Жестокий мучитель - Бьянка Коул

ты собираешься взять два миллиона долларов?

— Я пока не уверен.

— Мой брат заплатил бы ему, — говорит она.

— Я буду разбираться с этим беспорядком, Нат. Не ты.

Она прикусывает нижнюю губу.

— Я не понимаю, почему ты уступил такому парню, как он?

— Потому что я должен защищать тебя, — бормочу я, мои губы в сантиметре от ее губ.

Ее дыхание сбивается, и тогда я нежно целую ее. Она уже должна была понять, что это не просто игра, даже если и начиналась как таковая.

Она внезапно отталкивает меня, качая головой.

— Почему ты просто не позволил мне сделать то, что он сказал?

Гнев покалывает мою кожу.

— Ты имеешь в виду отсосать у этого сукиного сына?

Она кивает.

— Чем это отличается от того, что ты заставлял меня делать?

Я сжимаю челюсть, от одной мысли о том, что Наталья вот так прикасается к нему, моя кожа натягивается.

— Потому что ты моя, Нат.

Я снова тянусь к ней, но она уворачивается.

— У тебя нет никаких прав на меня и не тебе решать, что мне делать. — Она кладет руки на бедра и смотрит на меня сузившимися глазами. — Ты тот, кто должен загладить свою вину передо мной.

— Хочешь сказать, что хочешь стать шлюхой Финна Мерфи?

Ее грудь вздымается, как будто я причинил ей боль, но она качает головой.

— Я говорю, что ты не имеешь права голоса в том, что я делаю в своей жизни.

Я понимаю, что если хочу помириться с ней, форсировать этот вопрос — не лучший способ сделать это. Она наказывает меня за то, что я был засранцем, но я не могу искренне поверить, что она хочет стать шлюхой для Мерфи.

— Я хочу защитить тебя, — говорю я, подаваясь вперед.

— Тогда защити меня от себя.

Она отворачивается, заставляя ярость бурлить через край.

Я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе, глядя на нее сверху вниз.

Ее дыхание сбивается, когда она смотрит мне в глаза.

— Элиас.

— Тихо, — рычу я, мои руки перемещаются на её бедра и сильно сжимают их. — Я хочу получить от тебя прощение, Нат, но я не тот мужчина, через которого можно переступать.

Ее губы сжимаются, но дыхание становится тяжелым и быстрым. Красивые карие глаза расширены от желания, даже когда она пытается бороться с тем, что есть между нами.

— Ты принадлежишь мне, и ни один другой мужчина не сможет прикоснуться к тебе. Ты понимаешь?

Ее глаза сужаются.

— Я понимаю, что ты лицемерный мудак.

Я сжимаю челюсть.

— Позволь мне разобраться с Финном. Позволь мне сделать это для тебя.

Это смягчает ее взгляд, и она тяжело вздыхает.

— Если об этом станет известно, вся моя семья может погибнуть, — бормочет она со страхом в голосе.

— Я не позволю этому случиться. Я обещаю, Нат. — Я обхватываю ладонями ее лицо, зная, что готов на всё, чтобы уладить проблему. — Я сделаю всё, что потребуется.

Она выгибает бровь.

— Чего бы это ни стоило?

Я понимаю, что она имеет в виду: если дело дойдет до этого и тупой ирландский ублюдок не заткнет свой рот, убью ли я его?

Глядя ей в глаза, я понимаю, что готов на все ради девушки, которую мучил годами.

Она всегда принадлежала мне в каком-то извращенном и больном смысле. Просто мне потребовалось много времени, чтобы понять, что я люблю ее, даже если пока не могу сказать ей это в лицо.

Единственным человеком, которому я когда-либо говорил эти три слова, была моя мама.

— Да. Он не причинит тебе вреда. — Я нежно целую ее. — Никто никогда не причинит тебе вреда, nena.

Тогда она расслабляется, позволяя мне целовать ее. Возможно, я наконец-то достучался до нее.

Это больше не игра. Наталья — мое всё, и я никому не позволю угрожать ей.

Глава 28

Наталья

У меня звонит телефон, и я бросаю взгляд на экран, чтобы увидеть, что это мой брат.

Михаил редко звонит мне, когда я в академии, поэтому я беру трубку. Сердце сильно колотится о грудную клетку, и я думаю, не выпустил ли Финн Мерфи кота из мешка. Я не доверяю этому ирландскому подонку ни на йоту.

Если наш дед узнает правду, мы окажемся в непосредственной опасности.

— Привет, — говорю, не в силах скрыть тревогу в своем тоне.

— Привет, Наталья, я звоню, чтобы сказать тебе, чтобы ты тащила свою задницу в Бостон.

— Зачем? — спрашиваю я.

На другом конце провода повисает пауза.

— Возможно, это немного шокирует, но завтра днем я женюсь на Сиенне.

Я визжу в трубку, возможно, слишком громко. Слава Богу, он звонит с хорошими новостями. Как будто Михаил знал, что они мне нужны прямо сейчас.

— Ауч, — говорит Михаил.

Я хихикаю.

— Извини, это просто такая захватывающая новость! Ты уже уладил всё с директором Бирном? — спрашиваю его.

— Конечно. Попов снаружи с машиной.

У меня немного сводит живот, потому что это произошло ни с того ни с сего, пока я нахожусь в кризисе — том, который касается всей семьи, а не только меня. Я тяжело сглатываю, понимая, что ни за что не могу пропустить свадьбу.

Элиас сказал, что разберется с Финном, поэтому я должна ему верить. Даже если ему я тоже не доверяю.

— Хорошо, я соберу сумку и встречу его у входа, — говорю.

Михаил посмеивается.

— Не затягивай. Ты же знаешь, каким нетерпеливым он может быть.

Я действительно знаю, каким нетерпеливым может быть Попов, но не похоже, чтобы меня кто-то предупреждал.

— Я постараюсь не задерживаться.

— Скоро увидимся, сестренка. — Он отменяет звонок.

Я смотрю на стену своей спальни, зная, что завтра Элиас будет гадать, где я, особенно после бомбы, которую Финн сбросил вчера вечером. И все же, я не считаю, что должна объяснять, поскольку это он тот, кто должен всё исправить между нами. Я не буду преследовать его повсюду.

Если он действительно хочет загладить вину за все, что сделал мне за эти годы, то ему нужно это доказать.

Я поднимаюсь на ноги и хватаю сумку, запихивая туда несколько предметов первой необходимости. Затем направляюсь к шкафу, зная, что мне понадобится красивое платье для этого случая, но поскольку брат не предупредил меня заранее, придется выбрать из того, что уже есть.

Беру два своих любимых платья, длинное бирюзовое и красное, кладу их в пакеты для одежды и хватаю упакованный багаж.

Поездка в Бостон не долгая, но я предполагаю, что немного задержусь там. Михаил разрешит мне остаться дома, по крайней мере, на