Дорогой сварливый босс - Джулия Вулф

Я усмехнулся.

— Однажды. На нее это не произвело впечатления.

— Как долго вы были вместе?

Я склонил голову набок.

— Моя очередь раскрывать подробности моих отношений?

— Что справедливо, то справедливо, Уэсти.

— Пожалуйста, перестань тусоваться с Майлзом.

— Тебе придется обсудить это с ним. Он немного одержим мной, — она погрозила мне ложкой. — Не пытайся меня отвлечь. Как долго ты был с ней?

— Плюс-минус два года серьезных отношений.

— Как долго несерьезно?

Она уловила мою формулировку. В этом нет ничего удивительного.

— Год.

— Итак, три года, — она оторвала уголок своего сэндвича. — Это долго. Я не знала о ее существовании до этой поездки.

Я приподнял бровь.

— Ты не отставала от меня, пока была в Чикаго?

— Отчасти. Эллиот время от времени упоминал тебя. Хотя он никогда ничего не говорил о красавице Марисоль.

Я не смог сдержать ухмылку, растянувшую мои губы.

— Это потому, что Эллиот пытался притвориться, что ее не существует. Умение разделять — талант Леви.

— Мой брат не был поклонником красавицы Марисоль?

— Не называй ее так, если не хочешь, чтобы я называл тебя Сногсшибательной Элизой.

Она перестала жевать, чтобы прикрыть ухмылку рукой.

— В этом действительно есть прелесть.

Так и было. И это было уместно.

— Нет, она не нравилась Эллиоту. Он сказал, что если я останусь с ней, она изменит меня так, что и я не понравлюсь ему.

— Мой брат — приятный собеседник.

Я покачал головой.

— Он резок, но говорит правду.

— Но ты не послушал.

Глубоко вздохнув, я вытер рот салфеткой.

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Она жила в Калифорнии на протяжении наших отношений. Мне стало легче закрывать глаза на многие причины, по которым у нас бы никогда не получилось.

— В этом есть смысл. У вас был секс наедине снова и снова. Было бы трудно отказаться от этого.

Моя челюсть напряглась от ее небрежного упоминания о том, что я трахаюсь с другой женщиной. Я не чувствовал себя таким небрежным, когда думал о ней с любым другим мужчиной.

— Ты права. Было легче остаться, чем уйти. Плюс, какая-то часть меня хотела доказать, что Эллиот неправ.

— Держу пари, он хорошо перенес ваш разрыв, — она сжала губы, чтобы сдержать усмешку.

— Извини, что назвал твоего брата мудаком, но этот мудак устроил парад, когда я сказал ему, что между нами все кончено.

— Очень утешительно, — съязвила она.

— Я не нуждался в утешении, — даже если бы я и нуждалась, мысль об Эллиоте, предлагающем утешение, была смехотворной.

Она легонько пнула меня под столом.

— Разве ты не любил ее?

Я фыркнул, беря вилку.

— Нам обязательно продолжать говорить об этом? — Я отправил в рот большой кусок моего быстро остывающего ужина. Элиза была полна решимости разговорить меня.

— Ты задавал мне всевозможные назойливые вопросы, Уэсти. Будет справедливо, если я сделаю то же самое. Ты, должно быть, любил ее, раз был с ней три года.

Я наколол на вилку еще один большой кусок.

— Это было что-то вроде любви. Я думал, что хочу жениться на ней, но когда мы расстались, мое сердце не было разбито.

— Брак? Вау.

— Мы бы развелись в течение года, если бы даже пошли к алтарю.

Я подумывал о покупке кольца. Оглядываясь назад, я даже не мог вспомнить почему. Я предположил, что это казалось следующим естественным шагом.

Когда я заговорил о браке, Марисоль сказала мне, что до тех пор, пока я не найду способ любить ее так же сильно, как свою компанию, не больше, но в равной степени, она не сможет выйти за меня замуж.

Слез не было. Мы вернулись к ней домой, как всегда, и провели ночь в ее постели. Когда я уезжал на следующий день, я испытывал облегчение. Когда я подумал о своем календаре и обо всем времени, которое было высвобождено без девушки, о которой стоило подумать, я понял, что она была права.

Я не был бессердечным. Я скучал по ней. Но факт был в том, что я быстро с этим справился.

Сегодняшний день с Марисоль стал для меня последней каплей. То, как она отмахнулась от Элизы, а затем попыталась предъявить какие-то нелепые претензии по дороге домой, настолько отвратило меня от нее, что все мои теплые чувства увяли и умерли прямо там.

Я откладываю вилку.

— Хватит об этой теме. Я могу придумать гораздо более интересные темы для обсуждения.

— Я не знаю. Совать нос в твою личную жизнь для меня ужасно забавно.

— Я бы предпочел залезть к тебе в штаны.

У нее вырвался смешок, и на этот раз я присоединился к ней.

— Это было ужасно, — сказала она сквозь смех.

Было. Худшая фраза, которая когда-либо слетала с моих губ. Но выигрыш был слишком велик, чтобы обращать на это внимание.

ГЛАВА 19

Когда мы вернулись в мой гостиничный номер прошлой ночью, Уэстон был весь на мне, трахал меня на столе и снова в душе. Он был грубым и напористым, шлепал меня по заднице и покусывал мою плоть.

Я была такой же. Я сосала его, пока у меня не онемели губы, и не заболела челюсть, но этого было недостаточно. Кончиками пальцев я наметила впадины и выпуклости его мышц. Я исследовала его, а он исследовал меня.

Мы изголодались друг по другу. И каждый раз, когда мы кончали, казалось, что мы можем насытиться только для того, чтобы начать все сначала. Прошли часы, прежде чем наши тела, наконец, сдались.

Я никогда не испытывала ничего подобного. Заснуть обнаженной, обернувшись вокруг него, а он — вокруг меня, было для меня еще одним открытием.