Осень в Калифорнии - Керим Львович Волковыский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что-то похожее на это состояние, обзовем его «душевным смятением», испытывал лет сто тридцать тому назад сын владельца небольшой лесопильни в горах Франш-Монтань, после того как Луиза де Реналь, холодно кивнув ему на прощание, вышла из комнаты, прошла к себе и закрылась на ключ. Хорошо хоть, что в стендалевские времена не было телефонов.
А вообще мне нравится матово-бледный цвет Сашиной кожи, россыпь веснушек, подбирающихся к острым скулам, нравятся его внимательные карие глаза.
Разве Сашин отец не утверждал, что глаза у его сына голубые? Наверно, он ошибался, – разве можно представить себе, что у Саши холодные, безразличные голубые глаза – брр; совсем другое дело карие – карие глаза говорят о некоторой простоте, доверчивости и, главное, o надежности, свойственной их обладателю.
В следующий четверг в квартире Тоников неожиданно зазвонил телефон. Звонила Розали. Трубку сняла томящаяся от безделья и неясного чувства опасности Нино Александровна. Успокоившись, что звонят не из полиции, она решила, что говорит со слесарем, которого ждали на предмет починки бачка в туалете, и уже начала напряженно улыбаться в трубку. Однако женский басок на другом конце провода попросил позвать Александэр, что смутило Нино Александровну. Ее вдруг осенила догадка, и, отменив улыбку, она ответила по-английски:
– Aleksander not home now, who are you?[81]
В ответ трубка пропела низким голосом:
– Sorry, don’t bother, Aleksander can call me tomorrow in the shop, he knows – «Life & Light», tell him, please, Rosalie was calling, will you?[82]
– Иес, какой Уил, скажу, Ай телл ему зэт, бат…
Трубка замолчала, и Нино Александровне не оставалось ничего, кроме как набраться терпения и ждать, когда ее Сашенька вернется домой.
Чтобы скоротать время, Нино Александрова достала ноты и принялась повторять вокализ Сергея Рахманинова, который знала наизусть и теперь исполняла по памяти.
Саша вернулся домой рано и сразу прошел к себе в комнату, буркнув «добрый вечер» и даже не поцеловав маму. Через некоторое время появился, как всегда, веселый, хотя и несколько нервозный Лев Давыдович.
После ужина Нино Александровна, не повышая тона, обратилась к сыну:
– Саша, тебе звонила та женщина, которая, ну помнишь на площадке той смотровой башни, в Беркли, уронила платок. Она попросила тебя перезвонить ей завтра в магазин, «Life & Light» называется, – сказала и как ни в чем ни бывало отвернулась. – Да, я забыла еще сказать, что ее зовут Розали… – и ушла к себе.
За стенкой, в своем кабинете, Лев Давыдович, пыхтя, что-то выстукивал на машинке, наверняка готовил очередное сообщение в центр. Ну и черт с ним.
А Саша? Саша невероятно обрадовался и чуть не грохнулся в обморок. К счастью, этого никто не заметил. Ведь Нино Александровна вышла в другую комнату.
* * *
Саша и Розали стали встречаться почти каждый день: они встретились в понедельник (было холодно, 43 градуса по Фаренгейту), потом во вторник (стало еще холоднее), потом в четверг (все пропиталось туманом) и так далее. А что было делать? Времени у них оставалось в обрез: через две-три недели должен был вернуться новоиспеченный майор Айк Кац, и поди знай, как там дальше развернутся события.
Обычно они встречались где-нибудь в городе, подальше от центра, брались за руки и бродили по улицам, словно бедные влюбленные. С наступлением сумерек они заходили в дешевенькую кафешку или в одну из бесчисленных киношек, где на сеансе очередного триллера можно было отогреться. Сашины финансы и его кавказская щепетильность по отношению к даме (Розали решила не встревать) не позволяли им большего. Как-то раз парочка, простояв два часа в очереди, посмотрела только что вышедший на экраны широко разрекламированный фильм «Big Sleep»[83], с Лорен Бэколл и Хамфри Богартом в заглавных ролях. Провожая Розали, уже у самого ее дома, Саша задержал на минутку ее нетерпеливую ручку в своих ручищах и, глядя на свою даму круглыми глазами, восторженно спросил:
– Послушай, это просто невероятно, ты так похожа на актрису, игравшую главную роль в этом фильме, только я забыл, как ее зовут.
– Актрису зовут Лорен Бэколл, это ее сценическое имя, в жизни ее зовут Ева Перец. Она, между прочим, моя кузина и недавно вышла замуж за этого самого Хамфри Богарта. Мы в семье, если хочешь знать, этого брака не одобрили: Ева его на голову выше, и потом он же старик, этот Богарт, а нашей Евочке всего двадцать с хвостиком, – на одном дыхании выпалила Розали и зябко поежилась. – Вообще-то мне лично, куда больше нравится Джуди Гарланд, помнишь, мы ее видели в «Волшебнике Оз»? Мы с ней одинакового роста, да и голоса у нас похожи.
Женщина замерзла, ей хочется только одного – поскорее попасть домой. Встав на цыпочки и чмокнув, уже привычно, по-матерински, Сашу в щеку, она легко взбежала по лестнице, открыла ключом дверь и, улыбнувшись на прощание, исчезла в глубине своего привлекательного и немного таинственного двухэтажного деревянного дома, выстроенного в начале прошлого века.
– Господи, какой же он еще ребенок, – вздохнула Розали, снимая перед зеркалом шляпку.
Домой Саша возвращался пешком. Каждый раз, расставшись со своей любимой, он начинал комплексовать: он не то сделал, не то сказал или не сделал того, что должен был непременно сделать. Постепенно к нему приходила уверенность, что все кончено и он больше никогда не увидит свою Розали, и он ужасно переживал.
А ведь после двух недель утомительных прогулок по холмам, сидения в киношках и нескольких скромных ужинов – Саша с Розали все еще не переспали.
Ну и что с того, что парень все еще сохраняет свое целомудрие. А каково Розали?..
* * *
На сегодняшнее свидание Розали принесла письмо, которое она, ни слова не говоря, достала из розового конверта и протянула Саше. В письме мистер А. Кац объявлял жене о своем возвращении домой ровно через две недели. Заботливый муж писал: «Мой приезд без сомнения осчастливит мою дорогую крошку». Далее
