Дэви. Зеркало для наблюдателей. На запад от Солнца - Эдгар Пенгборн

Сэм поразил меня так же сильно, как и стражник, — я никогда не предполагал, что он способен говорить в такой благородной манере. Возможно, Дион и нашел бы в его речи изъяны, но я не отыскал ни единого. Он напомнил мне о том, что я воображал об одном из старинных исторических персонажей, которого проходил в школе, по предмету с названием «Краткое изложение истории Былых Времен». Правда, правда, Сэм был столь же невозмутимым и величественным, как самые лучшие из них — Сократ, Юлий Цезарь, Шарлемань или тот знаменитый вспыльчивый засранец… сейчас я вспомню его имя… ну, тот, который разозлился и выгнал баронов, датчан, римлян и прочую шваль из очаровательной Англии и освободил Делавэр… Магнум Картер, вот кто это был.

— Ладно, любезный, — сказал Сэм, — в этом городке можно найти что-то вроде пристойного жилья?

— О да, сэр, в таверне «Черный Принц» найдутся свободные комнаты, я знаю тех людей и…

— Сколько отсюда до Хамбер-Тауна?

— Около десяти миль, сэр. Должна быть карета из Скоара, которая идет через Хамбер-Таун, завтра, раз в неделю, по субботам, и всегда останавливается здесь, хотя с этой войной…

— Да, остальные из нашего каравана ждут эту карету в последней деревне, где мы останавливались… Ну и дыра, я даже не запомнил ее название.

— Перкунсвил, — сказал стражник с мрачным удовлетворением.

В захудалых деревушках вы вряд ли промахнетесь, начав чернить репутацию соседних деревень.

— Да, что-то вроде. Нам надоело ее ждать. А что это за городок?

— Это Ист-Перкунсвил.

— Приятное местечко. Да, кстати, там у вас тигр бродит. Много их обычно?

— Что? Нет, сэр, это вряд ли возможно.

Джед заговорил в первый раз за все время, и его голос звучал упрекающе:

— Почему же нет, любезный? Коричневый тигр — как пламень Божий, который горит, где угодно.

Стражник поклонился с таким видом, будто услышал святой звук, но остался непреклонен.

— Сэр, могу вам сказать одно: коричневые тигры никогда не подходят к этому городу. Мы не спрашиваем, какие у Господа есть причины для особой милости к нам, но это так.

Я заметил, что каждое селение обязательно гордится чем-нибудь особенным. Это может быть факт, что ни у кого в деревне никогда не было оспы или что все младенцы рождаются с черными волосами, или что афродизиаки[21] местной ведьмы самые афродизиачные на сорок миль вокруг — неважно что, лишь бы существовал отличительный признак от прочих селений. В Ист-Перкунсвиле, я полагаю, на памяти старейшего жителя тигр ни разу не перебирался через изгородь, и деревушка была уверена, что Бог позаботится о том, чтобы так продолжалось и впредь.

Сэм вежливо поклонился и ответил:

— Вам везет, вне всякого сомнения, это — проявление Божьей воли.

— Да, сэр, вполне возможно, что и так. — Теперь стражник был абсолютно дружелюбным и почтительным. — Да, сэр, я прожил здесь всю свою жизнь, а это двадцать шесть лет, и ни разу не видывал этого зверя.

— Так взгляни вон туда! — сказала Вайлет.

Мне никогда так не везет. Если бы эти слова произнес я, зверь бы прекрасно скрылся с глаз прежде, чем повернулась хоть одна голова. И, думаю, у Вайлет никогда раньше тоже не было такого случая, потому что позже, когда мы уже разместились в «Черном Принце», она рассказала это трижды или четырежды и всякий раз прямо-таки лучилась счастьем:

— «Так взгляни вон туда!», — говорю я, и тут он как высунется, прямо в ту самую секунду… Ужас!

И она вскакивала со стула, шлепала себя по ноге и снова начинала эту историю.

Когда она произнесла эту фразу впервые, я повернулся так же быстро, как и все остальные, однако у меня было ощущение, будто моя голова борется с неким сопротивлением, не готовая узреть того, кого я всю свою жизнь и боялся, и желал увидеть. На дороге я узнал зверя по запаху, с которым уже встречался как-то раз в гористой местности к западу от Скоара. От него несет хуже, чем от пумы, — запах, висящий в воздухе, кажется еще более тяжелым. В тот, предыдущий, раз он показался мне просто не таким, как у пумы, и я забрался на дерево и провел там всю ночь, дрожа, чувствуя его запах и думая, что увижу и слышу его, но этого так и не случилось. Утром я слез со своего дерева и обнаружил его огромные следы на пятачке голой земли неподалеку. Следы были глубокие, многочисленные, будто старый Огненный Глаз топтался там некоторое время, наблюдая за мной в темноте и думая: «Ладно, подождем, пока Рыжий не станет чуточку побольше и потолще…»

Теперь я увидел его.

Недалеко от вершины холма, с которого мы спустились, между лесом и дорогой, футах в тридцати от нее, лежал валун. Плоская верхушка камня была наклонена в сторону леса, так что с дороги ее было не видно. Лежал ли он на камне уже тогда, когда мы проходили мимо, или же прыгнул туда только что? Возможно, он не был голоден или же его сдерживал тот факт, что нас четверо. Возможно, он знал, что мой лук опасен. Я представил, как он играл, делая вид, что собирается прыгнуть на нас; как ходила туда-сюда его задница; как он наслаждался этими кошками-мышками и, наконец, по каким-то ему одному известным причинам, позволил нам пройти. А вот теперь, подчиняясь сиюминутному капризу, он стоял на камне во весь рост, и я видел это темное золото на фоне темнеющего летнего неба.

Он взглянул на нас, а может, и не на нас вовсе. Должно быть, он знал, что расстояние слишком велико для моей стрелы, если был опытен в подобных делах… Потом он грациозно, безо всякой спешки, повернулся и начал смотреть в противоположную сторону, на юг, через долину — наверное, с безразличным видом разглядывал дымки над другими населенными пунктами.

Постояв так, он сел и поднял переднюю лапу, лизнул ее и почесал макушку. Потом вылизал свой бок, задрал заднюю левую лапу — точь-в-точь, как большая кошка, — наклонился и обнюхал собственные причиндалы. И очень забавно скатился с наклоненной верхушки валуна, тут же непринужденно выпрямился, снова завалился на спину и принялся кататься по земле с задранными лапами. Когда эта игра ему прискучила, он прыгнул в сторону, прошествовал в лес и был таков.

16

Тогда я впервые увидел деревню изнутри. С тех пор мне пришлось повидать много больше, и далеко не все я могу ясно вспомнить, поскольку, когда я был с Бродягами Рамли, мы посетили массу деревень в Леванноне, Бершере, Коникуте, Катскиле и провели больше года в Пенне. Атмосфера и люди могут очень отличаться друг от друга, но общая ситуация в целом одна для всех стран. Где бы вы ни наткнулись на деревушку, они построены с единственной целью: дать маленькому человеческому сообществу немного безопасности в мире, где наше племя давно уже не многочисленно, не богато, не умно и не слишком храбро — как это было в Былые Времена.