Мое прекрасное искупление - Макгвайр Джейми

Когда я плеснула перекись на его раны, он втянул воздух через стиснутые зубы и отдернул руки.

Я вздохнула:

– Поверить не могу, что ты слетел с катушек из-за глупого оскорбления и пустых угроз.

Томас прижался щекой к плечу, размазывая две небольшие капельки крови.

– Лучше тебе в этом искупаться, – сказала я, поднимая большой коричневый пузырек.

– Зачем?

Я взяла салфетку из контейнера для туалетной бумаги и промокнула ее дезинфицирующим средством.

– Потому что я почти уверена, что это не твоя кровь.

Томас уныло посмотрел на меня.

– Прости. Хочешь, чтобы я ушла? – спросила я.

– Вообще-то хочу.

– Нет! – резко сказала я.

– Ах, значит, это тебя оскорбляет!

Я промокнула его раны чистым ватным диском.

– Томас, незнакомцы не могут задеть мои чувства. А вот люди, которые мне дороги, могут.

Его плечи поникли. В этот момент он выглядел слишком уставшим, чтобы спорить.

– Что ты делал в «Каттерсе»? – спросила я.

– Я там постоянный посетитель.

– Последнее время нет, – нахмурилась я.

– Мне нужно было выпить.

– Неудачный понедельник? – спросила я и подумала, а бывает ли иначе.

Томас замешкался.

– В пятницу я звонил Трэвису.

– Первого апреля, в День дурака? – спросила я. Томас дал мне пару секунд осмыслить его слова. – Ах! Его день рождения.

– Он повесил трубку.

– Ой.

Томас отдернул руку.

– Вот дьявол! – Он поджал губы, а вены на его шее вздулись.

– Прости, – вздрогнув, сказала я.

– Я по тебе соскучился, – тихо проговорил Томас. – На работе пытаюсь держать субординацию, но все время думаю о тебе.

– Ведешь ты себя как настоящий грубиян. Все сравнивают это с тем временем, когда закончились ваши отношения с Камиллой.

Томас коротко усмехнулся, но без всякого веселья:

– Не стоит сравнивать, сейчас намного хуже.

Я сосредоточилась на его ранах.

– Скажи спасибо, что не позволили всему зайти далеко.

Он кивнул:

– Уж ты точно должна быть рада. Я вот не был таким разумным, как ты.

Я уронила руки на колени:

– Что ты такое говоришь? Две недели назад ты сказал мне, что не можешь меня любить.

– Лииз… ты испытываешь ко мне что-нибудь?

– Ты же знаешь, что да.

– Ты меня любишь?

Я очень долго смотрела в его полные отчаяния глаза. С каждой новой секундой он выглядел еще более несчастным.

Я прерывисто вздохнула:

– Томас, я не хочу влюбляться.

Он опустил взгляд на бинты, уже слегка пропитавшиеся кровью.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Нет.

– Ты врешь. Как ты можешь обладать столь сильной личностью и так ужасно бояться?

– Ну и что? – резко ответила я. – Ты бы тоже боялся, если бы я сказала, что по-прежнему люблю Джексона, а ты уже вышел далеко, очень далеко за пределы своей зоны комфорта.

– Это несправедливо.

Я вздернула подбородок:

– Томас, я не обязана быть справедливой с тобой. Лишь с собой.

Я поднялась и отступила к двери.

Он покачал головой и усмехнулся:

– Ты, Лииз Линди, определенно моя расплата.

Глава 22

Мне показалось, что проще спуститься на мой этаж по лестнице, чем на лифте. Я устало поплелась вниз по ступенькам, прошла мимо своей двери, подходя к окну в конце коридора.

На углу улицы были пятна крови, но, видимо, никто этого не замечал. Проходящие мимо люди понятия не имели о той жестокости, что произошла там меньше часа назад.

Неподалеку от пятна, что побольше, остановилась пара, о чем-то споря. Женщина посмотрела в обе стороны и перешла улицу. Я узнала в ней Вэл, не успела она скользнуть под козырек нашего подъезда. Маркс шел следом. Я вздохнула, понимая, что через несколько минут они оба выйдут из лифта.

Я подошла к двери, открыла ее, а потом подождала на пороге. Зазвенел лифт, дверцы разъехались, и я посмотрела на свою подругу. Такой злой я ее еще не видела.

Она вышла в коридор и резко остановилась, случайно толкнув Маркса локтем, когда тот налетел на нее.

– Ты уходишь? – спросила она.

– Нет, только вернулась. – Я открыла дверь нараспашку. – Заходи.

Вэл прошла мимо меня, Маркс помедлил, ожидая приглашения. Я кивнула, и он проследовал за ней до дивана.

Закрыв дверь, я повернулась и скрестила руки на груди:

– Я не в настроении играть с вами в доктора Фила[6]. Даже со своими проблемами справиться не могу.

Откинув волосы с лица, я прошла к стулу. Я подняла сложенное там покрывало, садясь и кладя его себе на колени.

– Лииз, ты ведь согласна со мной? – спросил Маркс. – Она должна его вышвырнуть.

– Он не уйдет, – раздраженно проговорила Вэл.

– Тогда я заставлю его уйти, – прорычал Маркс.

Я закатила глаза:

– Маркс, прекрати. Ты же знаешь закон. Он ее муж. Если придут копы, то попросят уйти тебя.

На скулах парня заработали желваки, а потом он глянул мимо кухни дальше по коридору.

– У тебя есть вторая спальня. Ты пригласила ее к себе.

– Она не хочет терять свою квартиру, – сказала я.

Вэл округлила глаза:

– Я это ему уже говорила.

– Я не хочу, чтобы ты жила с ним. Это, черт подери, странно! – сказал Маркс.

– Джо, я держу все под контролем, – сказала Вэл. – Если ты не захочешь остаться со мной, я пойму.

Я сощурилась:

– А почему вы оба здесь?

Маркс вздохнул:

– Я приехал за ней, чтобы отвезти на ужин, а он раздул из мухи слона. Обычно я жду ее снаружи, но решил в кои-то веки повести себя как джентльмен. Он устроил скандал. И на кого она злится теперь? На меня.

– Почему мы поступаем так с собой? – проговорила я, рассуждая вслух. – Мы же взрослые люди. Из-за любви мы ведем себя глупо.

– Он меня не любит, – сказала Вэл.

– Люблю, – проговорил Маркс, глядя на нее.

Она медленно повернула к нему голову:

– Правда?

– Я бегал за тобой несколько месяцев и сейчас бегаю. Думаешь, для меня это в порядке вещей? Я тебя люблю.

Вэл изменилась в лице и выпятила нижнюю губу:

– Я тоже тебя люблю.

Они обнялись и стали целоваться. Я устремила взгляд в потолок, сдерживая раздражение.

– Прости, – сказала Вэл, поправляя помаду.

– Все в порядке, – равнодушно ответила я.

– Наверное, нам пора идти, – сказал Маркс. – Мне едва удалось забронировать столик. Не хочу ездить по округе в поисках, где можно прилично поесть в полдесятого вечера.

Я изобразила улыбку, потом прошла к двери и широко открыла ее.

– Прости, – прошептала Вэл, выходя в коридор.

Я покачала головой:

– Все хорошо.

Я захлопнула дверь, направилась прямиком в спальню и упала ничком на матрас.

Казалось, Вэл и Марксу было так просто найти выход из ситуации, учитывая, что Вэл больше года делила квартиру с Сойером. Я же чувствовала себя совершенно несчастной, живя этажом ниже Томаса. Однако наши проблемы казались более сложными, чем жизнь в одной квартире с бывшим. Я любила мужчину, которого не могла любить, который любил кого-то еще, однако меня любил больше.

А не пойти ли этой любви куда подальше!

На следующее утро я облегченно вздохнула, когда не застала Томаса в лифте.

Шли недели, тревоги постепенно исчезали, а наши мимолетные отношения перешли в разряд воспоминаний.

Томас, как правило, приезжал на работу раньше меня и задерживался намного дольше. Наши совещания были короткими и напряженными, а если давали задание, то мне, Вэл и Сойеру лучше было не появляться с пустыми руками.

Остальные сотрудники Пятого отряда предпочитали не высовываться, бросая хмурые взгляды в мою сторону и думая, что я этого не замечаю. Дни тянулись очень долго. Само пребывание в отделе доставляло ужасный стресс, и я быстро стала наименее любимым руководителем во всем здании.

Восемь дней подряд я не пересекалась с Томасом в «Каттерсе», потом прошла еще одна неделя.