Выжившие: Начало - Илья Тамбовцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А почему вы ее не отправите? Это я так, из интереса спрашиваю.
— А она будет там, будет. Вместе с тобой туда и отправится. Она отвезет тебя туда, и вы вместе будете прикрывать бомбистов. Левша — опытная снайперша, а ты, раз из «Шторма», наверняка хорошо пользуешься автоматом или холодным оружием. Вместе вы справитесь и спасете лагерь от чудищ.
Олег несколько раз задумчиво кивнул и спросил:
— Когда отправляемся?
— Если хочешь, то прямо сейчас. Левша знает, что сегодня отправляется туда.
— А эта…Левша та, которая на повозке?
— Да.
— Понятно… Что ж, пойду к ней тогда. С Богом!
Мужчина кивнул ему напоследок.
Олег вышел из гаража и направился к повозке Левши, проходя мимо костра с толпой людей возле него, через работающих людей, женщин, стирающих тряпки и через мгновение оказался у старой лошади. Никого не было, и Олег решил немного подождать.
Подросток все время смотрел на людей, которые выходили из этажек и удивленно и несколько враждебно глядели на Олега. Выходили маленькие дети, одетые в свитеры и кофты, и с любопытством и добрым смехом смотрели на юношу, но не подходили к нему, а сразу бежали в дом, чтобы рассказать родителям, кого они видели на улице. Иногда выглядывали из окон старики или женщины. Мимо проходящие мужчины, тоже в противогазах и с автоматами, недоверчиво косились на подростка.
Из крайнего гаража вышла высокая женщина в бежевом плаще, спортивной кофте под ним, джинсах и берцах. На спиной была винтовка и рюкзак, в руках — консерва. Этой женщине на вид было примерно двадцать пять. Короткие темные волосы, небольшие красные глаза с царапинами на веках, небольшой ровный нос, небольшие губы с тонкой челюстью выглядели на ее немного смуглом лице немного непривычно, но красиво, из-за чего она сильно выделялась среди прохожих.
Она подошла к своей повозке и обратилась к Олегу.
— Ты чего возле моей повозки стоишь? Украсть собрался? Я тебя спасла, а ты взамен решил взять мою лошадь? Так я тебе, чужак, все конечности из винтовки прострелю. Отойди, слышишь? — грозно произнесла она, несмотря на доброту и спокойствие, которые были изначально.
— Я Левшу жду.
— А зачем?
— Главарь ваш сказал, что я еду с ней к кратеру.
— А, так это тебя он ко мне поставил? Я-то думаю, что за Громов Олег?
— Что?
— Будем знакомы, значит, Левша, но можешь звать меня Полина, раз у тебя прозвища нет, — более добродушным голосом произнесла Левша.
— Олег… А что, прозвище обязательно?
— Нет, но так проще. А то Олегов много, а Путник один.
— Ты к чему это?
— К тому, что ты теперь Олег Путник.
— Почему Путник?
— Я слышала, что ты с самого Калачинска к нам шел, при чем через лес. И как ты только дорогу нашел? Точно Путник.
— Ладно, Полина, — брезгливо произнес Олег.
— Когда готов выдвигаться?
— Хоть сейчас, мне без разницы.
Олег сел на повозку, и Полина повела лошадь в сторону центра города. Сначала они выехали из лагеря и направились в сторону реки. Выехав на одну из улиц, Олег увидел лежащих домов-гигантов, которые смешались в одну огромную кучу своими обломками и остатками. Сама дорога была либо заграждена этими упавшими зданиями, либо сильно повреждена. Но несмотря на это, Левша уверенно и профессионально управляла повозкой. Изредка подростка качало на телеге, когда она попадала в ямы.
Груды развалин и одиноко стоящие вдали, но сильно поврежденные, высокие дома окружались бесконечными колоннами перевернутых машин, из последних сил пытаясь дотянуться до грязно-белых облаков. Часто слышались звуки падения какой-то частицы здания, ветер сильным и громким гулом проходился по разрушенному городу, снося осевшую радиоактивную пыль и неустойчивые этажи. Этот город постепенно самоуничтожался, не желая терпеть в безлюдье и смерти тяжелые раны и острую боль от Катастрофы. Даже угольных стволов от деревьев не было, не говоря о траве или уцелевших в зданиях растениях.
— Знаешь, я порой вечером взберусь на крышу нашей этажки и смотрю на небо… Оно такое красивое в позднее время!.. — говорила Левша.
— Скажи, а на фоне красивого неба все эти руины тоже красивые? — язвительно спросил Олег.
— Да, мне очень нравится. Для меня эта Катастрофа — начало нового мира. Возможно, мы сделали что-то не так и теперь должны жить в другом мире. Мы не можем восстановить прежний мир, но можем жить в нынешнем. Я считаю, чтобы в новом этом мире жить, нужно приспособиться к нему, полюбить его таким, какой он есть, и тогда человек привыкнет к нему и не будет его воспринимать, как опасность.
— А если эта Катастрофа унесла чьего-то родного, то к этому тоже нужно привыкнуть, тоже принять?
— Смерти всегда были?
— Массовые?
— Например, чума, Вторая Мировая война, Первая Мировая война, коронавирус…
— Но сейчас же не чума и не мировая война, но половина населения потонула в смерти. Это новый мир?
— Я не сказала, что новый мир — это прекрасно, я сказала, что нужно приспособиться к нему.
— Как можно приспособиться к смертям и вирусу?
— Вирус не так страшен. Коронавирус, чума, оспа, испанка, полиомиелит, сибирская язва — все болезни, но почему-то много значения отдают этой лунной. А смерть естественна.
— Все эти вирусы просто убивали, а этот с помощью обращенных людей убивает. А это куда страшней.
— Почему ты так скептически смотришь на ситуацию?
— Я реалист. Слишком много людей умерло от Катастрофы, а ты радуешься, что это начало чего-то нового. Я слишком нормальный человек, чтобы смотреть на реальные и страшные вещи в розовых очках.
— Но тобой же что-то движет?
— Что именно?
— То, что заставило тебя прийти в Омск, найти родных, друзей, взять оружие и убивать монстров. Что-то тебя заставило это все сделать?
— Ты к чему это?
— К тому, что мне нравится этот мир, его атмосфера, несмотря на то, что мне пришлось после смерти любимого парня взять винтовку и влиться в борьбу с мутантами наравне с выжившими из лагеря. Не зря же я сейчас с тобой еду в центр. Именно любовь к новому миру и желание жить, невзирая ни на что, движет мной. А тобой что?
— Смерть отца и заражение девушки. В лесу недалеко от Калачинска осталась группа. Нас было девять человек, а осталось пятеро, не считая меня. Три мужика, старик и девочка. Я обязан им помочь, потому что они меня часто спасали…
— Для тебя тоже есть смысл жить в этом мире?
— А у кого его нет?
Левша промолчала.
Впереди
