Убийство моей тетушки. Убить нелегко (сборник) - Ричард Халл

И в самом деле, разве вам не показалось бы странным, если бы на пороге вашего дома вдруг появился адвокат и заявил, что у него есть для вас почти готовое завещание, на случай если вы захотите его составить? Извольте ознакомиться. А что, если приглашенный бухгалтер придет к вам в фирму с уже готовым балансовым отчетом или заранее составленной налоговой декларацией?

Впрочем, обстоятельства могут сложиться по-разному, и потому надо всегда придерживаться здравого смысла, а не слепо следовать указаниям Института. В случае с этой еще не существующей консервной фабрикой рекомендации Института были вполне уместны, а когда речь шла о «Пене-люкс», можно было поступить иначе. Но Пол Спенсер все повернул так, будто я во всем виноват, а он, естественно, прав. Это не может не раздражать.

В общем, тут и размышлять нечего – работать с Полом Спенсером чрезвычайно трудно. Но тогда я еще был далек от вывода, к которому в конце концов пришел. К этому меня подтолкнул сам Пол, став совершенно невыносимым.

В тот день я расстроился настолько, что работать просто не мог и решил прогуляться по парку. Я шел и перебирал способы, с помощью которых можно было бы от него избавиться.

Первое, что пришло на ум и одновременно самое простое, было созвать общее собрание «Агентства», которое вынесет решение вывести его из совета директоров. Тут мне потребуется поддержка Барраклафа. Умом он не богат, но убедить его можно, если попасть под настроение.

Но возможно, придется придумывать что-то другое. Потому что этот человек невыносимо глуп и упрям, и неизвестно, что ему взбредет в голову. Например, Барраклаф решит, что так поступать со Спенсером нечестно. Хвататься за такие старомодные понятия вполне в его духе. В тот момент я ничего путного не мог вспомнить, но был уверен, что решу этот вопрос в ближайшее время. Между делом подумалось о том, что неплохо бы выкупить долю Спенсера, но денег на это у меня не было, так что нечего и мечтать. Хотя… если взять кредит в банке… Говорят, в некоторых денег столько, что они не знают, куда их девать… Я поразмышлял с минуту и решил, что договориться с Барраклафом будет проще.

К сожалению, на следующее утро я застал его в обычном тревожном настроении. Наш старый клиент, Энрикес, для которого мы уже довольно давно давали одну и ту же рекламу в провинциальной прессе, вполне приличную, должен сказать, вдруг почему-то потребовал ее изменить. Просто так, без всякой причины, видно, старая надоела. Энрикес решил, что с новой у него дела пойдут лучше.

В любом случае умной эту затею назвать было трудно. Но и я тоже хорош, сразу согласился – не откажешь, Энрикес был одним из наших основных заказчиков.

Как раз в тот день, когда Спенсер заявился со своими прожектами по поводу консервной фабрики, я собирался поработать над новой рекламой для Энрикеса, но этот идиот меня так расстроил, что я совершенно забыл об Энрикесе. И после этого он смеет заявлять, что я маюсь от безделья. Как можно отвлекать от работы человека, являющегося мозгом предприятия.

В общем, работа для Энрикеса не была сделана, а время поджимало, и потому в то утро Барраклаф пребывал, как я уже упомянул, в весьма взвинченном состоянии. Он даже накануне пытался мне позвонить, но мы как-то с ним разминулись, так что, когда я наконец пришел, он тут же заговорил об этой работе. Я принялся винить во всем Спенсера, что это из-за него реклама до сих пор не готова, но Барраклаф отказывался слушать. Без конца повторял, чтобы я немедленно принимался за новую рекламу.

Ничего не поделаешь, если я хочу заручиться его поддержкой, лучше не перечить. Так что, хотя спешка меня раздражает, я сел, намереваясь что-нибудь быстренько придумать. Можно было сразу поручить Томасу сделать небольшой эскиз, ведь время поджимало.

Я сказал об этом Барраклафу, и тот обрадовался. Ну понятно – есть формальная причина выиграть время, потому что создать рекламный макет дело не простое. Тут и шрифт надо подобрать соответствующий, и слова расположить в нужном порядке. Если одна и та же реклама размещается в разных газетах, то изготавливают так называемые стереотипы, копии форм высокой печати. Это уже подробности, которые мало кому интересны.

Признаюсь, мне нравится работать над рекламными макетами. Необычные шрифты и все такое, но иногда в газетах, особенно небольших, нет того, что мне нужно. Приходится заказывать отдельно, а это стоит денег, и Барраклаф, который стремится экономить буквально на всем, требует от меня перестать оригинальничать и уговаривает заказчиков соглашаться на простые варианты.

Что касается Энрикеса, то он предпочитал для своих магазинов одежды и тканей стандартную рекламу и потому никогда не соглашался на нешаблонные решения, считая расходы на это неоправданными. Полагал, что лучше менять рекламу чуть ли не каждую неделю. Чудак.

Таким образом, мое решение повременить с созданием макета хотя бы неделю доставило старине Барраклафу огромное удовольствие. А я с воодушевлением принялся за дело, надеясь создать что-нибудь выдающееся. Это было особенно необходимо, поскольку Энрикес экономил на технических средствах.

Но блеснуть в спешке как-то не получалось. До сих пор мы давали слоган «Превосходно сшитое превосходно сидит», и дальше развивалась мысль о сравнении с великолепием Сэвил-Роу и роскошью Бонд-стрит[51]. Теперь надо было искать другой подход. Первое, что пришло в голову: «Модные новинки из Лондона для…» – и дальше указать город, где находится магазин, – Кентербери и остальные, там много названий, все не упомнишь.

Этот вариант привлекал меня универсальностью, но отталкивал некоторым высокомерием и излишней вычурностью. Так что я решил поиграть с темой сексуальности – она сейчас была весьма популярна. «Наденьте платье от Энрикеса, и Он ваш», что-то в таком духе. Попробовал зарифмовать слово «оборки», но застрял. Ничего интересного в голову не приходило. Да и чего это ради я ухватился за оборки? Кому они нужны? Трудность состояла в том, что мне было неизвестно, на что делать упор. На нижнее белье или верхнюю одежду.

В конце концов я решил не рисковать и начать слоган со слов «А теперь…». Например, «А теперь позвольте представить вам новинку – шляпка от…» и так далее. Может, и пойдет, если оформить должным образом. Я отдал этот вариант Томасу, чтобы он подобрал оригинальные шрифты, привлекающие внимание. Барраклаф должен быть доволен. Энрикесу это, наверное, обойдется дешевле, чем типографский набор.

Воодушевившись, я продолжил в том же духе. «Что может ярче подчеркнуть вашу привлекательность, – это слово надо дать крупнее и курсивом, – чем новая шляпка. В великолепном магазине-салоне «Энрикес» в… – тут пропуск с указанием, где это все находится, – вы найдете фантастическую коллекцию самых последних моделей из Лондона и Парижа». Я выделил «Париж», затем подумал и выделил также «Лондон». Неизвестно, какая из столиц больше впечатлит жен фермеров, молодых фабричных работниц и служащих офисов из глубинки графства Кент. Кого-то очарует Париж, а другие побоятся выглядеть француженками. Наверное, такая реклама должна привлечь тех, кто помоложе. В общем, своей работой я остался доволен. Особенно мне понравилось слово «фантастическая».

Я умиротворенно сидел, когда вошел Барраклаф и сообщил, что, увидев, как Томас выводит слоган насчет шляпок, он позвонил в фирму и выяснил: шляпок у Энрикеса совсем мало, зато завал дешевой бижутерии, которую по глупости приобрел кто-то из закупщиков. Они хотят ее побыстрее сбыть, так что нужна реклама.

Ну как такое можно вытерпеть? Просто ужас. Значит, вся моя работа пошла псу под хвост, да и Томаса тоже, а газеты в Кенте еще неделю буду выходить со старой рекламой товаров Энрикеса. Но в любом случае это он виноват, не мы. Сказал бы заранее об этой чертовой бижутерии, я, может быть, что-нибудь и придумал. А так…

И тут меня осенило. А что, если все оставить как есть, только «шляпки» заменить на «бусы» или что-нибудь еще? И Томасу не нужно ничего переделывать. Так что если Энрикес не будет возражать, то новая реклама вполне сгодится.

Глава 4

Я человек мягкий, покладистый и потому часто ошибаюсь относительно реакции человека. Причем мне прекрасно известно: сделав для кого-то что-то хорошее, не стоит ждать, будто он это надолго запомнит. Но я все равно надеюсь, что это останется в его памяти хотя бы сутки.

Вот так получилось у меня и с Барраклафом. Я надеялся, что он видит, как я изо всех сил стараюсь ему угодить, видит, как легко со мной работать, и в ответ охотно поддержит мое стремление избавиться от Спенсера. Вскоре выяснилось, что мои надежды не оправдались. Барраклаф очень меня подвел своим желанием мира и покоя.

Я решил поговорить с ним на эту тему на следующее утро, сразу как пришел. Повесил шляпу, пальто и направился в его кабинет. Хотя насчет кабинета громко сказано. Наш офис занимает небольшое помещение, но мы все же сумели выделить каждому отдельную комнату. Вернее, комнатку, слово «шкаф», думаю, тут больше подходит. Барраклафа я застал, как обычно, в окружении кучи документов. Как это возможно – так тонуть в бумагах?