Портрет кавалера в голубом камзоле - Наталья Солнцева

Банкир отошел в сторону и сел на стул, заложив ногу на ногу. Он словно чего-то ждал от Глории, – вопроса или умозаключения. Но та как воды в рот набрала.

– Иван Грозный истребил почти весь род Сатиных, моих предков, – наконец вымолвил он. – Это истребление продолжалось и после смерти царя, в последующие века. Я не хочу, чтобы оно настигло меня.

«Они что, сговорились? – мысленно изумился начальник охраны. – Глория твердит про царя, и этот туда же! Может, и актрис прикончил не маньяк-убийца, а Иван Васильевич?»

– Помилуйте, как это возможно?

– Палач и сластолюбец умер от сифилиса, – удовлетворенно изрек банкир. – Это доказанный факт. При вскрытии его захоронения были проведены исследования, которые подтвердили, что Грозного свела в могилу поганая болезнь. Он принимал лекарства, содержащие ртуть… и сам себя медленно травил. Поделом ему!

– В старину сифилис пытались лечить ртутью, – кивнула Глория, отвлекшись от портрета черноволосой женщины. – А в останках царя Ивана IV в самом деле обнаружили поражения, характерные для запущенной стадии сифилиса.

– Вы интересуетесь медициной? – удивился ее познаниям Сатин. – Или историей?

– Я…

Она чуть было не ляпнула: «Я врач!» но вовремя одумалась.

– Госпожа Голицына беседует с мертвыми, – съязвил Лавров. – Они сообщают ей свои диагнозы.

– В самом деле?

– Отчасти… – кивнула она.

Сатин чувствовал себя в подвешенном состоянии. Он понимал, что двое странных посетителей явились к нему не случайно. Но где та грань, которую не должна переходить его откровенность? Он не собирался раскрывать карты ни перед кем. Визитеры преследуют свою цель, он – свою. На определенном отрезке времени их цели совпадают, и он обязан этим воспользоваться.

– Тогда вы должны знать, сами актрисы ушли из жизни или им помогли? – усмехнулся банкир.

– Я знаю…

«Загнула! – поразился Лавров. – Лжет до неприличия. Всему же есть мера…»

– В таком случае мне нечего добавить, – развел руками хозяин кабинета.

– Я хочу выяснить причину гибели трех молодых женщин, – добавила Глория. – Не кто их убил, а за что они заплатили столь страшную цену. Даже мертвым не все открыто. В сущности, смерть ничего не меняет…

Мужчины не стали ей возражать. Им не хватало доводов для опровержения ее слов.

– Выходит, убийца вам известен? – не преминул съехидничать банкир.

– Считайте, что да…

Сатин с иронической гримасой покачал головой. На его языке крутился вопрос: «Что же вы тогда здесь делаете? Почему не идете в прокуратуру?»

– У меня нет доказательств, – сказала Глория, словно подслушав его мысли. – Но я их ищу…

– Желаю успеха.

Лавров, которого пугало поведение Глории, поторопился вмешаться. Он не понимал ее, но был готов прийти на помощь. Язвительность сближала его с Сатиным и поддерживала баланс сил. Когда чаша весов склонялась в пользу Глории, он выравнивал положение. Но не мог допустить, чтобы верх одержал подозреваемый. Перед Лавровым разыгрывалась скрытая борьба, смысл которой был темен… по крайней мере для него.

– Господа! Господа! Объявляю перемирие…

– Так мы ведь не ссоримся, – губы Сатина тронула ехидная ухмылка. – Правда, сударыня?

– Вы упомянули об истреблении Иваном Грозным ваших предков, – сказала Глория, возвращаясь к интересующей ее теме. – Чем же они не угодили государю?

– Никто толком не знает, в чем провинились бояре Сатины. В некоторых источниках на них указывают как на отравителей любимой жены царя Анастасии…

– Но вы с этим не согласны?

– У меня другое объяснение трагедии, постигшей наш род. Четыреста с лишним лет назад Алексей Сатин имел несчастье потревожить «тьму», спящую под землей Останкина… и за то был зверски растерзан опричниками Орна. Сатиных оклеветали! И причина клеветы крылась гораздо глубже, чем сказано в хрониках того времени. Зло порождает зло, множится и распространяется. Чудом избежал расправы племянник казненного, – Юрий Сатин. Вслед за своей невестой, опозоренной и замученной Орном, едва не сошел он молодым в могилу. Однако удержался от гибельного шага. Кто бы тогда продолжил род? Юрий уехал далеко, укрылся в непроходимых лесах, женился. Из всех его детей выжил только один. С тех пор потомков Юрия одолевали всяческие беды.

– Какие, например?

Банкир взглянул на портрет царя и продолжал:

– Иван Васильевич был одержим манией преследования, – ему всюду мерещились заговоры, колдовство и посягательство на его трон. Его могло успокоить только зрелище самых ужасающих истязаний и пыток… после чего он становился веселым и довольным. Периоды кровавых казней сменялись периодами неистового покаяния. Полагаю, после совершенных им злодеяний царь не верил в милость Божию… и решил сам позаботиться о своем благополучии. Каким-то образом до него дошли слухи о перстне со знаком Мироздания. Это магическое кольцо, которого никто никогда не видел… Я имею в виду, из ныне живущих, – пояснил банкир. – Сей перстень, якобы, давал своему владельцу величайшее откровение… Никому не известно, у кого он хранился и как тайным царским посланцам удалось добыть реликвию. Они везли бесценное кольцо из-за моря в купеческом обозе. На тракте на них напал Орн с верными ему опричниками… перебил посольских людей и торговцев, отобрал перстень. А награбленные сокровища закопал среди древних могил. Видимо, у него рассудок помутился, раз «служилый человек» посмел на царское добро позариться. Или свершилась месть потревоженной «тьмы»… но изменник нашел свою смерть в останкинской трясине. Так гласит легенда…

– А кольцо? – полюбопытствовал Лавров. – Тоже с ним утонуло?

– Есть вещи, которые в огне не горят и в воде не тонут…

– Перстень со знаком Мироздания, – повторила Глория. – Звучит волшебно!

– Еще бы. Юрий узнал о перстне и пытался найти его. Увы, напрасно. Он думал, что Орн спрятал свою добычу в окрестностях усадьбы, но ничего не обнаружил. Опасаясь царского гнева, боярин не мешкая отправился в глухие места… и прожил там до самой смерти Грозного. А после поведал о необычном перстне своему отпрыску… Не выдержал испытания тайной! И запала нам, Сатиным, в душу роковая мечта добыть ту реликвию, отравила кровь, передаваясь с генами от отца к сыну…

Лавров не верил своим ушам. Банкир казался ему сумасбродом, который спятил на почве собственных фантазий.

– Вы когда-нибудь слышали о родовом проклятии? – обратился к нему Сатин.

– Кое-что…

– Так вот, тот исчезнувший перстень, который везли Ивану Грозному, стал проклятием рода Сатиных. Один за другим мои предки безрассудно пускались на его поиски. Об их судьбах можно романы писать. Погоня за перстнем превратилась в болезненное наваждение, душевный недуг. Выходит, царь через свою неудавшуюся затею продолжает истреблять нас! Он не сумел физически выкосить под корень бояр Сатиных, зато заронил в нас искру безумия…

– Вы тоже не избежали этой участи?

Банкир перевел взгляд на Глорию и сказал:

– Дайте мне вон ту тетрадь…

Она взяла из шкафа и протянула ему то, что он просил, со словами:

– Это ваши записки?

– Да. Я по крупице собрал здесь все факты и вымыслы о перстне со знаком Мироздания. Впрочем, любые сведения об этой неуловимой вещи нельзя назвать достоверными фактами. О перстне только слышали и говорили, но его никто не видел. Не существует сколько-нибудь правдивых описаний кольца. Есть предположения, что его держал в руках царский лазутчик, потом иноземный опричник Орн… на этом след реликвии теряется, и мы имеем дело уже с призраком перстня. Неизвестно даже, как выглядел изображенный на камне магический знак…

Он полистал потрепанные страницы тетради и показал Глории и Лаврову пожелтелый разворот.

– Вот, извольте полюбоваться… это мои зарисовки, сделанные со слов разных людей. Я не художник. Так что прошу прощения за примитивизм.

На двух страницах теснились нанесенные неверной рукой символы, – элементы орнамента, стилизованный лотос, роза, какие-то скрещенные палочки, обвитый спиралью конус, змея, ползущая к вершине пирамиды…

– Это руны, – показала Глория на скрещенные палочки.

Она видела такие же на картинках в книге из библиотеки покойного Агафона. Перечитать все фолианты представлялось невыполнимой задачей.

– Угу, – подтвердил Сатин. – Вижу, вы разбираетесь…

У Лаврова заныл затылок при виде корявых карандашных набросков. Он бы никогда не подумал, что финансист может заниматься подобной ерундой. Из всех символов его привлекла геометрическая фигура, – восьмиконечная звезда, образованная двумя наложенными друг на друга квадратами.

– Звезда бога Саваофа, – пояснил банкир. – Знак Высшей Силы. Узнаете?

– Нет, – честно признался начальник охраны. – Видеть приходилось, но где… убейте, не скажу.

Глория долго разглядывала рисунки, думая о чем-то своем.