Машина знаний. Как неразумные идеи создали современную науку - Майкл Стревенс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 10. Война с красотой
«Обращениям к эстетике нет места в публичных научных спорах», – гласит железное правило. Однако этот запрет создает препятствие разуму: элегантность часто, если не всегда, указывает путь к истине
Баланс, красота, симметрия… несмотря на пыль, грязь и разнообразные смерти, Вселенная в значительной степени обладает этими нематериальными и трудноформулируемыми свойствами – благородством структуры и элегантностью тонкой текстуры, или, по крайней мере, большинству из нас хотелось бы так думать. Есть способ, с помощью которого мир, рассматриваемый как эстетическое целое, обретает смысл.
Многие великие мыслители как до, так и после научной революции предполагали, что эта скрытая гармония – ключ к более глубокому пониманию вещей. Найдите закономерности, управляющие внутренними принципами природы, и вы сможете призвать свое чувство меры, свой взгляд на изящество и элегантность, чтобы помочь познать внутреннее устройство и причинно-следственные связи Вселенной. Хорошая теория должна объяснять наблюдаемые факты, но наряду с объяснительной силой красота также должна вести к истине.
И все же, подобно рассуждениям философским и теологическим, эстетические рассуждения полностью и без снисхождения исключаются из официальной научной аргументации, из журналов и выступлений на конференциях, в соответствии с железным правилом. Это крайне важный запрет, ценнейшая часть программы манипулирования, с помощью которой наука превращает обычные человеческие умы в неутомимые машины для эмпирического исследования. Но разумно ли это? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно понять, насколько эффективным оказалось использование красоты как критерия оценки истинности. А для этого нам следует в очередной раз обратиться к историческим данным.
Созвучие микрокосма и макрокосма – вот самый древний принцип вселенской гармонии, и долгое время он считался основным. Человеческий мир отражает мир физический, утверждая этот принцип; более того, одними и теми же закономерностями могут быть описаны связи между вещами на всех уровнях бытия: физическом, химическом, биологическом, психологическом и теологическом; как на земле среди людей, так и на небесах среди ангелов.
Странное очарование этой концепции – представлений о едином узоре, проявляющемся на всех уровнях мироздания, – все еще ощущается сегодня в увлечении фракталами. Многие примеры этих геометрических фигур содержат внутри меньшие изображения самих себя, которые затем включают в себя еще меньшие копии, и так далее до бесконечности. Взгляните на хорошо известный фрактал – треугольник, описанный польским математиком Вацлавом Серпински в 1915 году (см. рис. 10.1). Вы увидите, что внутри внешней границы треугольника каждый из трех следующих по величине треугольников является точной копией целого. Таким образом, одна и та же треугольная структура повторяется в произвольном масштабе, высоком и низком, макро- и микро-. Не существует самого маленького треугольника в мире: бесконечность все более миниатюрных форм создается простой рекурсией. Это самый элегантный способ воссоздать Вселенную. Когда-то давным-давно рекурсия считалась не просто математическим фокусом, но и секретом, таящим в себе устройство всего мироздания.
Каков основной план нашего мира? Один из ответов на этот вопрос – теория четырех элементов, восходящая к глубокой древности. Согласно этой теории, мир состоит из четырех элементов: огня, воздуха, земли и воды. Человеческое тело также контролируется четырьмя жизненно важными жидкостями: кровью, черной желчью, желтой желчью и слизью. Существует также четыре величайшие добродетели (справедливость, умеренность, стойкость и благоразумие), четыре евангелиста, четыре буквы в имени бога (по-латыни Deus), четыре времени года, четыре главных ветра, четыре стороны света и четыре возраста человека (детство, отрочество, взрослая жизнь и старость). Одна и та же четырехчастная конфигурация воспроизводится на всех уровнях, от устройства макрокосмоса и движения небесных тел до физического и морального облика человеческих существ, их истории и религии.
Рисунок 10.1. Треугольник Серпински
В основе же самих элементов также лежит четырехчастный принцип еще более общего рода. Есть четыре физических атрибута – горячее и холодное, влажное и сухое, – которые встречаются в смешанном виде в каждом из основных четырех элементов: огонь горячий и сухой, как лето и юность; вода холодная и влажная, как зима и старость.
Это видение универсальной четырехсторонней гармонии ярко выражено на диаграмме, которой средневековый английский монах Биртферт (ок. 970 – ок. 1020 годов) завершил свой трактат об определении даты Пасхи (см. рис. 10.2). Углубившись в диаграмму, вы можете пронаблюдать еще больше проявлений четырехчастной структуры: например, начальные буквы четырех областей (Анатол, Дисис, Арктон, Месембриос), как указывает Биртферт, пишутся как Адам, имя первого человека и первого искателя знаний.
Такого рода структурами щедро усеяна вся история человеческой мысли, и корни этих структур прорастают повсюду, равно отбрасывая тени на небо над головой и внутреннее строение самого человека. Швейцарский мыслитель эпохи Возрождения Парацельс (1493–1541) видел соответствие небесных тел частям человеческого тела: Солнце, по его мнению, соответствует сердцу и золоту; Луна – мозгу и серебру; Венера – почкам и меди; и так далее.
Исаак Ньютон жадно впитывал все тайны подобного рода, какие только мог раскрыть, его воображение было захвачено идеей о мире, его химии, истории и мифотворчестве как реализации великого космического плана (см. рис. 10.3). Экономист Джон Мейнард Кейнс, выкупивший множество работ Ньютона по алхимии на аукционе 1936 года, ярко отразил этот аспект мировоззрения Ньютона (намекая на интерес Ньютона к древней мудрости):
«Он смотрел на Вселенную и все, что в ней есть, как на загадку, на тайну, которую можно и должно разгадать, применив чистую мысль к определенным свидетельствам, неким мистическим ключам, которые Бог заложил в мире, чтобы позволить эзотерическому братству заняться своего рода философской охотой за сокровищами. Он верил, что эти ключи можно было в некотором количестве обнаружить в устройстве небес и строении элементов… но также часть этих ключей содержалась в определенных документах и традициях, переданных братьями по непрерывной цепочке, восходящей к первоначальному загадочному откровению в Вавилонии. Он рассматривал Вселенную как криптограмму, сотворенную Всемогущим».
Рисунок 10.2. Диаграмма Биртферта. Четыре стихии – это aer, ignis, terra и aqua (воздух, огонь, земля и вода). Четыре времени года, которые можно найти в кругах между элементами, – это ver, estas, autumnus и hiems (весна, лето, осень
