o f2ea2a4db566d77d - Дима

скрыться за ней. Вика подползла к двери и медленно заглянула в расщелину. В том отсеке,

похоже, не было окон – ничего, кроме темноты, девушка не увидела. Из-за двери пахло

сыростью. Вика замерла, усиленно размышляя, как поступить дальше. Фонарик она носила с

собой, с темнотой бы справилась, но она чувствовала, что достигла той грань, за которой

начинается слишком большой риск. В конце концов, решила просто сидеть неподвижно.

Это длилось очень долго, слишком долго, чтобы кто-то, находись он в соседнем

помещении, не выдал себя шорохом или дыханием. Снаружи к Вике приносило далёкий

птичий свист, звук электрического рубанка, стрекот кузнечиков, но прямо у неё под ухом, за

дверью, стояла полная тишина. Она достала из кармана фонарик, включила его и осветила

пространство за приоткрытой дверью. В ближнем углу – ничего особенного, снова ошмётки

мусора, но и кусок расчищенного пола. Отыскав по близости палку, которой в случае

нападения можно было отбиваться, Вика передвинулась на край кучи, свесила ноги и легко

скользнула вниз. На пороге она чуть помедлила, снова прислушиваясь, вновь –

безрезультатно, затем толкнула дверь. Та отодвинулась совсем немного. Во что-то упёрлась.

Худой человек свободно мог пролезть через образовавшуюся щель, и Вика ступила внутрь.

Света фонарика не хватило, чтобы осветить и половины этого помещения, хотя и более

узкого, чем предыдущие. Запах сырости и известки усилился. Одну стену покрывал грязный

кафель – возможно, раньше тут находилась душевая или туалет. Вика пошла вперёд –

темнота вокруг неё сгущалась. В следующий момент девушка почувствовала, как что-то

уцепилось за ногу, и холод, расползающийся по её икре. Вика сделала резкое движение,

высвобождая ногу, чуть не потеряла равновесие, услышала звук расплёскивающейся воды.

Сейчас она упиралась в стену противоположную той, от которой шла, а значит, преодолела

111

всю комнату насквозь. Зацепилась Вика, похоже, за ручку ведра, опрокинув его – вода

пролилась даже в обувь. Но это её не волновало. Вика оглянулась и поняла, что тут её

путешествию настал конец.

Ни в одной из стен новых проходов не оказалось, в углах маленького, узкого помещения

явно никто не прятался. Женщина, скорее всего, выскользнула через проём окна, либо

вообще не входила в здание, а на расстоянии так только показалось. Вика разочарованно

стукнула ребром ладони по стене – опять проиграла. И тут она наконец услышала

необычный звук. Вода из опрокинутого ведра быстро распространилась под слоем мусора и

сейчас куда-то стекала. Куда-то вниз, глубоко вниз. Быстро догадавшись, Вика стала

распихивать ногами мусор и искать фонариком направление, в котором побежала вода.

Мокрый блеск на полу вывел её к тому, что она искала.

Под этой как будто тупиковой комнатой находилось подвальное помещение – Вика нашла

открытый лаз в полу и уходившую вниз бетонную трубу с вделанными в одну стенку

чугунными согнутыми прутьями – они служили лестницей. Посветила внутрь, но снова

фонарика на многое не хватило. Только сейчас Вика заметила, как сильно бьётся её сердце.

Последние минуты она провела в большом напряжении, и прежде, чем спускаться вниз – а

она твёрдо это решила – кое-как успокоила себя глубокими, ровными вдохами и выдохами.

Пожелала себе ни пуха, ни пера. Саму же себя послала к чёрту. И полезла в новую

неизвестность.

Она передвигалась уверенно, но изредка делала остановки, чтобы посветить вниз и

определить глубину лаза. Похоже, это был не подвал, а нечто вроде бункера. Бетонная труба

растянулась примерно на три с половиной метра, вскоре девушка осветила пол, усыпанный

мелким мусором. Напротив лестницы внизу начинался какой-то ход. Когда Вика спустилась

до конца, она обнаружила низкий бетонный коридор, уходивший прямо вперёд. Он хорошо

сохранился, но чтобы идти по нему Вике пришлось сильно согнуться. Подумала не без

опаски, на сколько хватит батареек в фонаре…

Коридор привёл её в маленькую комнатку. Совершенно пустую, не считая труб

неизвестного предназначения и ветхой проводки, тянувшихся под потолком. Напротив

проход – продолжение бетонного коридора. Вика шла медленно и старалась производить

меньше звуков, хотя любой с противоположной стороны в первую очередь заметил бы свет.

И только она стала мысленно прикидывать, не разумнее ли отключить фонарь и

продвигаться дальше в полной темноте, сравняв таким образом свои силы и возможного

противника, как бетонный коридор внезапно оборвался, сменившись земляным ходом, с

деревянными подпорками, утопленными в стену и потолок.

На этой границе Вика ещё раз взвесила свои возможности. Но не остановилась. Её окутал

тёплый удушливый запах земли. Спина и ноги заболели – передвигаться приходилось,

согнувшись уточкой. А совсем близко Вику поджидало сомнительное поощрение – земляной

ход вывел её к развилке. Два идентичных коридорчика с деревянными подпорками

разбегались в разные стороны, образуя перед Викой что-то наподобие вершины

треугольника. Теперь ей предстояло выбирать – пойти направо или налево.

Но это не понадобилось. Освещая попеременно то один ход, то другой, Вика услышала за

спиной лёгкий шорох, и не успела даже оглянуться, как что-то больно кольнуло её в плечо.

Это походило на укус осы. Вика вскрикнула, схватилась рукой за плечо, выронила фонарь.

Услышала сзади отдаляющийся механический звук. Она хотела броситься следом, но тут у

неё закружилась голова. В глазах что-то взорвалось, и Вика потеряла сознание.

Борис подошёл к своёму дому. Скользнул взглядом по кустам, разросшимся у крыльца, и

неожиданно заметил возле них ребёнка. Он стоял не около кустов, а как будто левой

половиной тела погружённый в густую тёмно-зелёную листву, сросшись или произрастая из

неё, казалось даже, что сам отливает зеленью – разглядеть его из-за такой мимикрии было

почти невозможно.

Смотрел прямо на Бориса и держал руки за спиной – неясно, мальчик или девочка.

112

-

Ты чего там? – спросил Борис ласково.

Ребёнок не ответил, только смотрел.

Мужчина попытался внимательнее рассмотреть своего молчаливого гостя, но на глаза как

будто волна накатывала, взгляд туманился. А ребёнок всё молчал.

-

Ты потерялся? – снова спросил Борис.

Строгое расплывчатое лицо ребёнка надтреснуло в районе подбородка. Его рот мгновенно

разросся в гигантскую пасть, полную мелких клыков, как у пираньи, и заслонил всё вокруг,

стремительно приближаясь к Борису.

Борис проснулся. Дневной сон отдыха не принёс. Кряхтя, он выбрался из кровати и со

слипшимися глазами, по-прежнему хромая, поковылял в туалет. Справил нужду, затем в

маленькой кухоньке налил себе холодной воды.

Сквозь шум громких глотков «Борис мысленно напоминает себе об амулете», который

хранился в его борсетке. Он лежал там уже несколько лет, якобы охраняя своего хозяина от

злых духов, от духов-мстителей, как их назвал тот человек.

Извлёк амулет из внутреннего кармашка. Стал разглядывать под светом настольной лампы.

Он давно на него не смотрел, «попросту не любит на него глядеть, да и в духов не верит».

Амулет представлял собой десяток человеческих зубов, нанизанных на тонкий кожаный

шнурок. «Из чьей кожи его изготовили, он не знает, но, кому принадлежали зубы,

догадывается». Оберег вручил Борису деловой партнёр, африканец, после очередной сделки,

«и только необъяснимое суеверие, помноженное на страх и чувство вины, не позволило ему

выкинуть мерзкую вещицу в тот же вечер» – с тех пор Борис неизменно носил амулет в той

же сумке, где обычно хранились документы, деньги, визитница и палмбук – сухой паёк

любого делового мужчины.

«Он думает, он уже думал об этом в последние дни: капкан, испорченный отпуск, какие-то

странные телефонные звонки, призрачный грабитель и, наконец, сон с ребёнком-зубастиком

– всё это складывается в одну картинку, правда, лишённую смысла, но как будто норовящую

ему о чём-то сказать».

Борис ещё раз взглянул на оберег «и решается». Он быстро, насколько позволяла больная

нога, натянул на себя джинсы и футболку, взял столовую ложку и прямо в тапочках вышел

на улицу. Никакого куста около реального входа в дом – всё же Борис присел возле того

места, где предположительно стоял ребёнок из сна, и ложкой вырыл в сырой земле