Мое прекрасное искупление - Макгвайр Джейми

Разговор на записи становился все любопытнее, но вдруг дверь в мой кабинет распахнулась и с грохотом закрылась. Томас откинул назад полы своего пиджака и уперся рукой в бок, обдумывая, что сказать.

Я сдернула с головы наушники:

– Что такое?

В моих мыслях вспыхнули сотни ужасных сценариев, где фигурировали родные Томаса.

– Ты меня избегаешь, а Констанция сказала, что, когда она проходила мимо, ты звонила автомобильному дилеру. Что происходит?

– Э… мне нужна машина.

– Зачем? Я отвожу тебя на работу и назад.

– Томас, иногда мне нужно не только на работу.

Он подошел к моему столу и уперся ладонями в гладкую деревянную поверхность, посмотрев мне прямо в глаза.

– Будь со мной откровенной.

– Ты сказал, что объяснишь все про Камиллу. Может, сейчас? – спросила я, скрестив руки на груди.

Томас оглянулся:

– Что? Здесь?

– Дверь закрыта.

Он сел в кресло:

– Прости, что назвал тебя Камиллой. Мы разговаривали о ней, атмосфера была очень напряженной, и я слышал их с Трентоном смех. Вполне понятная ошибка.

– Ты прав, Джексон. Я тебя прощаю.

Щеки Томаса вспыхнули.

– Чувствую себя ужасно.

– Так тебе и надо.

– Лииз, ведь между нами не все кончено, не после одной глупой ошибки.

– Вряд ли мы что-то начинали.

– Я испытываю к тебе довольно сильные чувства. Думаю, ты тоже. Знаю, ты не любишь выходить за пределы своей зоны комфорта, но я напуган не меньше. Могу тебя заверить.

– Я больше не боюсь. Я сделала прыжок, но ты ко мне не присоединился.

Лицо Томаса переменилось. Он будто заглядывал в мою душу, туда, где я не могла спрятаться.

– Ты решила сбежать. Я чертовски напугал тебя.

– Прекрати.

На его скулах заходили желваки.

– Лииз, я не буду гоняться за тобой. Если ты не хочешь быть со мной, я тебя отпущу.

– Вот и хорошо, – сказала я с довольной улыбкой. – Сэкономишь нам обоим кучу времени.

Томас умоляюще посмотрел на меня:

– Но я не говорил, что хочу этого.

– Томас, – сказала я, подавшись вперед, – я занята. Пожалуйста, дай знать, если у тебя будут вопросы по моему ФД-три-ноль-два. Оставлю его у Констанции в конце дня.

Он ошарашенно посмотрел на меня, потом поднялся и повернулся к двери. Взялся за ручку, но помедлил и оглянулся через плечо.

– Ты все равно можешь ездить со мной на работу и домой, пока не решишь вопрос с машиной.

– Спасибо, – сказала я. – Но я уже договорилась с Вэл.

Он покачал головой и удивленно заморгал, потом открыл дверь и захлопнул ее за собой. В коридоре Томас повернул не налево, к своему кабинету, а направо. Я поняла, что он идет в фитнес-зал.

Как только Томас скрылся за дверью с кодовым замком, Вэл залетела в мой кабинет и села в кресло.

– Со стороны выглядело ужасно.

Я закатила глаза:

– С этим покончено.

– С чем?

– У нас на выходных… вроде как что-то завязалось. Теперь с этим покончено.

– Так скоро? Он выглядит несчастным. Что ты с ним сделала?

– Почему сразу виновата я? – резко сказала я. Вэл лишь изогнула бровь, и я вновь заговорила: – Я согласилась попробовать наши якобы отношения, а потом он признался, что все еще любит Камиллу. Затем он назвал Камиллой меня, поэтому… – Я погремела карандашами в стаканчике, пытаясь вновь не разозлиться.

– Он позвал Камиллу? – растерянно переспросила Вэл.

– Нет, он назвал меня Камиллой – по ошибке произнес ее имя, обращаясь ко мне.

– В постели? – чуть ли не взвизгнула Вэл.

– Нет, – ответила я и с отвращением поморщилась. – На пляже. Мы спорили. Даже не помню из-за чего.

– Звучит многообещающе. Нужно было догадаться, что вряд ли двое фанатиков, помешанных на контроле, сойдутся.

– Он тоже так сказал. Кстати, мы вместе идем на обед.

– Правда?

– Так я сказала Томасу, поэтому да.

– Но я договорилась с Марксом.

– Ну нет, ты у меня в долгу.

– Ладно, – сказала Вэл, поставив локоть на стол и указав на меня. – Но тебе придется в подробностях рассказать про уик-энд.

– Ну конечно. Сразу после того, как ты расскажешь о своем браке.

Вэл закатила глаза.

– Нет! – простонала она. – Вот видишь? Поэтому я не хотела тебе ничего говорить.

– Тебе нужно запомнить один урок – не каждый станет делиться всеми своими мыслями, чувствами и секретами. Хорошо, что теперь у меня есть козырь.

Вэл сердито глянула на меня:

– Ты ужасная подруга. Увидимся на обеде.

Я улыбнулась ей, надела наушники на голову, а Вэл вернулась к своему столу.

Остальной день прошел как обычно, как, впрочем, и следующий.

Каждое утро Вэл ждала меня у моего дома. Иногда мне везло, и я не сталкивалась с Томасом в лифте. В остальных случаях он проявлял вежливость. Он перестал наведываться в мой кабинет, давая указания по электронной почте через Констанцию.

Мы собрали достаточно улик против Гроува и сами использовали доверие Тару к нему, чтобы получить разведданные. Ответы крылись в светских беседах и самодовольных замечаниях между Гроувом, Тару и его союзниками, например, каким доверчивым было Бюро и как просто обойти систему, если знать нужных людей.

Ровно через две недели после того как мы с Томасом предоставили Полански хорошие новости по Трэвису, я очутилась в «Каттерсе» одна, обмениваясь шутками с Энтони.

– И тогда я сказал ему: «Сучка, ты меня еще не знаешь», – проговорил он, наклоняя голову набок.

Я похлопала в ладоши и подняла бокал:

– Молодец!

– Прости, что много болтаю, но я именно так ему и сказал.

– Думаю, ты отлично со всем справился, – сказала я, делая глоток.

Энтони подался вперед и дернул головой:

– Почему ты больше не приходишь сюда с Мэддоксом? Почему Мэддокс вообще сюда больше не приходит?

– Потому что женщины систематично портят всю прелесть его любимых заведений.

– Как подло. А они еще говорят, что это я королева драмы. – Глаза Энтони слегка округлились.

– Кто это они?

– Ну ты знаешь, – сказал он, отмахиваясь рукой. – Они. – Он указал на меня. – Тебе нужно все уладить. Это наносит урон моим чаевым. – Бармен поднял взгляд наверх, потом вновь посмотрел на меня. – Ну и ну, уже одиннадцать часов.

Поворачиваться было излишне. Не успела я опомниться, как Сойер уже стоял у меня за спиной, дыша мне в затылок.

– Привет, красавица.

– В стрип-клубе отказались брать у тебя деньги? – спросила я.

Он скривился:

– У тебя поганое настроение. Знаю, ты больше не любимчик начальника, но не стоит выплескивать свой гнев на других.

Я сделала глоток.

– Да что ты знаешь о любимчиках? Тебя все ненавидят.

– Ой, – обиженно сказал Сойер.

– Прости, это было грубо. Но скажу в свою защиту, у тебя станет на одного друга больше, если ты подпишешь долбаные бумаги.

Сойер заморгал:

– Стой… о чем мы сейчас говорим?

– Бумаги о разводе.

– Понял, но ты хочешь сказать, что мы больше не друзья?

– Нет, – сказала я, делая новый глоток.

– Ради бога, Лииз. Ты провела одни выходные с Мэддоксом и теперь пьешь эту краску? – Он покачал головой и хлебнул пива из бутылки, которую поставил перед ним Энтони. – Я разочарован.

– Просто подпиши бумаги. Неужели это так сложно?

– В противовес общепринятому мнению закончить брак очень сложно.

– Правда? Я думала, это будет просто тому, кто изменил.

– Я не изменял!

Я изогнула бровь.

– Понимаешь… – он указал на глаза и голову. – …от ее способностей у меня уже крыша ехала. Ты хоть знаешь, что такое быть с кем-то и не иметь права на секреты?

– Тогда зачем ты ей изменил? Ты прямым текстом попросил о разводе, а теперь не даешь его.

Он коротко усмехнулся, отпил пива и поставил бутылку на барную стойку.

– Я думал, что после этого она не будет копаться в моей голове.

Я кивнула Энтони, когда он поставил передо мной новый «Манхэттен».