Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - Эд Лейси

Сначала мы изгилялись в остроумии, но потом я понял, что он шутит натужно. А потом Арт посерьезнел и, как мне показалось, перепугался.

Провозившись со мной час, он попросил меня одеться, и, выйдя из смотровой, мы сели у него в кабинете.

— Марти, ты вот говоришь, что чувствуешь усталость, слабость, что у тебя плохой аппетит, что ты теряешь вес…

— Ладно, Арт, давай не тяни. Что у меня?

— Ну, — он помедлил с ответом. — Мне кажется, у тебя опухоль в районе тонкого кишечника… насколько я могу судить. Может быть, понадобится операция. Я выпишу тебе направление на гастроэнтероскопию. Тебе нужно проконсультироваться со специалистом, он тебе скажет больше, чем я.

— Значит, у меня опухоль в кишечнике? — переспросил я.

— Мне кажется, я подчеркиваю — кажется, что да.

— А пенициллин или какие-нибудь современные чудо-таблетки не могут тут помочь?

— Возможно. Давай подождем, что скажет специалист. Может быть, тебе даже операция не понадобится. Но мне кажется, пункцию надо бы сделать. Это обычное дело.

— Пункцию? То есть это может оказаться даже рак? — Слова, казалось, обожгли мои губы, сорвавшись с языка.

— Да, все может быть, — спокойно произнес Арт. — Марти, я же простой терапевт, давай подождем мнения специалиста. Возможно, я ошибаюсь насчет опухоли. Я назначу тебя на прием.

Я сидел, тупо слушая, как Арт с кем-то договаривается о приеме на половину второго завтра. Я ничего не соображал — только чувствовал противный чесночный привкус на языке. Я знал одного полицейского, который умер от рака кишечника. Когда-то он был профессиональным боксером и мы с ним вместе выступали на ринге. Он умер от голода, потому что рак своими клешнями сдавил ему все кишки. Я немало часов провел у его больничной койки, и он на моих глазах превращался в мешок костей.

Когда Арт положил трубку, я сказал:

— Я никогда не боялся смерти, потому что если ты не боишься сдохнуть, весь мир у тебя в кармане. Но это… довольно-таки паршивый способ отдать концы.

— Перестань! Это может быть язва, несварение желудка и сотня прочих болезней…

— Не надо только вешать мне лапшу на уши, Арт!

Он молча уставился на меня, потом достал из ящика трубку, набил ее и закурил.

— Марти, это ведь вещь серьезная и тут нельзя ставить диагноз на хапок. Не всякая опухоль является раковой, точно так же, как не всякая головная боль является эпилептическим припадком. Если это опухоль — тебе ее вырежут, и через пару недель ты будешь бегать. Вот и все.

Я покачал головой.

— Это рак!

— Господи, да откуда ты знаешь?

— Знаю — и точка.

— Ты несешь чушь. Не надо впадать в панику и хоронить себя заранее — завтра услышишь мнение специалиста. Ты меня удивляешь, я-то всегда считал, что ты не из пугливых. — Арт улыбнулся. — Что-то я на тебя напустился. Я не обвиняю тебя за то, что ты испугался, но пойми: если я не знаю навёрняка, что это, то и ты этого знать не можешь. Потом придешь расскажешь, что у тебя нашел специалист.

— Как будто он сам тебе не позвонит! Арт, если это рак, сколько времени мне…

— Я отказываюсь отвечать, даже думать не хочу!

— У меня был знакомый, он болел раком — тоже в кишках. Он провалялся в постели три месяца, пока не откинул копыта. Он был похож на скелет!

— Марти, позволь мне тебе сказать напрямик. Если это рак, ты можешь умереть. Я повторяю: «если» и «можешь». Не все раковые больные умирают, многие живут. А что касается смертельного исхода, то могу тебе предложить в качестве утешения вот что: ты можешь попасть под колеса автомобиля, едва выйдя из моего кабинета.

— Да, это быстрая и легкая смерть.

Арт встал из-за стола, подошел ко мне и похлопал по плечу.

— Марти, ты заставляешь меня стыдиться того, что я такой скверный врач — напугал пациента до смерти. Да я бы ничего тебе не сказал, если бы не знал, какой ты кремень-мужик. У меня нет ни должной квалификации, ни оборудования, чтобы точно поставить диагноз, так что, если выяснится, что это просто скопление газов в изгибе кишечника или какая-нибудь ерунда в этом роде, не подавай на меня в суд. Вот тебе адрес и фамилия врача. Не опаздывай и будь готов выложить пятьдесят зеленых. Деньги нужны?

— Нет. Сколько я тебе должен?

— Мне было приятно повидаться с тобой.

Я положил на стол пятерку.

— Хватит этого?

— Я же сказал…

Я отвел его руку.

— Эту туфту я уже слышал. Пока, Арт.

— Марти, давай поужинаем вместе. А то мы с тобой видимся, только когда ты болен. Как насчет пятницы?

— Можно. Я тебе звякну.

Я вышел, прошел мимо медсестры. Во рту был отвратительный привкус — вкус смерти, маслянистый мерзкий вкус подыхания. Я постоял несколько минут на тротуаре, стараясь сглотнуть слюну. На жаре я качал потеть. Что делать дальше, я не знал. Мне захотелось поговорить с кем-нибудь, вернуться домой. Но домом моим был вонючий клоповник. Гостиничный номер.

Внезапно мне захотелось увидеться с Фло, оказаться в ее четырехкомнатной квартире, где мы когда-то жили. Там у нее в одной комнате был маленький бар с высокими табуретами перед стойкой — как в кинотеатре. И спальня, полная детских кукол…

Эти куклы сразу меня отрезвили. На кукол, да и на прочее у меня не было времени. Я пошел в угловую аптеку, купил мятных таблеток и выпил пару стаканов оранжада, который я тут же чуть не сблевал.

Такси довезло меня до Гамильтон-сквера. Билл Аш был моим закадычным корешем многие годы. Мужик всегда отличался здравомыслием и умел слушать. Я пересек площадь и направился к зданию отделения полиции. Мы с Биллом работали шесть лет на одном отдаленном участке, пока нас не перевели в Манхэттен… Ко мне подошла седая тетка с красной жестянкой.

— Вы поможете борьбе с раком?.. А… — Ее механическая улыбка исчезла, и она отвернулась. Но я схватил ее за руку и с силой развернул к себе.

— В чем дело? У меня что-то с лицом?

— Нет… мистер… Боже, вы мне делаете больно!

— Что у меня с лицом?

— Ничего! Я ничего не вижу! — уже почти истерически прокричала тетка. — Я просто вспомнила, что вы уже внесли свою лепту утром. Вот и все.

На нас уже оборачивались. Я отпустил ее руку.

— Простите… Мне показалось… — я протянул ей пригоршню монет. — Вот возьмите.

— Большое вам спасибо. — Она пришла в себя и попыталась приколоть мне на пиджак красный меч.

— Спасибо, не надо, — запротестовал я. — Я уже получил свой знак отличия. Настоящий.

Идя к зданию отделения полиции, я проклинал свою вспыльчивость: чуть не сломал бедняге руку. А ведь завтра этот умник в белом халате будет задавать мне кучу дурацких вопросов… Боже, я никогда вот ни на столько не доверял этим лекарям, только Арту.

Подойдя к ступенькам здания, которое ничем не отличалось от прочих допотопных и облупившихся зданий нью-йоркских отделений полиции, я решил, что ни к какому специалисту завтра не пойду. Да что он мне скажет? И какой смысл давать им себя резать? Зачем брать какую-то там пункцию? Все равно от судьбы не уйдешь.

Дежурный сообщил мне, что лейтенант Аш сейчас занят, но все же позвонил ему сказать о моем приходе. А я стоял у стола и вытирал пот с лица. Я забросил в рот две таблетки и уже почти видел этот чертов привкус, точно я жевал что-то вязкое и черное.

В отделении царила легкая суматоха. Ничего особенно в глаза не бросалось, никто не бегал, но все же в воздухе было неспокойно. То и дело мимо меня проходили ребята в форме и шепотом переговаривались. Они явно куда-то торопились. Я ждал довольно долго, успел сжевать еще две таблетки и, снова вытерев пот с лица, спросил:

— Аш один?

— Пожалуй, да, но лейтенант Аш сейчас очень занят и…

Я двинулся в глубь здания, мимо камер предварительного заключения, мимо доски оперативных сводок, потом поднялся на второй этаж и открыл дверь Билла. Он сидел за стопкой дневных газет, вооружившись ножницами. Хотя только в его кабинете было единственное крошечное окно, а на нем самом красовалась ослепительно белая рубашка с коричневым галстуком, и двубортный коричневый костюм, вид у него был несолидный. Его, как всегда, аккуратно расчесанные редкие волосы едва скрывали биллиардный шар головы, и щеки, как всегда, были по-юношески гладкими и блестящими, точно еще не знали бритвы. С той поры, как мы с ним работали в паре, он мало изменился, только располнел и еще больше полысел.

Оторвавшись от своих газет, он поглядел на меня и сказал:

— Здорово, Марти, я тебя не забыл, но я ужасно занят.

— Вижу, — сказал я, присаживаясь на шаткий стул. — Ты теперь вырезаешь куколок из бумаги?

— Новости слышал?

— Да. Я знаю все, что произошло к сегодняшнему утру. Так что нового?

Он помотал головой.

— Марти, я тут возглавляю бригаду дознавателей. Вообще-то это непорядок, что ты вот так просто врываешься ко мне…