Сколько волка ни корми - Карина Сергеевна Володина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да уж. Негусто. Наверное, стоило поближе садиться.
Слышит Вран неожиданно несколько хлопков в ладоши – неужто Искра разошлась? Не завидует Вран её жениху – такую только водяными и расшевелишь.
– Сколько лет ей? – спрашивает он задумчиво.
– Кому? – спрашивает Сивер.
– Искре.
– Семнадцатый год пошёл.
– Сочувствую…
Сивер косится на него неодобрительно, но ничего не говорит. Зато Вран желанное кое-что слышит: фыркает тихонько Бая, смех не сдержав.
А большего Врану и не нужно.
– Да, затягивается разговор, – замечает Солн, тоже рядом усаживаясь – прямо в грязь размокшую, плаща на него не хватает уже, но, похоже, ничуть Солна это не смущает. – Много ли времени нужно, чтобы спросить, все ли русалки на месте, да нужную попросить подозвать?
– Смотря какие вопросы задавать, – отвечает Вран. – Лесьяра на многое способна – может, и водяного во вранье уличить пытается. Или в сговоре с нами. Признайся, Бая: ты его подговорила как-то, когда я отвернулся?
– Не замечала я, чтобы ты от меня отворачивался, – зевает Бая.
Да, это правда.
Долго, долго они так сидят. Кажется Врану, что вечность целую. У него и самого глаза слипаться начинают, Сивер тоже сонно голову рукой подпирает, один Солн чуть поодаль сидит, прямой, как струна, и внимательный, как птица хищная. Уже и не понимает Вран, на что смотрит он: то ли на Лесьяру, то ли на бороду эту неопрятную, то ли на ноги чужие, то ли вообще на деревья далёкие, почти невидимые.
А затем движение какое-то начинается.
Толкает Врана Сивер в бок, потом, видимо, для закрепления за плечо трясёт – и глазами в сторону болота стреляет: идёт.
Идёт.
Идёт Лесьяра, и по-прежнему гордая походка у неё, уверенная, величавая – только по лицу её Вран сразу понимает: не удалось.
Не удалось и в этот раз от Врана отмахнуться. Не удалось восвояси его отправить. Не удалось в глупости уличить, в ошибке, в поступке необдуманном и непростительном – конечно не удалось. Не в капусте Вран найден, а волком ещё в животе материнском благословлён, и придётся Лесьяре с этим смириться. Чем скорее, тем лучше. Для самолюбия её, и так уязвлённого уже, лучше.
Но так и не успевает Вран торжеством своим насладиться.
Замедляется шаг Лесьяры, останавливаются идущие за ней Радей, Бушуй и Искра, в мгновение ока все люты в одну сторону головы поворачивают: слышится внезапно несколько криков каких-то протяжных, да не просто несколько – гул настоящий, приглушённый и…
…со стороны деревни доносящийся.
– Это ещё что за дерьмо, – просевшим голосом бормочет Сивер.
Вскакивает Вран на ноги, больше на Лесьяру не глядя. Слишком уж знакомый этот гул. Слишком уж сильно он Врану кое-что напоминает.
– Есть холм здесь какой-нибудь поблизости? – спрашивает он у Баи быстро.
Кивает Бая, так же быстро с плаща поднимаясь. И никаких вопросов не задаёт – сама догадалась, наверное.
На капище – кургане? – горит огромный костёр. Мелькают среди яркого, до небес будто достающего пламени тени человеческие – и никогда Вран не видел, чтобы на холме столько народу собиралось. Не старейшины там одни – как будто община вся, и стар и млад. Кажется Врану, что даже платья женские он различает, даже человечков совсем низеньких, маленьких – и детей привели, сумасшедшие.
– Что они делают? – с тревогой Сивер спрашивает. – Вран, что это?
Это…
Не разбирает Вран, во что песнопения обрядовые складываются – но если мозгами пораскинуть, то и не нужно это. Только одна причина есть для сборищ таких молитвенных во время, ни к каким обрядам не привязанное. Только по одной причине могли старейшины всю деревню на холм священный пустить.
Увидели деревенские волчицу чёрную, а потом волчица эта Врана с собой забрала – да так и сгинул он для деревенских в лесу. Потом все шкуры волчьи из домов старейшин пропали. Потом завыло что-то на опушке волчьим голосом – и нашли деревенские ведунью, столько лет волком оберегаемую, мёртвой в её собственной избе.
Совсем крики неистовыми становятся, все голоса в один сливаются – и наконец слышит Вран, что они кричат.
«Пощади! Пощади! Пощади!»
– Пощади, – повторяет Бая негромко. – И что это значит?
– Понятия не имею, – отвечает Вран.
Но лукавит он, и очень сильно. Да и Бая как будто в ответе его не нуждается. Всё и так понимает Бая – Вран в этом уверен. И Солн тоже понимает. Лишь Сивер хмурится озабоченно, растерянно – и как-то не хочется Врану самому ему всё объяснять.
Потому что заслуга Врана в происходящем немалая есть. Неоценимая, можно сказать. Один Вран, можно сказать, всё это и затеял.
Потому что, похоже, решили деревенские, что они у волка в немилость впали.
И один Чомор знает, какой бедлам после этого решения в лесу твориться начнёт.
Глава 8
Испытание
– Ну что ж, – говорит Лесьяра спокойно. – К сожалению, мой ответ – нет.
Вран моргает. Чуть не спрашивает: «В каком, Чомор тебя побери, смысле – «нет»?!»
Но сдерживается.
– Радей, – продолжает Лесьяра так же спокойно. – Твоё мнение?
Радей задумчиво проводит рукой по своей смуглой лысой макушке. Врану хочется подскочить к нему одним движением, встряхнуть за грудки, чтобы слетела с его губ ничего не выражающая, бессмысленная улыбка, чтобы промелькнуло в его глазах хоть какое-то чувство, пусть даже удивление – но Вран сдерживается вновь.
Один голос против. Один голос, и сразу – от главы рода. Замечательно. Потрясающе. Сколько у Врана вообще этих голосов? Кто ещё должен высказаться о проверке его знаний, открывающей – или не открывающей – ему дорогу за ненавистный холм?
– Вижу я, что он старался, – наконец размыкает губы Радей. – Вижу я, что, несомненно, прошёл он определённый путь, и нельзя уже сказать, что перед нами тот же человек стоит, что три месяца назад. Вижу я мысли новые в этих глазах, слышу я слова новые в этих устах. Неплохое понимание обычаев, чуть хромает знание истории. Но…
– «Чуть»? – хмыкает Бушуй. – Какого милосердного сына я вырастил. Перепутать имя Первой с именем дочери её – это, по-твоему, «чуть»? Да он бы ещё Белые болота Чёрными назвал – и то меньше позору было бы!
– …но в истории нашей иной раз и сами мы путаемся, – продолжает Радей, ни единой мышцей не дрогнув. – Однако другое меня смутило…
Вран понимает: можно разворачиваться и уходить.
Однако лишь улыбку на губы
