Якобы книга, или млечныемукидва - Антон Павлович Лосевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По всему видно, ты столкнулся с некоторыми затруднениями? – несколько заученным тоном вопросил Оохо.
– Вот именно, неужели обязательно нужно было выставлять меня в идиотское положение?
– Да не беспокойся ты так, на кассе всего лишь образ. Он никому не расскажет об этом маленьком инциденте. А что до денег, то у нас это делается вот так, – подойдя к ближайшему дереву, Оохо привычным движением сорвал несколько кленовых листьев и, улыбаясь, протянул их мне, – на, держи, этого точно хватит!
Я, признаться, решил, что хитроумный мутант Оохо вновь меня разыгрывает, однако не оставалось ничего иного, кроме как опробовать его метод; к тому же, подумалось, раз уж на кассе всего лишь образ, то это же совсем другое дело, и я, наверное, ничем и не рискую. К моему удивлению, все прошло на ура: отдав кассиру-образу свежесорванной листвы, я получил в обмен желаемое, и почему-то ускоряя шаг, двинулся к выходу, не веря, что это так просто. Однако стоило мне только закинуть покупки на заднее сидение, как Оохо собрал их в кучку и, со словами: «Это тебе совсем не понадобится», выбросил в ближайшую урну, сводя все мои усилия на нет.
Не скрою, в первое время во мне периодически просыпался хищнический аппетит, закрадывались шальные идеи, что с такой-то примитивной, казалось бы, товарно-денежной системой можно позволить себе вообще все, скупить на корню все газеты-заводы-пароходы и заделаться князьком, а то и царьком, купающимся во всевозможной роскоши и благах. Однако реальная практика показала, что таким образом здесь мог повести себя только распоследний дурень, и все же дураков отчего-то не находилось: видимо оттого, что такое поведение было начисто лишено всякого смысла. Справедливости ради, поначалу я этого знать, конечно, не мог, тем не менее природа массового озеленения стала мне хорошо понятна на первый же день пребывания в грандиозном городе-супергерое. Удобно, ничего не скажешь.
В результате дальнейших перемещений по местности, после еще нескольких крюков и поворотов, мы подъехали к некоему парку, предваряемому изумрудной лужайкой.
– Приехали, – сообщил Оохо.
– Это еще что? – недопонял я.
– Это и есть школа жизни, – усмехнулся тот в ответ.
– Но… мы же еще встретимся? – захотелось мне на всякий случай прояснить ситуацию, вылезая из машины.
– А как же, куда ж вы без меня-то? – расхохотался Оохо, вновь обращаясь шмелем и улетая в сторону парка.
Голова 57. Как новенький
Вступив на идеально ровный травяной ковер, я направился в очередную неизвестность, не имея ни малейшего представления о том, куда идти и кого искать. По мере продвижения в сторону парка я только убеждался, что если где-то здесь и затаилась какая-то школа, то она, очевидно, не имеет ничего общего с тем, с чем мне приходилось когда-то иметь дело. Тут и там порхали бабочки самых неожиданных окрасов, цвели кустарники и благоухали ароматные кустовые цветы, вокруг которых плясали шмели; по приближении к парку зазвучало пение птиц, каким-то образом сливающееся в позабытую мелодию; время от времени встречались прогуливающиеся отдыхающие, не обращавшие на меня, впрочем, никакого внимания. Углубившись в парк, я вспоминал не только мотивы позабытой мелодии, но и, будто набирая энергию, восстанавливал давно уже утраченное чувство полного покоя и умиротворения, становясь как новенький.
Сложно сказать, сколь долго я плутал по волшебному парку, вдоль земляничных полян и ухоженных прудов; время исчезло, а в настроении нарастал долгожданный мир и договоренность с самим собой. Характер парка постоянно менялся, словно природа задалась целью явить все свое богатство и радушие в одном ансамбле. Так я добрался до подножия живописного холма. Не имея намерений взбираться на него, я предпринял попытку обойти, обойти, обойти, пока не озарило, что сделать это невозможно: я блуждал по кругу. Смирившись с таким положением вещей, я догадался, что все-таки следует удостоить визитом необходимый холм и осмотреть окрестности с возвышенности.
На вершине холма я и повстречал своих одноклассников, попивающих нектар, будто бы ожидающих кого-то; хотя никто из них, конечно, не представлялся мне в качестве одноклассника. Вероятно, это не очень точное слово, и все же, подобно той ситуации с преображением шмеля в Оохо и обратно, я просто знал, что мы чем-то связаны, что я один из них. До меня донеслись приглушенные голоса: «О, еще один, наверное, его-то мы и ждем; он так и будет там стоять? как нам до него достучаться?» Я собирался было что-то ответить, поприветствовать своих новых друзей, но между нами словно стояла немая стена непонимания, мне очень хотелось откликнуться на их реплики, подать знак, я предпринимал соответствующие попытки, но никак не мог ничего. И только когда я довел свое желание до физического практически уровня и во мне собрался нужный заряд энергии, тогда широко открылось окно чата, куда меня и затянуло, как шмеля в окно:
якобы_графомен вошел в чат
свитани: мы уж думали, ты никогда не догадаешься, как открыть диалог!
квази-мен: рады приветствовать на суше, путник, ты же к нам тоже после кораблекрушения пожаловал?
якобы_графомен: привет всем, кто в чате, так, кажется, это называется?:)
якобы _графомен: свитани: сообразительность – не самое сильное мое качество, извини.
патамушта: ну-ну, не набрасывайтесь сразу на новенького, мы тут тоже не целую вечность сидим, если что, и не сразу разобрались, как тут быть. К тому же мы и сами не владеем ситуацией во всей ее многоаспектности.
якобы_графомен: меня вот интересует: с чего это я вдруг якобы_графомен? Нет, ну понятно, что в массовой культуре широко распространены всякого рода бэтмены, супермены и прочие рыцари печального образа, но какое это имеет отношение ко мне? Едва ли я герой.
свитани: а ты думаешь, я Свитани? Система сама присваивает имена.
якобы_графомен: и как же тебя зовут?
свитани: не знаю. Знаю, что иначе.
квази-мен: вряд ли здесь приходится говорить о какой-то системе. Никто толком ничего не знает, не помнит, не понимает! Я лично склонен связывать это с кораблекрушением, наверное, это какие-то посттравматические явления, что-то вроде частичной потери памяти:(
виэкли: квази-мен: это не более чем твоя гипотеза,
