Стабилизатор. Минск 2041 - Сергей Антонов

Марат ничуть не удивился, увидев, что ворота парка охраняет парнишка мрачного вида в черной форме, со скрещенными на груди руками. Вообще создавалось впечатление, что в Нулевом Мегаполисе жили одни только эсэнэсовцы. Этот следил за тем, чтобы в парк не проникли нарушители трудовой дисциплины, сбежавшие от фрезерных станков и доменных печей.

Заметив парочку, охранник изменил позу. Еще шире расставил ноги, зачем-то погладил кобуру, но не задал ни одного вопроса. Возможно, серые костюмы внушили ему почтение или парень просто разомлел от жары и ленился задавать вопросы.

Вербицкий был уверен, что не встретит в парке никого кроме эсэнэсовцев, но ошибся. По аллеям гуляли люди в черных и серых гражданских костюмах. Парами и в одиночку. По мере углубления в парк все отчетливее слышались звуки работающих аттракционов и музыка.

Марат приготовился к сюрпризу. Неужели он увидит детей? Конечно, увидит! Какой же Парк Челюскинцев в июне и без детворы? Никакими стабилизаторами детишек не остановишь.

Аллея свернула к первому аттракциону. Детей не было. Сиденья вертящейся «Ромашки» оказались пустыми.

Глава 24. Парк Челюскинцев

Все было на месте: и пластиковая будка, стилизованная под избушку на курьих ножках, и улыбающееся лицо кассирши в окошке. Двигатель гудел, послушные центробежной силе цепи натягивались. Для кого все это? К Марату бросился рабочий, управлявший ромашкой – длинный и худой как жердь мужчина в синем комбинезоне и белой каске, с испачканными солидолом ладонями.

– Прокатиться желаете? – пропел он просительным тоном. – Приобретайте билеты! Всего за один талер вы испытаете незабываемые ощущения!

Вербицкий взглянул на улыбающуюся рожу.

– Уже испытал. Отвали!

– Простите, – хозяин аттракциона попятился. – Простите. Я не хотел…

Когда «Ромашка» осталось позади, Вера сделала Марату замечание.

– Я понимаю, что все это производит тягостное впечатление, но ты должен держать себя в руках. Мы не можем вызвать подозрений.

– Я постараюсь, – пообещал Вербицкий.

Аттракционы «Автодром», «Сюрприз», «Хали-гали» тоже работали и тоже желающих прокатиться на них, не находилось. За исключением одного руководители, такого толстого, что он едва втиснулся в кабинку детской машинки. Пухлые ладони лежали на рулевом колесе, а на роже, украшенной тремя подбородками, была написана такая сосредоточенность, словно боров управлял космическим кораблем.

Через пятьдесят метров Вербицкий заметил над верхушками сосен сварные конструкции американских горок.

Марат и Вера устроились на скамейке, неподалеку от здоровенного щита с надписью «Супер-8» и молча наблюдали за плывущими по небу облаками. Вербицкий уже начал свыкаться с особенностями парка, когда вдруг лязгнули цепи и одна из машинок аттракциона поползла по рельсам. Проклятье! Неужели Константинов не мог найти другого места для встречи?! Машинка медленно, двигаясь рывками, вползла на самую высокую точку горки и с грохотом понеслась вниз. Вербицкий закрыл глаза и прижал ладони к ушам. Эта чертова «Супер-8» – железная дорога в миниатюре! Стоит ему открыть глаза и он увидит, что в машинке сидит Жженый. Он ведь имеет привычку появляться там, где есть рельсы и шпалы…

Вербицкий открыл глаза. Машинка закончила свои метания в хитросплетениях подъемов-спусков и остановилась. Жженного в ней не было.

– Марат, что ты там увидел? – девушка с тревогой посмотрела на Вербицкого. – На тебе лица нет!

– Супер восемь. Железная дорога. Понимаешь…

– Я давно это заметила. Еще когда мы вошли в Зону. Ты становишься сам не свой, когда видишь рельсы.

– Детская психологическая травма. Однажды под колесами поезда погиб мой друг. А сразу после этого я встретился с очень странным человеком. Сильно обгоревшим…

– Жженный?

– Откуда ты знаешь?! – встрепенулся Вербицкий.

– Когда ты бредил в Шутценлохе, то без конца повторял эту кличку.

– Да Жженный. Он, а вовсе не авария причина заболевания, которое называется сидеродромофобией. Ерунда, в общем-то, но неудобно как-то… Взрослый мужик боится железной дороги. Я хотел от этого избавиться. Решил, что если разыщу Жженного, то смогу победить фобию. Долго искал. Сначала сам, потом с помощью друзей из милиции. Мой городок не так велик, чтобы в нем можно было затеряться столь приметному человеку. На след Жженного мне помог напасть один знакомый пенсионер, всю жизнь прослуживший в уголовном розыске. В свое время он осматривал вынутый из петли труп бомжа. Мужик повесился в заброшенном доме через несколько дней после того, как произошла трагедия на железнодорожном переезде. Старый сыщик описал мне самоубийцу. Это был, вне всякого сомнения, мой Жженый.

– Значит, все ясно.

– Дело ясное, что дело темное, – усмехнулся Вербицкий. – Нищие и бомжи не могут появиться в провинциальном городке ниоткуда. Они должны иметь хоть какую-то родословную. Это не имел. Он словно соткался из пустоты для того, чтобы появиться передо мной после аварии. А потом унес в могилу секрет своего появления. Так что ответа на свой вопрос я так и не нашел. Боюсь, что так никогда и не узнаю тайну Жженого, а сидеродромофобия станет моей пожизненной спутницей.

– Понятно, – Вера встала со скамейки. – А вот и наш дружок Константинов.

По аллее быстро шел высокий блондин в сером костюме. Красивое, с правильными чертами лицо его было озабоченным. Девушка собиралась пойти навстречу блондину, но тот едва заметно качнул головой. Проходя мимо скамейки, не сбавил шаг.

– За мной следят. Ресторан «Мегаполис». Девять вечера.

Константинов исчез в конце аллеи, а на площадке у аттракциона появился подозрительный субъект в черном пасторском пиджаке со стоячим воротником, серых брюках с тщательно отглаженными стрелками. Солнцезащитные очки с огромными стеклами закрывали половину лица. Черные волосы были прилизаны и набриолинены так, что блестели на солнце. Если бы Марат был режиссером шпионского фильма, то он обязательно взял бы этого парня на роль шпика.

Мужчина прошелся вокруг аттракциона, мельком взглянул на аллею, по которой ушел Константинов. Затем повернулся и в упор уставился на Марата и Веру.

– Пойдем, – тихо сказала девушка. – Нам надо от него отвязаться.

Отвязаться оказалось не так-то просто. Шпик вслед, как приклеенный. Нахально, ничуть не заботясь о том, что его видят. Вербицкий уже собирался поговорить с ним по душам в каком-нибудь укромном уголке, но Вера тащила его за руку к воротам парка.

Они прошли мимо охранника, добрались до ближайшего перекрестка. Девушка направилась к стене дома, на которой был закреплен черный ящик с кнопками. Проделала какие-то манипуляции и вернулась.

– Я вызвала такси.

Раскрашенная во все оттенки яичного желтка машина появилась через несколько минут. Вера первой забралась на заднее сиденье.

– Мы хотим осмотреть город, – объявила она, предвосхищая вопрос таксиста. – устроите нам экскурсию часа этак на три?

– Сделаем.

Марат захлопнул дверцу. Автомобиль тронулся.

Шпик был явно обескуражен таким поворотом дела. Он стоял на тротуаре, растерянно глядя вслед машине и пританцовывал так, словно ему сильно хотелось пописать. Парню ничто не мешало тоже воспользоваться черным ящиком, но, по всей видимости, бюджет шпионского отдела Службы Национальной Стабильности не позволял сотрудникам разъезжать на такси.

Глава 25. Старые знакомые

Начало темнеть, но в многоэтажных домах не засветилось ни одного окна. Режим жесткой экономии. Электричество дадут позже. Когда вообще ни хрена видно не будет. В отличие от домов, вывески супермаркетов, казино и других заведений, работавших только для руководителей, празднично светились всеми цветами радуги. Уставшая от дневных забот элита спешила оттянуться по полной программе. Останавливались черные автомобили. Мужчины в черных и серых костюмах галантно открывали дверцы своим спутницам – богато наряженным дамам в вечерних платьях. Впереди показалась сверкающая вывеска ресторана «Мегаполис»

Таксист, за всю дорогу не проронивший ни слова, остановил машину у входа на стоянку.

– Приехали. Десять талеров.

Вера протянула водителю кредитку. Водила сунул ее в какую-то прорезь на приборной панели. Мигнула синяя лампочка. Вера получила карточку обратно.

На стоянке у ресторана безраздельно властвовал суровый гаишник, похожий на своего товарища, которого Вербицкий видел по пути в Минск, как две капли воды. Такая же увешанная фликерами форма, восьмиугольная фуражка, квадратное лицо, полное отсутствие интеллекта в глазах. Надув щеки от сознания собственной значимости, страж стоянки гордо расхаживал между одинаковыми черными автомобилями руководителей. Изредка останавливался, чтобы полюбоваться своими начищенными до блеска ботинками и продолжал дефилировать по стоянке.