Последняя жизнь (СИ) - "Ifodifo"

- А вот еще анекдот, парни, - доктор Джармуш поглаживает рыжую бороду и усмехается: - Встречаются гинеколог и терапевт…

Остановившись в дверях, Джон слушает старый, с бородой подлиннее куцей бороденки доктора Джармуша, анекдот и понимает, что выводы он сделал правильные. Вытирая слезы, выступившее от смеха, доктор поднимает взгляд и видит Джона. И по его тоскливым обреченным глазам Джон понимает, что не ошибся в предположениях. Планету оставляют неприятелю или что-то вроде, эвакуируя все, что и кого могут, а что и кого не могут – бросают на произвол судьбы. И доктор понимает, что Джон догадался, и их коротких переглядок хватает на то, чтобы прийти к общему знаменателю. Джон протискивается мимо столпившихся ребят и садится на место, которое поспешно уступает ему Бетани.

- Хороший анекдот, док, - улыбается Джон, - а спорим, я знаю гораздо больше анекдотов про пилотов?

- Поспорим, - кивает доктор, - кто разобьет, парни?

Разбивает лейтенант с ранением головы, и тут же вся палата делится на болельщиков Джона и доктора. Они рассказывают анекдоты старые и довоенные, смешные и не очень, и каждый из анекдотов встречают взрывом хохота. Джон напрягает память и сочиняет на ходу, при этом имея большой успех. Джон готов умереть, рассказывая анекдот, но хотелось бы знать точно, что их ждет и сколько им осталось. Определенно, Джон не готов вновь попасть в плен. В один из таких взрывов хохота он наклоняется к доктору и тихо спрашивает:

- Сколько в запасе времени?

- Час, полтора, - гримаса страдания искажает добродушное лицо доктора Джармуша.

- Что будет потом? – Джон продолжает улыбаться, ничем не выказывая того, что творится на душе.

- Бомбардировка. Разведка донесла – планету сотрут в порошок, - Джон коротко кивает.

- А вот еще анекдот, док. Вы его точно не слышали… - Джон рассказывает очередной анекдот, ломая голову над тем, что можно сделать.

Какая-то смутная мысль крутится и крутится где-то на периферии сознания, но поймать ее никак не удается, равно как и подумать серьезно, приходится отвлекаться на то, чтобы держать лицо и улыбаться, а еще вспоминать анекдоты.

- Моя очередь, - заявляет доктор Джармуш, - значит так, поймали людоеды гинеколога, терапевта и ортопеда… - Бетани мило хихикает, а испуг почти уходит из ее взгляда.

Джон усмехается, вспоминая присказку Мюррея – помирать, так с музыкой.

- Джон! – вздрогнув, Джон оборачивается, уже зная, кто стоит в дверях – Шерлок, невозмутимый, великолепный и изящный, как всегда.

Улыбка непроизвольно зажигается на лице Джона, сердце заходится как сумасшедшее. Вот кто знает, что делать, ведь Шерлок – волшебник, который всегда найдет выход даже из самого тупикового тупика. Джон сжимает руку лежащего рядом Бестера и просит шепотом:

- Подмени меня, буду твоим должником, - он глазами показывает на застывшего в нетерпении Шерлока, - ко мне посетитель, сейчас вернусь, - и незамеченным выскальзывает из палаты.

Вслед ему слышится очередной взрыв смеха и голос Бестера:

- Пока наш бравый капитан ходит по нужде, я - за него, мы, пилоты, своих не бросаем. Слушайте анекдот, поспорили три пилота, кто первый…

Едва Джон успевает выйти из госпиталя на свежий воздух, как оказывается прижат к стене твердыми руками Шерлока, а его рот запечатан жестким отчаянным поцелуем. У Джона опять кружится голова, и уже не от свежего воздуха, а от той свободы и счастья, которые несет с собой Шерлок. Джон упивается его дыханием, наслаждается горячей влажностью языка, близостью кожи, щекоткой кудряшек.

- Шерлок, Шерлок… - задыхается Джон, - откуда ты здесь? Шерлок…

Шерлок отстраняется, молчит, вглядываясь в лицо Джона, сердито хмурится.

- Почему ты в этом госпитале? – спрашивает, наконец, требовательно. – Я искал тебя там, - он кивает в сторону дальнего. – Дворянам полагается, я знаю… Там врачи более квалифицированные, обслуживающий персонал, с лекарствами получше.

Джон морщится:

- Откуда в тебе эти пережитки? – удивляется он.

- Это не у меня пережитки, а у вас, - злится Шерлок. - И если есть такое деление, то будь добр следовать ему, раз уж живешь в подобном обществе. Я не собираюсь потерять тебя только потому, что у врача на операционном столе закончился наркоз или антисептик.

Джон закатывает глаза:

- Да все нормально, - оправдывается он, - врачи хорошие, с лекарствами нормально. О чем мы вообще говорим?

- Ты три раза чуть не умер, - рявкает Шерлок. – Это, по-твоему, нормально?

Джон изумленно моргает:

- Откуда ты знаешь?

- От верблюда, - в голосе Шерлока слышится усталость. – Просто знаю, я умею наблюдать…

- Но это… - Джон действительно поражен: - Потрясающе!

- Да ладно, - Шерлок машет рукой. – Я тут случайно узнал, что ты в госпитале, подумал, а не навестить ли старого друга… Не хочешь прогуляться? – Шерлок вроде бы говорит как обычно, может быть излишне безмятежно, но Джон явственно слышит в его голосе что-то торопливо-нервное.

- Хорошо, прогуляемся, - он озадачен, если не сказать больше, удивлен поведением Шерлока, ведь тот явно знает, что планету будут бомбить.

Тогда почему ведет себя столь беспечно и не говорит о грозящей всем беде?

Они двигаются по тропинке в сторону космодрома, а Шерлок все болтает о том, как работодатель запретил ему покидать Батрейн, о том, сколько дел ему удалось раскрыть с Лестрейдом за последнее время, о том, что та самая новая преступная сеть Мориарти цветет и пахнет, о том, что ТУ ЖЕНЩИНУ, кажется, перевербовали… Шерлок говорит много, интересно, и Джон даже заслушивается, кивая в такт рассказу.

- Значит, ты просто решил меня навестить? – ему все же удается вклиниться с вопросом в монолог Шерлока.

- Что тут такого? – тут же ощетинивается тот. – Соскучился. Ты мне не чужой, - Шерлок демонстрирует руку с перстнем, а Джон видит следы царапин под черным браслетом переговорника (на самом деле это не переговорник, вернее, не только переговорник и даже не многофункциональное устройство с переговорником, это что-то вроде паспорта или айди, у каждого сфинкса есть такой браслет, и они никогда его не снимают – это Джон узнал от ребят с Батрейна, с которыми его звено довольно плотно сошлось в общении). Джон сердится на Шерлока, что тот до сих пор не свел дурацкую татушку, которая однажды его наверняка доконает. Лишь бы заражения не было от этого систематического расчесывания.

– И какие планы? – ехидно интересуется Джон.

– Планы обычные, прогуляться, пообниматься, позаниматься… У меня тут неподалеку катер стоит, можно в каюте удобно устроиться. Я понимаю, что ты ранен, но можно ведь по-разному… Что-нибудь придумаем, - вдохновенно врет Шерлок, а Джону становится смешно.

Он все кивает и кивает, слушая, как сфинкс разливается соловьем, заманивая на свой катер, а когда понимает, что от госпиталя они отошли довольно далеко, решает прекратить эту комедию.

- Шерлок, остановись, - тянет он его за рукав, и Шерлок неохотно останавливается, нервно бросая взгляд на часы в своем многофункциональном айди. – Тебе самому этот цирк не противен?

Шерлок моргает, а затем его лицо меняется и из напускной безмятежности быстро переходит в фазу жесткого самоконтроля.

- Ты уже все знаешь, - кивает он. – Отлично, тогда идем скорее. Времени мало, нужно срочно убираться, - Шерлок хватает Джона за руку и вновь поворачивает в сторону космодрома, но Джон упирается.

- Какой у тебя катер? – спрашивает он.

- Одноместный. Вдвоем втиснемся и даже взлетим, взять с собой больше никого не сможем, - резко отвечает Шерлок. – Не тормози, Джон, уходим срочно!

Джон лихорадочно обдумывает слова Шерлока, а потом вырывает руку:

- Не могу уйти, - говорит он твердо. – Не хочу, чтобы меня считали дезертиром. Я от опасности не бегал…

- Ты идиот, Джон, - орет Шерлок, - через полчаса тебя будет некому считать дезертиром! Кто тебе эти люди? – он кивает в сторону оставшегося позади госпиталя. – Случайные знакомые, - передразнивает он Джона, - да ты большинство даже по имени не знаешь. Если бы не напутали с твоей медкартой, ты бы эвакуировался. Просто считай, что мы исправляем чужие ошибки. Ты должен был выжить, и ты выживешь.