Смешно или страшно - Кирилл Круганский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следующим был Митя. “Боже, ─ думал он сквозь боль, ─ только бы крохотный карась или малыш окунь”. На стол со шлепком лег двухкилограммовый сом.
─ А вы ─ благодарите меня, что я сперва дал ему умереть.
Максим шел последним. Клементина ловко скинула одежду и забралась перед ним на стол, глядя прямо в глаза. Максим посмотрел на мужчину, словно задавая очевидный вопрос: что же у меня?
─ Кукла, обычная детская игрушка. С большой головой и льняными локонами. Надеюсь, вы их ощущаете.
Он налил себе горячего чаю и отпил.
─ Итак, вам, наверное, хочется знать, почему я позвал вас в гости. Я расскажу. А потом мы с внучкой уйдем.
Он скрестил руки. Его волевое честное лицо, так хорошо известное Максиму, просветлело: воспоминания были ему приятны.
─ Я вынужден просить вас извинить меня, Максим и Дмитрий. Вы пострадаете не совсем заслуженно. Наблюдая за вами, я выяснил, что вы способны на то, что сделал Петр, но рыба и женщины мне не так дороги, поэтому, не вмешайся вы в эту историю, я бы вас пощадил. Но…
Мне удивительно, что вы оказались настолько недалекими, тупыми. Вам понадобилось… Ладно, я снова отвлекаюсь.
Я получил эту дачу в семьдесят шестом году. Одним из первых. Построил этот скромный дом. Как вы видите, с подвалом. И обнаружил, что здешний лес богат грибами. Я давно знал об их полезных ─ и даже более чем ─ свойствах. Собирал их много и охотно. И до последнего времени приходилось. (Он показал рукой на полки, все банки были с грибами, друзья только теперь это разглядели.)
Так продолжалось несколько лет. Прежде все держали меня за увлеченного рыболова, но грибы победили рыб. А уж кабаны или зайцы вообще не смогли вмешаться.
В начале восьмидесятых сюда повалили все кому не лень. Как я мечтал, чтобы Горловка оставалась уединенным местом, однако, дачи стал получать каждый третий москвич. Достался участок и вашим родителям. (Он задумчиво взял в руки гриб, лежащий перед Петей на столе и легонько постучал им о стол.) Потом появились и вы. Маленький, рыжий, отталкивающий. Швыряющий камни в котят. Я ненавидел вас.
Однажды я пошел в лес, за грибами, естественно. Набрал корзину и уже собирался домой. И вдруг нашел еще один гриб.
Он был прекрасен. Формально он был подосиновиком, но на деле ─ не выросло еще такое дерево, под которым он достоин был родиться. Я подумал, что самое подходящее имя для него ─ надосиновик, ведь он выглядел много лучше и ценнее любой осины. Как гриб, который должен и может превзойти. Я достал нож, чтобы резать, но тут же замешкался, засмущался и сказал себе: “Убери, убери, старый дурак, кого собрался пырнуть?”
Вдруг я встал перед ним на колени. Заплакал, сам того не желая. Заплакал от счастья, от обожаемого мной одиночества, которым наслаждался всю жизнь. Я говорил грибу ласковые слова: сынок, спаситель и еще схожие. Гладил по шляпке. И рыдал. Потом хорошенько присыпал его листвой, соорудив для него нечто вроде коттеджа. Запомнил место явления и спиной-спиной попятился назад, к тропинке. Потом как в полусне вернулся на дачу, сварил те обычные грибы, поел суп. А ночью лежал без сна как счастливый сумасшедший.
Утром побежал в лес. Нашел то место. Взялся за шляпку, пересказал новости, которые увидел вчера по телевизору. Бормотал всякую ерунду. Как с другом, которому можно говорить все. Мне не было тяжело или плохо, но после разговора стало легче и лучше. В тот день мне нужно было возвращаться домой. Автобус ехал в Москву, а я смотрел на пассажиров победно! Ну вот, например, старушка едет. Что у нее там в сумке? Вода? Может, хлеб, макароны прошлогодние. А у меня внутри появилось что-то, ради чего жить. Победа!
Через неделю вернулся и понял: гриб ─ особенный. Он совсем не вырос, встретил меня прежним. При этом ─ свежим, неизъеденным. Я прилег даже рядом, так соскучился, поцеловал в шляпку. Много раз поцеловал. Рассказал, как неделя пролетела, что видел, куда ездил.
Так и пошло. У гриба я забывал о печалях, о жестокостях человечества. Уходил ─ и снова наваливалась обыденность, люди совались ко мне со своей дружбой, заботами. А я ходил и думал: “Только бы поскорее туда, к моему надосиновику”. Я даже и представить не мог, что все может закончиться.
Но как-то я пошел в лес и увидел вас. (Он махнул рукой в сторону Пети.) Вы выходили из леса: маленький, рыжий и отталкивающий. Насвистывали что-то гадкое, детское. Я заподозрил ужасное. Побежал к тайнику, но увидел, что он разворошен, а гриб валяется рядом. Его ножка уже посинела. Я в отчаянии схватился за шляпку, но ничего не почувствовал. Мне оставалось только схоронить его в палой листве, что я и сделал…
“Я ведь даже не помню этого, ─ думал Петя, ─ неужели из-за этого…” А друг надосиновика продолжал:
─ Рассказ почти окончен. Я понял, что не могу ездить сюда. Забросил дачу, не появлялся несколько лет. Ездил к сыну, с которым помирился. Узнал, что у меня появилась внучка. А потом все же приехал сюда и увидел вас. И ощутил, что ненависть с годами не утихла. Что вы заслуживаете испытать такую же потерю. А тут как раз подвернулось, что вы выросли грибником…
Я караулил у калиток, шел перед вами, срезая весь урожай грибов. Смотрите, сколько банок я засолил. Правда, после того случая, я бесповоротно утратил к ним интерес. Потом прознал о вас. (Рука ткнула Мите в грудь.) Изучил подводное плавание, часами просиживал на дне водоемов, заработал хронический бронхит. Потом ─ вы. (Максим.) Вы попались случайно, но очень удачно. Я спал с вашей женой и параллельно тренировал внучку ─ отказывать. Ну, ну, не делайте такие глаза, как мне еще было заставить ее не хотеть вас. С ее-то молодостью, желанием. На ней я окончательно надорвался. Понял, что пора решить все раз и навсегда. Снял это видео, но вы оказались оглушительно глупы, я уже хотел снимать продолжение, где я иду к своему дому прямо от указателя на Горловку. Хотя вы и тогда думали бы месяца два…
Он умолк, отпил остывшего чая, с отвращением поставил кружку на полку, к банкам с грибами. Поставил чайник на плитку, чтобы заварить свежий. Чайник закипел, мужчина бросил в
