Мой босс - палач (СИ) - Владимирова Анна

— А ты не думаешь, что система обязала его стать таким?

— Тебе хочется верить в него даже несмотря на то, что он чуть не убил твою невесту?

— Нет. Я не хочу стать таким же, как он.

— Я за этим прослежу, — усмехнулся он.

Эпилог

Вот так вот, значит…

Я покрутилась перед зеркалом в длинном белом платье, переливающимся перламутровыми чешуйками, и снова замерла.

Выхожу замуж за главного королевского инквизитора. С ума сойти! После того, что он для меня сделал, я бы вышла за него, стань он самим дьяволом. Хотя… для многих он таким и стал.

В прессе оплакивали уход Людога Саровского и с замиранием сердца ждали наступления суровой эры Вернона Рэда. Поразительно, но если бы они знали, какое у этого дьявола на самом деле шелковое сердце…

Я улыбнулась. Если бы я знала…

— Бэрри, — позади тихо стукнула дверь.

— Мам! — воскликнула я и кинулась к ней через всю спальню, рискуя упасть, но было плевать.

Я влетела в родные руки и крепко вжалась в ее объятья. У обеих выступили слезы.

— Ты такая красивая, — просипела она, отстраняясь и вглядываясь мне в лицо.

— А я так рада тебя видеть!

— Так, не плачь, — спохватилась она, — а то нос распухнет…

— Хорошо, — сжала ее сухие ладони своими.

Этому дню для полной гармонии не хватало только приезда мамы, и теперь я чувствовала себя так, будто меня наполняли солнечные облака, хотя всю ночь шел дождь.

— Я видела по телевизору, — возбужденно заговорила она, — Вернон Рэд теперь королевский инквизитор!

Этот королевский инквизитор отправил будущую тещу первым классом, где ей ничто не мешало изучать новости. Но многое между нами с матерью поменялось — она теперь всегда была на связи и брала трубку, когда бы мне ни вздумалось ей позвонить.

— Да, — кивнула я.

— Невероятно! — она всплеснула руками. — Моя дочь — невеста главного инквизитора.

Да, такое было сложно представить даже в бреду. Если бы только мама знала, какой ценой он завоевал место рядом со мной. Мы не виделись с ним полдня, а я уже жутко скучала.

— Давай, переодевайся, — улыбнулась, отгоняя грусть.

Грустить сегодня поводов точно не было. Большинство салем, отравленных Людогом, шли на поправку. Тем, кому не помогли вытяжки Сильвы, успешно помогали инквизиторы. Желающих опробовать наш с Верноном опыт нашлось немало — все же воспитание Саровского оказалось удобным. Самого же главного преступника все еще судили за закрытыми дверьми. Для общественности он ушел в отставку. Я не спрашивала Вернона об этом — его взгляд и без того становился слишком тяжелым, когда речь заходила о последствиях. У меня же от него теперь еще больше дух захватывало. Я иногда забывала, видя его на работе, что он — тот самый, который, стоит закрыться за нами дверям квартиры, превратится в понимающего, нежного и любящего мужчину. По этой причине я и улизнула из его лап, настояв, что работать вместе мы не будем, как бы ко мне теперь ни относились. В то же время я понимала, что являюсь его слабостью, поэтому согласилась работать под пристальным присмотром его камер в соседнем департаменте.

Вторую же слабость на себя неожиданно перетянул Шеррингтон. Они с Сильвой после тех ужасных дней сблизились. Надо было видеть лицо Вернона, когда они заявились как-то к нам на ужин. Сильву было не узнать. Салема сменила загадочный вид на более приземленный — строгий черный костюм и мужские туфли, но с Шеррингтоном смотрелась шикарно.

Когда Вернон спросил меня, что все это значит, я призналась, что не чувствую подвоха, а уж Сильва и подавно никого фальшивого к себе не подпустит. Ну и правда, на этих двоих хотелось смотреть и смотреть. Что-то между ними проскочило, пока они вместе боролись ночами за жизни невинных. И теперь, насколько я знала, Шеррингтону предстояло пройти лишь смотрины у Нойла. Но, судя по тишине внизу, кухне Сильвы не угрожали передряги.

Свадьба должна была пройти в саду старого дома, в котором она жила, а я готовилась в ее спальне. Из окна хорошо была видна та самая лужайка, на которой мы с ней пили чай. Сейчас она была вся украшена фонариками, цветами и лентами. Из приглашенных — только самые близкие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Бэрри… — а вот и Сильва. Сегодня салема выглядела более привычно, только не в белом, а сиреневом. Она мягко скользнула к нам, поздоровалась с мамой, обняла меня: — Ты очень красивая!

— Как там мой инквизитор?

— Не нервничает ни капли, — подмигнула мне.

— Ну да, после такого я уже не передумаю…

— Он бы не отступился, но предпочел, чтобы до этого не дошло, — сжала она мою ладонь.

— Спасибо.

— Пойдем?

— Уже?

— Да. Время пришло.

Наверное, я стала единственной невестой в истории, которая бежала к алтарю. За то, что сделал для меня мужчина, стоявший перед священником, ему хотелось доказывать любовь каждую секунду. Мокрый мох пружинил под босыми ногами, но ничуть не остужал. Я будто снова горела под темным взглядом инквизитора, как в первый раз. А Вернон замер, хищно усмехаясь моему порыву, и сцапал, как только оказалась рядом. А потом, нарушая все правила, впился в мои губы…

Мы созданы нарушать правила. Гости одобрительно захлопали, а где-то на заднем фоне взвыл шокировано Нойл. Наверное, на фоне этого бедлама Шеррингтон коту показался не такой уж и большой уступкой.

— Я соскучилась…

— И я. Не выпущу тебя больше, — посмотрел Вернон мне в глаза. — Готова?

— Да.

* * *

Моя бабочка кружилась на вечерней поляне среди свечей, будто в огне, а я все не мог насмотреться. Салемы танцевали какой-то старинный танец, в воздух взлетали душистые лепестки, огненные ленты рисовали круги — глаз не оторвать. Борьба хрупкой природы с огнем…

— Месяц подходит к концу…

— Ты не мог не испортить мне настроение? Еще неделя, и у меня завтра поезд.

— Интересная идея — провести неделю в поезде, — хмыкнул Шеррингтон.

— Так сложилось, — усмехнулся я. — Как прошло с Нойлом?

— Он меня принял, — нервно усмехнулся Каллум.

— Ты правда серьезно на ее счет? — глянул на него.

— Да, — немного смущенно пожал плечами тот. — Я тебе никогда не врал и не собираюсь.

— Недоговаривал…

— Это было, но не врал. Я правда хочу эту потрясающую ведьму. Долго ты ее прятал…

— Смотри, Сильва мне как сестра.

— Смотрю, — серьезно отозвался он. — Ты же понимаешь: чтобы присматривать за тобой, мне не нужно влезать в твою семью.

— Хорошо.

Мы помолчали немного, любуясь своими женщинами.

— Людога оправдали…

Я прикрыл глаза, стискивая кулаки.

— …Брось, ты же знал.

Знал. И даже если бы король его приговорил, это значило бы лишь заметание следов.

— Я не хочу закончить так же бесславно, как Саровский…

— Ты не закончишь, — Каллум внимательно взглянул мне в лицо. — Ты нужен этим бедным салемам, Рэд. Благодаря тебе спасли несколько десятков — нет ничего прочнее опоры для власти, чем вера подчиненных. Поэтому выбрали тебя. Не вздумай…

— Хорошо, — похлопал его по плечу и направился к своей Бабочке.

— Так ты меня благословляешь? — крикнул мне в спину Шеррингтон.

— Посмотрим, как будешь себя вести, — усмехнулся я.

Не очень мне улыбалось держать поблизости того, кто видит почти насквозь, но утешало, что не все. Одно я решил для себя твердо — не позволю загнать себя в ловушку и буду придерживаться своих принципов, которым научил Саровский. Но после всего произошедшего я уже не был так лоялен системе — поводок оборвался. Я больше никому не верил, кроме своей девочки, счастливо порхавшей в кругу танцующих. Теперь она — моя единственная ценность, поставить под угрозу которую я никогда больше не позволю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сделав стремительный бросок, я сцапал Бэрри и прижал к себе. Как раскраснелись ее щеки было видно даже в сумерках, а глаза влажно блестели.

— Опаздываем на поезд, — прошептал ей в губы.

— Ох! — округлила она глаза. — Я сейчас!