Смешно или страшно - Кирилл Круганский

Человечек взял со стола список и начал называть фамилии.

─ Тутаев.

Тутаев отделился от толпы. В дрожащем молчании все смотрели, то на Анисью, то на него. Сколько раз они видели это: лотерею, в которой разыгрывалось писательское счастье… Оторваться было невозможно.

Анисья подобралась, сжалась точно пружина. Анальное отверстие превратилось в крохотную точку. Затем оно мгновенно раскрылось, плюнув, и в руках у Тутаева оказался скомканный и покрытый мутновато-белой слизью лист бумаги. Он торопливо развернул его. Все смотрели: повезло? нет?

─ “Лето в шкафу”, детская повесть, ─ разочарованно прочитал Тутаев. ─ Черт, черт.

Недочитав, он бросил бумагу в ведро, стоявшее у стола. Вытирая слизь о пальто, вернулся на место.

Мимо.

Так часто бывало. Это значило, что писатель придет в следующий раз. Или попробует писать сам…

─ Горлов.

Вышел Горлов, как раз детский писатель. Он дорого бы дал за подсказку, которая перепала Тутаеву, но его очередь шла только теперь. Он не ждал ничего хорошего, плечи его свесились вперед. Анисья плюнула. Горлов мрачно стряхнул слизь и развернул бумагу.

─ “Колокольчиков звон”, детский рассказ про мальчика двенадцати лет, ставшего священником в своем селе. Да-а!

Горлов победно обернулся. В толпе зашептались. Один жанр крайне редко выпадал дважды подряд.

─ Потише, ну, ─ приказал человечек. Все тут же смолкли. Горлов отступил назад, жадно поглощая наброски сюжета. Тутаев завистливо поглядывал на него.

─ Рыжиков.

Писатели сменяли друг друга перед Анисьей. В основном сегодня не везло. Романисту Терентьеву, например, досталось символистское стихотворение “Половое бессилье”. Он разрыдался прямо здесь: его двухтомник “Париж обретенный” застыл на второй главе, и он очень надеялся поправить свои дела. Широко улыбнулась удача лишь биографу Маяковского. Ему Анисья сплюнула не самое известное письмо Брика. И в знак особого расположения к такому везению, погладила биографа педипальпой по щеке.

─ Глобычев.

Он подошел, глядя на Анисью. Секунда растянулась. Глобычев смотрел в темные уродливые глаза, похожие на медицинские банки с чернилами. “Ладно, ─ подумал он, ─ если не “Водовороты времени”, так хоть какой-нибудь рассказик мне подкинь”. Анисья плюнула. Глобычев задрожал.

─ “Розовый закат”, эротический детектив.

Хуже и не выплюнешь.

На улице все снова потянулись к бутылкам, сигаретным пачкам. Маленко, который дождался их, поздравлял счастливчиков, воображая себя на их месте. Да и остальные жали им руки, но как-то нехотя, думая, в основном, о себе. Биограф Маяковского сиял и напевал на нехитрый джазовый мотив:

─ Я показал на блюде студня…

Он и Горлов, разжившийся детским рассказом, вызвали такси на двоих и уехали пить.

Глобычев выпил два стаканчика подряд, закурил.

─ Кой черт мы сюда ходим, ─ зло сказал он Тутаеву. ─ Хватит. Буду сам пробовать. Тут только время терять. А у меня его, положим, не водовороты. Ты едешь?

─ Нет, у меня гостиница в Кузьминках. Спасибо.

Тутаев вызвал ему такси. Едва сев в машину, Глобычев стал подсчитывать время до пятницы, восьмого числа.

У грибного леса

Коля только и успел, что выйти из дома.

Остальное сделали за него.

Михаил Фантазмов. “Фатальные рассказы”

– 1-

Петя медленно шел по лесу с ножом.

Грибов снова не было.

Было все. Сырое надтреснутое пение птиц. Осевшая старая ветка под сапогом. Оренбургские узоры паука-умельца. Не хватало лишь грибов. Нет, поганки, мухоморы, ложные опята ─ они насмешливо торчали под каждым деревом, на всяком мшистом островке. А вот споровое благородство, упругая мушкетерская шляпка ─ этого Петя не встретил.

Он не мог вспомнить осень, когда все началось. Просто в один момент грибы вдруг исчезли. Поздним сентябрем вышел он в лес у своей дачи, предвкушая полную корзину. А вернулся с дырой в той части сердца, которая отвечала у него за грибы. На нем была серая плащевая куртка, а часы показывали 09:46. Чего и говорить ─ все он, конечно, помнил.

Говорил ли он кому-нибудь о своих неудачах? Нет. Когда жена спрашивала, почему он опять явился без грибов, он вяло шутил о никому не нужных сыроежках. Говорил о не сезоне. А вечерами рыдал, увидев в фейсбуке у друзей из Нижнего Новгорода богатый урожай подберезовиков. Что-то явно надорвалось в их отношении с грибами, но он не мог разобрать ─ что. Назавтра же он мчался в Нижний, шел с друзьями в лес, прочесывал опушки, разведывал поляны, но…

Петя шел злой и сосредоточенный. Он даже не заметил, что уже давно сжимает нож не за рукоятку, а за лезвие, и кровь некогда заядлого удачливого грибника капает на землю.

“Ну и что, что нет их, ─ думал он. ─ Ну вот были времена, когда я набирал полные корзины ─ и что? Варили мы суп, жарили с картошкой на подсолнечном масле. Ха, суп. Что это ─ суп? Только вода, грибы и вермишель ─ ничего больше. Господи, как же мне этого хочется. Милый грибной бог, сжалься. Пошли мне хоть одного раба своего. Хоть моховик. Я бы взял, о, как я бы взял его. Снизу, за коричневую тугую ножку. Ага, попался моховик. Станешь супом!”. И Петя махнул ножом, срезая непокорный и такой красивый гриб.

Но это были лишь грезы. Он стоял один в совершенно безгрибном пространстве. Березы и ели угрюмо и безразлично росли вокруг. И Петя вдруг обезумел и побежал.

─ Не хочу, не хочу, ─ кричал он и тут же следом: ─ вернитесь! Вернитесь! Я все сделаю!

Короткой дорогой, которой он в жизни бы не пошел, найди он грибы, Петя выскочил из леса. Перелез через невысокий забор и, уже слегка утихнув, пошел к даче. Сегодня он приехал один, без жены, якобы просто перекрыть воду и вернуться. Но еще в автобусе сюда знал, что пойдет. Пойдет и станет искать, молить лес о снисхождении. Как всегда ─ напрасном.

Он вернулся на дачу, в сердцах бросил корзину, заметил, что правая рука в крови. Он вымыл руку, поставил чайник, выпил крепкого сладкого чаю, съел черного хлеба с маслом. И в который раз зарекся ходить по грибы, зная, впрочем, что уже следующей осенью нарушит слово. Потом он перекрыл воду, запер дачу и пошел к автобусной остановке.

–2-

─ Митя. Митя. Вставай. Уже пять.

Митя резко очнулся. Выпили они вчера немного, но все-таки чувствовалось. На столе стояло горячее какао, на блюде лежал цилиндр блинов. Тетя Лариса встала еще раньше, чтобы приготовить им завтрак. Митя давно обещал коллегам привезти их сюда на рыбалку да и тетку не видел сто лет. Они взяли напрокат резиновую лодку, бутылку водки