«Если», 2011 № 12 - Журнал «Если»

Бесс молчала, когда на нее обращали взоры…

А кто ты, Бесс?

Что ты помнишь о времени до того, как стала избранной?

На подобные вопросы ответа не было. Она Бесс просто потому, что так решило назвать ее некое малое проявление церковных интеллектов. Все, что у нее было, — огромное строение, обнесенное чугуном, да подруги, да ночи в общей спальне с рассказами, да дни учебы и тренировок. Больше ничего. Она понятия не имела, кем или чем была прежде. В конце концов, она могла появиться из ниоткуда, как утверждалось в стишках и насмешках. Разве только вот эта вещица…

Она называлась медальоном. Во всяком случае, так Бесс думала — терминология драгоценных украшений отнюдь не входила в число тех областей знаний, в которых воительницы обязаны преуспевать. Но это слово появилось вместе с самой вещью. И могло что-то означать. А могло и не означать.

Бесс редко надевала эту вещицу, даже когда голова и шея позволяли ей нацепить женскую безделушку, до того как она приняла законченную форму воительницы. Но Бесс все же сохранила ее. Цепочка была изготовлена столь же искусно, как и огромные цепи, что крепили острова относительно вращения огромной сферы Гезиры. На цепочке, ярко сверкнув в свете лампочки, а затем потускнев, висела серебряная капля, каковая и являлась медальоном. На нем были выгравированы ошеломительные фрактальные узоры и завиточки.

Бесс показалось, будто ее затягивает в узор, и, опуская бронированными пальцами цепочку обратно в сундучок и закрывая крышку, она позволила себе потратить энергию на слабую дрожь. А затем растянулась на кушетке и заснула.

Она уже проснулась, когда осветился интерьер коляски, предупреждая о начале рассвета. Шипящий гул, ощущение невидимой жидкости, очищающей ее чешую, и вот она готова к очередному дню ожидания. Бесс открыла люк и достала меч. Снаружи, под аккомпанемент призыва света певцов зари с зеркальных минаретов, ее шаги оставили темный след, словно последний штрих ночи. Когда она вытащила меч и сделала первый прыжок, след уже рассеялся в туманном воздухе.

Она как раз отрабатывала «Высвобожденный круг» в его редко исполняемой более замысловатой разновидности, когда почувствовала, что за ней снова наблюдают. Она не обдумывала, насколько данный прием с мечом согласовывается с краткой и зрелищной серией прыжков по усеянной кровоцветками поляне, которые она тут же исполнила. Однако он вполне согласовывался.

Это оказалась Элли-малышка, бесстрашно, но в полном восхищении стоявшая у кромки леса, где сегодняшнее появление Бесс не отсекло и даже не шелохнуло ни единого листочка.

— Салям, — немного запыхавшись, поздоровалась Бесс.

— Сабах эль нур[10], Бесс из Церкви Воительниц, — неожиданно церемониально ответила Элли и коротко поклонилась. Бесс только подивилась собственному удовольствию, вызванному подобным приветствием. Потом ее осенило:

— Ты ведь не была здесь ночью, да?

— О нет, — отрывисто качнула головой Элли.

— Где же тогда ты живешь?

— Э-э… — Элли пожала плечами и указала грязным большим пальцем за спину: — Да там, недалеко. Хочешь посмотреть?

Маленькая светлая фигурка. Под птичий щебет, через темные проходы меж деревьями они двинулись в глубь безымянного леса. Вот это, подумалось Бесс, больше похоже на приключения, которые в народе порой приписывают членам ее Церкви. Убивать драконов. Уничтожать ужасные сдвиги и аномалии в ткани пространства-времени. Да хоть бы девиц из беды вызволять. Наверное, продолжала размышлять Бесс, ей следует тревожиться из-за самовольной отлучки с того места, где интеллекты Церкви приказали ей оставаться. Но ведь воительницы обязаны проявлять храбрость и инициативу, разве нет? И сколь долго человек — неважно, до какой степени измененный и обученный, — может ждать?

Они остановились передохнуть подле дерева, увешанного какими-то красными плодами, которые, по словам Элли, назывались гранатами и существовали столь же долго, сколько и Эдемский сад на мифической первой планете Ур-земля[11]. Еще их можно найти, деловито добавила она, в самом Раю. Лучше всего их разрезать чем-нибудь острым. Проблема с этой штукой — она похлопала по засунутому за бечевку вокруг пояса лучевому пистолету и с выжиданием взглянула на Бесс — заключалась в том, что она их зажаривала.

Бесс изучила протянутый Элли плод, странный на вид и с разрывом в виде короны с одной стороны. Ее рука потянулась к эфесу меча, хотя она и догадывалась, что сказали бы имамессы Церкви Воительниц об использовании ее священного клинка в столь низменных целях. То есть если бы им случилось оказаться здесь и увидеть ее.

— Знаешь что, Бесс: я могу подбросить его.

За долю мгновения Бесс вытащила меч и, выполняя «Свежеубитого и зажаренного гуся», исчезла и появилась, в то время как гранат, теперь рассеченный на две половинки, все еще кружился в воздухе.

— Ух ты!

Элли схватила одну падающую половинку, Бесс — другую.

— Ну? Как тебе гранат? Довольно неплох, если уметь выковыривать семена.

Бесс только и оставалось согласиться. Гранат был вкусен. Однако есть его оказалось занятием удручающим. Ее огромные руки быстро стали липкими, равно как и укрытое пластинами брони лицо.

Не менее приятно просто потехи ради бросать гранаты и рассекать их надвое. И вскоре мякоть и семена только и разлетались, а броня Бесс покрылась красными, белыми и розовыми крапинами от ошметков граната.

— Ну? — наконец спросила Элли, стоило Бесс закончить демонстрацию стольких способов разрезания плодов, что большая часть разбросанных вокруг остатков походила на нечто из параллельного измерения. — Это и есть то, чем ты занимаешься? Кромсаешь что ни попадя всякими странными и занятными способами?

Бесс слишком много смеялась, чтобы обидеться. Потом объяснила, что появление ее Церкви восходит к эпохе первых кораблей-прыгунов, когда были открыты проходы, в которых в космической прорехе оборачиваются вспять время, пространство и материя. То был гигантский прорыв женщества и всех прочих разумных видов, но он также привел и к окончанию простоты одиночной реальности и линейной последовательности времени. Теперь другие формы существования, прежде считавшиеся всего лишь полезными компонентами для понимания более высоких измерений физики, подобрались к нам вплотную. Истинные пришельцы, подлинные ужасы и чудовища находятся не в отдаленных областях галактики, а рядом. И каждый проход корабля-прыгуна тревожит ткани нашей реальности, давая возможность просочиться к нам, подобно черному дыму в щель под дверью, представителям иных реальностей. Порой они комичны или совершенно безвредны. Чаще всего их вообще не замечают. Но иногда они оборачиваются настоящим кошмаром. И бороться с подобными чудовищными вмешательствами можно только посредством созданий, которые сами воплощают собой сущий кошмар.