Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа

Судно сделало скачок вперед.

– Всем на корму! – послышался новый приказ Мити Матаи.

Все, подчинившись, перебежали. И почти в то же мгновение два форштевня поднялись почти на метр над водой. Теперь только два острых, V-образных киля, словно ножи масло, разрезали воду.

«Марара» угрожающе заскрипел, однако начал набирать скорость.

С заходом солнца ветер усилился.

– Подтянуть такелаж! – закричал главный навигатор. – Укрепить мачты!

Они были моряками! Лучшими моряками во всем океане! Двое из них ловко вскарабкались на верхушки дрожавших от сильного натяжения парусов мачт, чтобы подтянуть кормовые концы.

Корпуса катамарана, тоже скрипя, сотрясались, словно жалуясь на тяжелую работу. Однако они выдержали!

«Летучая рыба» и вправду полетела.

Метр за метром лодка набирала скорость; словно гигантская чайка, катамаран будто бы парил над океаном, едва касаясь поверхности воды, и стремительно приближался к пирогам противника, чьи гребцы от удивления побросали весла.

Мити Матаи жестом приказал Тапу, чтобы тот бежал к кормчему и помог ему удержать рулевое весло в заданном положении.

То была захватывающая, восхитительная и неповторимая картина.

Когда до врага оставалось менее ста метров, главный навигатор снова закричал:

– Всем на правый борт! Травить шкоты[26] по бакборту![27]

Катамаран начал поворачивать под углом в сорок пять градусов.

Он на глазах терял скорость, но сохранял достаточную инерцию, чтобы пронестись, словно молния, перед разъяренными, не верящими своим глазам Те-Оно.

Когда они находились приблизительно в семидесяти метрах по правому борту от врага и примерно в сорока по линии форштевней его катамаранов, капитан «Марара» снова скомандовал:

– Всем на левый борт! Поднять все паруса!

Корабль сделал опасный галс и, кажется, остановился. Но, когда снова подул кормовой ветер, наполнив паруса, он возобновил ход и начал отрываться от растерянного противника. Напрасно вражеские гребцы пытались развернуть свои пироги и броситься в погоню.

Тапу Тетуануи хорошо рассмотрел огромного, покрытого с ног до головы татуировкой человека, который что-то яростно кричал, потрясая длинным копьем. Не нужно было долго думать, чтобы понять – этот страшный человек был не кем иным, как жестоким королем Барракуд.

В этот момент принцесса Ануануа попыталась броситься в воду, но Мити Матаи, внимательно следивший за каждым ее движением, схватил ее за руку и повалил на палубу, крепко прижав ногой, и не отпускал, несмотря на все ее попытки освободиться.

Когда солнце наконец скрылось за горизонтом, пироги Те-Оно превратились в едва различимые на горизонте точки.

«Летучая Рыба» неслась к родному берегу.

С рассветом ветер утих.

Ничто уже не напоминало ни о Те-Оно, ни об их острове, оставшемся далеко на северо-западе.

Единственное, что сейчас волновало капитана «Марара», так это расстояние, разделявшее его лодку и пироги преследователей. Пользуясь временным затишьем, он приказал уменьшить площадь парусов, так как в течение длительного времени катамаран не выдержал бы столь сильного напора ветра, которому подвергся накануне.

И действительно, правый корпус дал течь. Два человека постоянно откачивали поступающую воду. Однако даже ловкому плотнику было практически не под силу заделать разошедшиеся швы, пока лодка находилась на плаву.

Когда после длительного и тщательного наблюдения впередсмотрящие доложили, что вражеские пироги, похоже, безнадежно отстали, главный навигатор приказал положить «Летучую рыбу» в дрейф, чтобы, пользуясь полным штилем, заделать течь.

Для этого, следя за равновесием судна, команда перебралась на левую половину катамарана, чтобы правый корпус мог подняться в воздух.

Вися за бортом на толстом канате, плотник завертелся с ловкостью обезьяны, латая швы при помощи длинной костяной иглы, которую с внутренней стороны корпуса каждый раз подхватывал его помощник.

Сторонний наблюдатель, незнакомый с укладом жизни народов Полинезии, рожденных посреди океана, наверное, немало бы удивился, увидев разворачивающуюся перед ним картину – плотник с Бора-Бора более чем в шестидесяти милях от берега чинил пирогу, под килем которой глубина океана составляла не менее четырех тысяч метров. Впрочем, это лишнее доказательство того, как человек может приспособиться к любым условиям жизни!

Ни один моряк с запада не смог бы отремонтировать тридцатиметровую пирогу, лежащую на одном борту и балансирующую над водой, лишь с помощью свитых из кокосового волокна канатов. Для него этот подвиг стал бы непосильной задачей. Однако мужчины и женщины «Марара» достаточно быстро закончили ремонт, как будто проделывали это ежедневно. Пока капитан и его помощники работали, остальные хранили молчание и внимательно, с почтением слушали грустный рассказ о том, что сталось с девушками в плену. Все слушатели без исключения испытывали ужас и сожалели, что не вырезали эту мерзкую расу до последнего человека, не уничтожили всех негодяев, привыкших безнаказанно творить зло.

– В первый же день, – начала своей рассказ Иона, – король Октар изнасиловал четырех из нас, а мою сестру Пуруа истерзал так, что она умерла, истекая кровью. Октар ненормален. Он опасный сумасшедший, с гордостью выставляющий на всеобщее обозрение свой огромный, нечеловеческих размеров член, готовый насиловать женщин в любое время дня и ночи.

Все стыдливо примолкли. В установившейся тишине мужчины пытались представить размеры и силу члена, который стал причиной смерти Пуруа, с которой многие из них в свое время занимались любовью. Потом другая девушка прервала молчание и хриплым голосом продолжила:

– Это было настоящим адом, так как он еще и заставлял нас смотреть на то, как он издевается над нашими подругами. Я могу поклясться, что если бы не была привязана, то предпочла бы броситься в море на съедение барракудам, чем терпеть такие унижения и муки.

– Сучий сын! – воскликнул возмущенно Ветеа Пито.

– Остальные мужчины и двадцать женщин, которые сопровождали его в плавании, наслаждались происходящим и смеялись, глядя на наши страдания. Творимые их предводителем мерзости возбуждали их до такого предела, что вскоре они сами устраивали отвратительные оргии, в которой нам была отведена самая унизительная роль. – Она всхлипнула, но, справившись с собой, продолжила: – У меня все болит от одних только воспоминаний!

Ваине Тиаре, пытаясь ее утешить, ласково погладила по голове и произнесла:

– Если не хочешь, не продолжай.

– Я продолжу, – твердо сказала девушка. – Хочу, чтобы все знали, что нам пришлось испытать по их милости. И если когда-либо кто-нибудь из этих чудовищ встретится на вашем пути, вы можете без угрызения совести тут же размозжить ему голову.