейерверк пятнадцатого августа [32]особенно хорошо смотрелся с пляжа.
– Забавно.
– Что именно?
– Делестран, заделанный на штранде… [33]Почти в рифму!
– Выдумщица! Кто тебе сказал, что это было у моря?
Виктуар весело рассмеялась.
– Ты прав, но правдива ли твоя история?
– А твоя?
– Так мне ее рассказали.
– Вообрази, мне тоже. И я очень этому рад. По-моему, человеку важно знать, при каких обстоятельствах его зачали.
– Да, это о многом говорит.
Виктуар протянула шефу булочки, и он довольно ухмыльнулся: она купила его любимые – с изюмом и заварным кремом. Делестран откусил половину и даже глаза закатил от наслаждения.
– Про твой день рождения остальным ничего не скажем, но обязательно отпразднуем. Тайно!
– Если мы к этому дню еще и дело раскроем, будет вообще роскошно.
– Почему нет; может, и получится…
– Когда выходим?
– Через десять минут. Успеешь?
– Хорошо, командор, человек со штранда.
– Зайди за мной.
Делестран очень дорожил этими моментами хорошего настроения в разгар трудных расследований, они сильно его мотивировали. Выезжая со стоянки, он чувствовал себя искателем приключений.
Виктуар припарковалась на улице Севр. Делестран опустил солнцезащитный козырек с полицейским логотипом, чтобы на машину не покусились эвакуаторы, и они направились к главному входу в госпиталь. Со стороны территория казалась огромной. Люди в белых и зеленых медицинских костюмах перемещались между многоэтажными корпусами, «Скорые» ждали возле приемных отделений. У входа непрерывный поток пешеходов, такси и машин «Скорой помощи» образовывал нечто вроде заслона. Госпиталь Неккера был коконом жизни, отделенным от остального мира невидимым барьером, защищенным от стремительно разрастающегося в разные стороны города.
Перед постом охраны Делестран поднял глаза и увидел на фасаде надпись красными буквами: «Скорая помощь». На другой табличке было указано название учреждения с припиской внизу: «Больные дети». Эти два слова жалили сердце.
Обстановка в приемном отделении не вызывала сомнений: это было воистину детское учреждение. Мягкие игрушки, в том числе гигантский медведь ростом выше майора, надувной бассейн с мячами вместо воды, игровые коврики с деревянными фигурками… Следователи подошли к администратору. Делестран, не потрудившись показать удостоверение, представился и уточнил, что у него назначена встреча в 9:00 с заместителем директора господином Брюэ. Молодая женщина учтиво попросила его подождать несколько минут, и сыщики отошли в сторонку.
Из кабины лифта появился мужчина лет сорока, в костюме и галстуке. Коротко представившись, полицейские проследовали за ним в кабинет на третьем этаже.
Александр Брюэ не выглядел обеспокоенным их визитом. Усадив гостей, он занял место за столом и всем своим видом выказал стремление быть полезным. У него был вид спокойного, уверенного в себе человека, не намеренного что-либо скрывать.
Делестран условился с Бомон, что они сообщат Брюэ «отредактированную» версию: за последние несколько недель в Париже исчезли три женщины. На этой стадии расследования известно единственное объединяющее всех обстоятельство: их дети появились на свет в госпитале Неккера. Сейчас речь идет о рутинной проверке. Майор, конечно же, не назвал имен и не упомянул анонимные роды. Этого не требовалось, чтобы перейти к цели их визита.
– Господин Брюэ, полагаю, у вас хранятся графики работы всех подразделений?
