Осень в Калифорнии - Керим Львович Волковыский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через какое-то время дорога резко сворачивает в Бзыбское ущелье, открываются неописуемые природные красоты и прелести. Автомобили с ответственными работниками бодро катят по направлению к озеру Рица, где всех их ждет роскошный пикник. Подробно об этом можно прочесть, например, у Фазиля Искандера.
В машине жарко и накурено, к жаре прилипает резкий, назойливый запах духов любимой женщины. Саша открывает окошко и высовывает голову – Сакраменто!
Сразу после Сакраменто путешественники заправили машину, тут же на бензоколонке хорошенько перекусили и, естественно, повеселели. Но не успели они отъехать от города и пятидесяти миль, как из-за снегопада в горах возникло новое препятствие: «Stop! You cannot go farther without chains»[85].
Хорошо, что предусмотрительная Розали цепи купила, но кто их будет монтировать?
Ниже приведена запись, сделанная неким морским офицером из Санта-Моники, совершавшим поездку из Сакраменто на озеро Тахо буквально за несколько дней до нашей парочки: «Когда пришло время надевать цепи, я обнаружил, что в багажнике у меня 11 футов проволоки, несколько коротких кусочков веревки, вместе с различными гайками и болтами, а также нарисованный вручную набор указаний о том, как из всего этого хлама собрать и надеть на колеса цепи. Я был в отчаянье, но стоящие у дороги мужики с фонарями предложили мне заключить сделку, от которой я не смог отказаться. Сбор и установка цепей обошлись мне в 25 долларов, и это в то время, когда кока-кола стоит всего лишь 5 центов».
Вот и сейчас мужики с фонарями, завидев остановившийся автомобиль, несколько оживились. «Делать нечего – надо раскошеливаться», – рассудила Розали и полезла в сумочку.
Двадцать пять долларов за установку цепей – настоящий грабеж!
Переспросив на всякий случай свою спутницу, правильно ли он понял, в чем дело, Саша решительно ее остановил:
– Не надо, Розочка, я сам. Цепи – в багажнике? Оставайся в машине, я быстро справлюсь. Все будет о’кей.
Пока он возится с цепями, позвольте задать вопрос: что помогло Розали избавиться от напряжения и дало возможность забыть чувство вины перед мужем и детьми, одним словом, избавиться от своих женских страхов?
А вот что: ей не придется платить 25 баксов за установку цепей на колеса машины; мало того, когда вспотевший от быстро и споро, к тому же отлично проделанной работы Александр сдвинул грязной ладонью шапочку с помпончиком со лба и разогнулся, вся орава этих самых мужиков-разбойников, жаждущих содрать деньгу с туриста-раздолбая, принялась ему аплодировать. Раздались, как и тогда, в магазине, где он в свое время «глотал» электрические лампочки, голоса из публики:
– Он у вас что надо, мэм, настоящий мужчина, с таким не пропадешь. Обычно нам такие не встречаются – все предпочитают платить. Счастливого пути, мэм, и легкой дороги. Вам осталось всего ничего, доедете с ветерком. Кто-то даже предложил им остаться и пропустить по рюмочке…
Но неужели можно столь примитивно объяснять женское поведение? Ни в какие ворота не лезет… А что же в этом примитивного? Женщинам обычно свойственно перекладывать на свои хрупкие плечи гору обязанностей, а тут в кои-то веки выпала маленькая радость: куча чужих мужиков приходит в восторг от твоего, какого-никакого, но собственного мужика, пусть еще и неопробованного. А потом, кто знает, может, у него все еще получится, в нужный момент…
Саше этот небольшой, но ощутимый успех сильно помог. Не дожидаясь, пока Розали, вышедшая из автомобиля слегка поразмяться, снова займет свое место, он уверенно вытер руки о какую-то найденную в багажнике ветошь и, взявшись за ручку водительской дверцы, произнес тоном, не допускающим возражений:
– Розочка, а не повести ли мне машину? Полицией тут и не пахнет, а ты немного отдохнешь. – И не дожидаясь ответа, занял место водителя, предварительно открыв для своей спутницы противоположную дверцу: – Тебе, право, необходимо отдохнуть; садись на мое место, может, тебе даже удастся часок-другой соснуть.
Розали прекрасно знает, что полиция есть везде (особенно тогда, когда ее не ждешь). И еще она отлично знает, как неразумно пускать за руль подростка, без прав, да еще иностранца… Но она устала, ее клонит ко сну. Не говоря ни слова, она села в машину и, неловко перегнувшись, крепко-крепко обняла Сашу. Ее тоненькие ручки мыкаются где-то чуть повыше Сашиного пояса, она, прижимаясь головой к его груди, шепчет:
– Ты такой милый, мой дорогой, такой милый! Я очень люблю тебя.
Саше пока неведомо, что на это спонтанное проявление нежных чувств полагается ответить задумчивым: «Я тоже тебя люблю, малышка», он только проводит ладонью по волосам женщины и, бережно отодвигая свою спутницу, заводит мотор:
– Поедем, Розочка, все будет ха-ра-шо.
Машина трогается, все довольны, расслабились, а им еще ехать и ехать, начинает темнеть, мокрый снег, начавшийся было снова после Сакраменто, слава богу, прекратился.
Вернувшись после инспекционной поездки в Тбилиси, Лев Давыдович узнал, что его лучший друг Галактион арестован. Он облегченно вздохнул – пронесло! На следующий день он вылетел в Москву с докладом о состоянии посадок гималайского кедра в Бзыбском ущелье. Сам собирался провести в этом месяце два-три дня на озере Рица, a это требовало особо тщательной подготовки и предварительной проверки на месте.
Почему мы так любим и бережем дарованные нам Богом горные или равнинные скопления пресной воды – попросту говоря озера? Почему мы так печемся об их чистоте, изощряемся, придумывая им красивые названия, обременяем их тяжелым грузом легенд, сказаний и прочей романтической дребеденью. Надо признать, что иные предпочитают море. Ну что море! Море – какое-то слишком большое, соленое, не всегда опрятное; глазом его не охватишь, а на море еще и бури случаются. Из ласкового же озера мы пьем воду, вокруг озера водим хороводы, катаемся на лыжах, а иногда строим на его берегах храмы или заводы. Почти из каждого озера вытекает река, нередко всего одна, а втекают, наоборот, – многие, и вообще… не хочется говорить, замечу только, что мне бы очень хотелось бы утонуть в каком-нибудь чистом озере небольшого размера, из которого ничего не вытекает и в которое ничего не втекает. Есть, говорят, в Швейцарии озеро,
