Дожить до весны - Влада Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ингвар так никогда не поступит!
– Во-первых, не называйте его Ингвар, это бесит вообще всех, кроме вас. Во-вторых, я это знаю, вы это знаете… а Фрейя знает? И если знает, то верит ли? Она слишком себя любит, чтобы оставить свое будущее на волю случая. Так что именно она пыталась сделать тем вечером? Дискредитировать Гарика в глазах отца? Или сделать так, чтобы в ближайшие годы он ни на какое наследство не претендовал? Или и вовсе устранить единственного конкурента? Вы-то не конкурент, вы и так все отдадите ей.
Лина наконец сдалась:
– Я не знала, что она такое планирует! Понятно? Она меня ни о чем не предупреждала!
– Верю. Но верю я и в то, что, когда все сорвалось, она сама пришла к вам каяться. Фрейя понимала, что ей могло прилететь по лбу, и обеспечивала себе подстраховку в лице матушки-заступницы. Я на этой работе на разных уродов насмотрелась, вот честно, но мне еще никогда не встречалась мать, которая с готовностью пожертвует одним ребенком на благо другого.
– Я не такая! – Лина все-таки расплакалась, быстро достала из кармана платок, чтобы промокнуть глаза. – Я ругала Фрейю… Она сказала, что это было ошибкой, что она так больше не будет!
– Трындит она. Но даже если нет… Выговор – это достойное наказание за то, что бывшего наркомана снова накачали наркотиками? Снова швырнули в мучения потенциальной ломки? Рискнули его жизнью и будущим? Надеюсь, вы сказали ей очень решительное «Ну-ну-ну, так нельзя»! Только мне этого, знаете ли, маловато.
– Чего ты хочешь?
– Поздравляю: отчасти мои интересы совпадают с тем, что вы сделали бы в любом случае. Я хочу, чтобы вы рассказали Фрейе, что я все знаю. Что у меня есть результаты теста! Судя по вашей реакции, вы и сами не уверены в том, известна Александру правда или нет. Я устрою так, чтобы стала известна, если Фрейя меня заставит. И если она навредит Гарику или, тем более, убьет его, я и Матвей сделаем все, чтобы она тоже перестала порхать по выставкам. Это я вам обещаю!
Вот теперь Таиса готова была уйти. Она не попрощалась, не дождалась ответа Лины – ей этот ответ был не интересен. Она и так не сомневалась, что перепуганная до истерики женщина сразу же бросится звонить дочери.
Поверит ли Фрейя так же легко? Не факт. Но она допустит, что у Таисы могут быть какие-то доказательства, и это уже неплохо. К тому же на Фрейе не шапка даже горит, а вообще все, потому что она, в отличие от Гарика, с наркотиками вряд ли завязала. Ей придется затаиться…
Это защитит Гарика – но не поможет сделать вид, будто ничего не было. Чем больше Таиса узнавала об этой истории, тем сложнее ей было понять, как он вообще справляется. Он ведь не дурак, тоже все понял… Сестра его подставила, мать не защитила, отец наверняка поверил бы, что он принял наркотики добровольно, если бы Лина нашептала это мужу в ухо.
Семья, которая должна была его поддерживать, дружно обернулась против него. Он не сможет забыть об этом… Таисе оставалось лишь надеяться, что он сообразит: у него есть и еще одна семья… пока не стало слишком поздно.
⁂
Следовало ожидать, что до этого дойдет. Гарик и в детстве-то не мог убежать от проблем: под одеялом можно прятаться сколько угодно, все равно вытащат и надают по заднице. Во взрослой жизни все работало примерно так же с поправкой на детали.
Правильным решением было бы обсудить все с Матвеем и Таисой, когда они вернулись из командировки. Но не срослось, и Гарик стратегически удрал. Он предполагал, что Таиса бросится ему звонить, а Матвей принудит-таки к содержательной беседе.
Со вторым он угадал, с первым – нет. Таиса почему-то отмалчивалась, вообще не выходила на связь, и это было странно. Зато Матвей явился пусть и не сразу, но довольно быстро. Гарик подумывал не пускать его, потом решил, что лучше не станет, и все же позволил войти в квартиру.
Максимумом приличий, которым поблагодарил за это Матвей, был короткий кивок. Ну а потом старший ученик Форсова уверенно направился на кухню.
– Мог бы разуться, – проворчал Гарик, следуя за ним.
– Твоя квартира напоминает нечто среднее между местом ядерной катастрофы и складом эротических аксессуаров. Я уверен, что ноги прилипнут, не уверен, к чему именно, и готов оставить эту интригу неразрешенной.
– Нет в тебе духа авантюризма!.. Блин, ну что ты делаешь?
Вопрос был чистой формальностью, потому что ответ оказался очевиден: Матвей один за другим открывал кухонные шкафчики, внимательно изучая их содержимое.
– Только не жалуйся, что тебе потом убирать тут, – бросил он, не оборачиваясь на хозяина квартиры. – Больший бардак еще нужно поискать.
– Это был не бардак, а упорядоченный срач! Его секрет в том, что я точно знаю, что где лежит.
– Его секрет в том, что, если все это сжечь, мир станет намного чище.
– Куда ты лезешь? Это мука!
– Сам вижу. Значит, на кухне чисто.
Матвей даже не собирался извиняться за импровизированный обыск, он просто двинулся дальше. Пожалуй, у Гарика было полное право разозлиться, но злости он не чувствовал, только стыд и безразличие.
Из кухни Матвей перешел в ванную – тоже ведь не первый день на свете живет, знает, где нычки чаще всего устраиваются. Гарик выждал пару секунд, потом присоединился к нему.
– Ты только за этим пришел? – полюбопытствовал он.
– Пока – да. Ты знаешь, что по делу о предполагаемом террористе подвижек нет.
– И что, в свободное время ты решил драконить меня? Лучше бы пуделя завел!
– Разве у меня нет оснований?
– Завести пуделя?
– Подозревать в срыве тебя, – невозмутимо отозвался Матвей.
– Чего это? Сейчас во мне из допинга только кофе, а тогда меня заставили!
– Тест сдашь? Здесь и сейчас.
– Тебе нужен результат или просто хочется посмотреть на меня с баночкой? Да ладно тебе, ты видишь, что я чист!
– Сейчас чист. А еще я вижу, что ты избегаешь меня и Таису.
