Темные игры (сборник) - Виктор Точинов

Сондерсы и Рональд работают в своей сфере, пытаются вычислить базу неуловимых бомбардировщиков по косвенным признакам: строительство или восстановление объектов, способных использоваться как взлетно-посадочные полосы; закупки больших количеств авиационного горючего, уходящего непонятно куда; бывшие пилоты ВВС, исчезнувшие вдруг с горизонта либо внезапно разбогатевшие, и т. д. и т. п.

На этом совещание закончилось.

Кеннеди и Элис, дорога к аэропорту Милуоки

7 августа 2002 года, 21:50

В штате Висконсин, с Канадой не граничившем, военное положение не вводилось. Пока не вводилось… Но патрулей на дорогах хватало — за десять миль полицейские и армейские патрули трижды останавливали арендованный на имя Джонсона «скаут», на котором Кеннеди и Элис уехали из особняка Сондерса. Ладно, хоть к удостоверениям ФБР проверяющие относились с надлежащим почтением.

Всю дорогу Кеннеди не выключал радио — но ничего нового не услышал. Комментаторы на все лады толковали бомбардировки, политики делали невразумительные заявления, биржу трясло и лихорадило. Хитом этого часа стало заявление министра обороны, «не исключавшего» нанесения ядерного удара по обнаруженному логову террористов. Нападки на Канаду как-то незаметно утихли. У Кеннеди создалось впечатление, что пока дипломаты переругивались, спецслужбы Штатов вовсю поработали по другую сторону прозрачной границы — и не обнаружили ничего.

Все ждали наступающей ночи. О введении светомаскировки никто не проронил ни слова — но два крохотных городка, через которые проехали Кеннеди и Элис, были погружены в непроглядную тьму.

Кеннеди невольно вспомнились соседи по Дилмарку. Интересно, у многих ли сохранились бомбоубежища времен «холодной войны»? Те, кто поспешил засыпать их, чтобы возвести новый гараж или флигель, наверняка сейчас горько раскаиваются…

Элис всю дорогу молчала, о чем-то размышляя. Потом сделала рукой жест около собственных губ, провела ладонью к уху — и показала на проносящуюся мимо рощицу.

Кеннеди понял, кивнул, притормозил и съехал с дороги. Машину для них брали напрокат люди Рональда — и тот вполне мог полюбопытствовать, не строят ли коллеги за спиной полковника Сондерса собственные планы. Полюбопытствовать — и нашпиговать «скаут» соответствующей аппаратурой.

— Какие у нас планы, Кеннеди? — спросила Элис, когда они отошли от машины достаточно далеко.

— Я думаю, надо возвращаться в штаб-квартиру. Поговорить со Истерлингом — возможно, не раскрывая все карты. Узнать всё, что можно об экстремистах-либерейторах. Сондерс прав — кто-то должен был за ними приглядывать, хотя бы вполглаза.

— Боюсь, это не самый оптимальный вариант. Пока ты отдыхал в госпитале, я трижды пыталась связаться со Истерлингом — безрезультатно. Ответ один: в служебной командировке. Его обязанности исполняет Каунтер.

Кеннеди помрачнел. Совсем не вовремя… Заместитель Истерлинга Каунтер давно и безуспешно боролся с двумя вещами: с ранним ожирением и с тем, что он называл «самонадеянными авантюрами агента Кеннеди».

— И что Каунтер? — вздохнул Макс.

— Он настойчиво попытался дать понять, что его не устраивает наша совместная работа со службой безопасности ВВС США. Приказ директора ФБР отменить он не может — но если мы переступим порог конторы, уж точно найдет способ не пустить нас обратно.

— Получить информацию о либерейторах можно при помощи наших компьютерных баз данных, не прибывая лично в штаб-квартиру, — стоял на своем Кеннеди.

— Сомневаюсь… — протянула Элис. — Временно заблокировать наши допуски Каунтеру ничего не стоит. Тем более, когда вокруг творится такое.

— Что ты предлагаешь?

— Разделиться. Ты попытаешься все-таки сделать то, что сейчас предлагал, — а я отправлюсь в Мэриленд.

— Зачем?

— Попытаюсь узнать, где сейчас можно найти одного человека. Того самого, что рассказал мне о либерейторах, — я все-таки вспомнила, откуда у меня в памяти задержалась эта информация.

— Кто же этот человек?

— Ну-у-у-у… Можно сказать: давний поклонник, — туманно ответила Элис. — Но главное не в этом. Он много лет играет в новоиндейские игры — хотя, вопреки мнению Сондерса, абсолютно нормален. И знает всю изнанку движения, всех мало-мальски известных людей в нем… Конечно, у него взгляд более чем субъективный — но таких подробностей, какие те, что он может сообщить, наверняка не будет даже в самом полном досье ФБР.

— Надо понимать, в вашем общении я буду третьим лишним, — констатировал Кеннеди.

Элис улыбнулась и виновато пожала плечами.

На этом разговор оборвался. С шоссе свернула машина. Осветила фарами «скаут» и две стоящие в отдалении фигуры. И — покатила по траве прямо к ним. Кеннеди медленно потянул пистолет из кобуры, повернувшись вполоборота, чтобы скрыть это движение.

Машина остановилась — ярдах в десяти. Водительская дверь распахнулась. Вышедший человек — из-за света фар разглядеть его было невозможно — помахал им рукой. Крикнул:

— Натурально, едва вас надыбал! Ладно хоть легавые наводку дали! Хоть какая-то от них, ха-ха, польза! А то до утра бы рыскал по Висконсину!

Они узнали голос Твистера.

Разговор происходил в машине компьютерного жулика — по его уверениям, в ней отсутствовала даже принципиальная возможность подслушать или записать разговор. Элис, относившаяся к подобным заявлениям с большим скепсисом, тут же достала диктофон, надиктовала: «раз, два, три, проверка записи!» — промотала назад, послушала легкое шипение, — и неохотно признала правоту доморощенного технического гения.

— Ситуёвину мне прояснили конкретно, — говорил Твистер несколько минут спустя. — Или я начинаю пахать на правительство — за нехилые, впрочем, бабки, и с перспективой стать когда-нибудь шишкой, поиметь отдельный кабинет и секретаршу с круглой попкой. Или — качусь прямиком в Сент-Квентин. На двадцать годков без права досрочного освобождения. Угадайте с трех раз, что я выбрал?

— Сент-Квентин, конечно, — мрачно предположил Кеннеди. — Двадцать лет на всем готовом выбрать куда разумней, чем пахать всю жизнь на дядю Сэма.

— Ха-ха. Не угадали, с вас червонец, — радостно осклабился Твистер. — Я выбрал старого доброго дядюшку Сэма. И не пролетел. За восемь годков дослужился до куратора проекта. И — ха-ха — до собственной секретарши.

«Бедная девушка…» — подумала Элис.

— Что за проект? — спросил Кеннеди. — Или это секрет?

— Сколько же вам лет? — спросила Элис. — Или это тоже секрет?

— Когда я вижу секрет, мне хочется расстегнуть ширинку и на него помочиться! Годков мне двадцать семь, а проект — «Дырки в сыре». Слыхали?

Кеннеди кивнул. В ФБР тоже создавались (в рамках этого самого проекта, сменившего почивший в бозе «Антихакер») фальшивые внутренние серверы и ложные базы данных, напичканные «меченой» информацией. Многие сетевые взломщики, гордящиеся тем, что вскрыли компьютеры ЦРУ, или ФБР, или Пентагона, — понятия не имели, что скушали заботливо приготовленную дырку от сыра.

«Нет лучшего сыщика, чем бывший жулик», — подумал Кеннеди.

А Элис подумала: «За что дуракам счастье? В двадцать семь иметь лицо двадцатилетнего, — почему такой подарок судьбы не достался какой-нибудь достойной того девушке?»

Далее Твистер рассказал интересные вещи. Оказывается, убедившись — и убедив Сондерса — что никаких злонамеренных компьютерных сбоев на РЛС северных штатов не было, он задумался об иных возможных причинах загадочных исчезновений бомбардировщиков. И — исключительно по укоренившейся своей привычке влезать туда, где висит табличка «Вход воспрещен!» — стал прорабатывать версию, от которой начальство ультимативно требовало воздержаться. Версию об инопланетном происхождении бомбежек.

— Нет, вы прикиньте сами! — с энтузиазмом вещал Твистер. — Был такой чувак — ему потом еще голову оттяпали — по фамилии Лавуазье. Он говорил, что ничего ниоткуда само не берется. Если что-то где-то появилось — то кто-то где-то это что-то слямзил.

Кеннеди поморщился от такой лексической конструкции. Но слушал внимательно.

— Идея простая, — продолжал куратор «Дырок от сыра». — Зачем-то и почему-то тарелочники решили нас проверить на вшивость. Побомбить маленько. Может, наблюдают наших горе-вояк — на что те способны. Разведка боем. Может, втихаря акции сейчас скупают — слыхали, что на бирже творится? Но это не важно. Важно, что светиться они не хотят. Косят под наших же. Почему бомбы и самолеты старые? А очень просто. Старикашку Эйнштейна помните? Быстрее света не полетаешь — доказал популярно. То есть — захватили пару-тройку наших бомбовозов, увезли домой для образца. Изучили, скопировали — пустили в серию. Пока туда-обратно мотались, пока допетрили, что к чему, пока производство наладили — полсотни годков и набежало. И болтается у нас над головами сейчас космический авианосец — ясный пень, от всех наших смешных радаров защищенный. Выпускает самолеты — с каждым разом все больше. И принимает обратно на борт. Вот и всё.