Сеанс в Преисподней - Глеб Лютаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Можно подумать, ты о нём забывал».
Опять этот издевающийся внутренний голос.
«Причём тут вообще Труп?»
«О-о-о… Труп ещё как причём. Труп – тот, кто не оставит тебя в покое, пока не похоронит рядом с собой».
Каскад разозлился и поднялся по лестнице, принципиально уставился на мерзкие останки, что лежали рядом, и понял, что опасается зря. Как он мог быть так глуп и что подвигло его к тому, чтобы бояться мертвеца? Всего лишь останки человека, погибшего здесь и ожидавшего теперь участи быть разорванным в клочья миномётным снарядом.
«Вот бы его и правда накрыло, да? Как было бы круто, если б Труп разлетелся на атомы и тебе не пришлось бы смотреть в его чёрные глазницы, видеть жуткий оскал гнилых зуб и неестественный изгиб костей тела?»
«Заткнись!»
Каскад метнулся к Трупу, шаг-другой-третий, взмах ногой, и он был готов отбить ублюдку череп, когда раздался свист и последовавший за ним разрыв снаряда.
Каскад потерял равновесие и вместо черепа пнул воздух рядом с ним, не устоял и упал. Автомат вылетел из руки, больно ударив прикладом в пах. Почти в ту же секунду недалеко послышался громкий и яростный крик боли. За ним последовала череда бессвязных выкриков, протяжный стон, а потом одиночный выкрик: «Командир!»
Каскад поднял голову и посмотрел на Труп. Тот лежал и не шевелился.
«С чего бы ему шевелиться?»
Тот же Труп, в таком же положении, что и раньше.
Но…
Будь проклят тот, кто сейчас засомневался бы в том, что Труп насмехается над Каскадом. Ублюдок всем своим видом давал понять, что ему, мать его, сейчас весело. Оскал полусгнивших зубов был таким же, сгнившая кожа на левой щеке по-прежнему открывала челюсти. Тем не менее Каскад не просто уверовал, а воочию наблюдал, что зловещая тварь смеётся ему в лицо, паразитирует на его унылом состоянии.
От мыслей Каскада отвлёк громкий крик.
– Тощий – триста!15 Тяжёлый!
Забыв о боли в паху, Каскад неуклюже поднялся на ноги и, стараясь не думать о Трупе, побежал в сторону окопа, куда отправлял Тощего. Не добежав, он обнаружил на изрядно вытоптанной тропинке следы крови и ошмётки плоти. От одной мысли, что видит он не что иное, как куски мяса своего подчинённого, Каскаду стало дурно. Старлей быстро преодолел оставшееся расстояние и спрыгнул в окоп.
В землянке над беднягой нависли солдаты.
– Ай, бля…
– Да не так, дай я.
– Да вы только хуже сделаете!
Каждый из собравшихся говорил что-то своё, и никто не заметил подоспевшего командира взвода.
– Что тут? – наконец выдавил из себя Каскад, хотя прекрасно понимал, что именно.
Все, кроме Луны, который фактически оказывал первую помощь раненому, оглянулись.
– Тощий, командир.
– Дай посмотрю.
Парни расступились, и взору Каскада открылась ужасная картина: Тощему оторвало обе ноги выше колен, превратив в лохмотья обрубки бёдер. Луна затянул на одном бедре турникет,16 а на другое пытался наложить жгут, постоянно выскальзывающий из вымазанных кровью рук.
– Блядь! Ёбаный жгут! – то и дело выкрикивал озлобленный Луна, пытаясь зафиксировать его.
Воспользовавшись моментом, Каскад рявкнул на собравшихся:
– Так! Чего собрались? Давайте в укрытия все. Луна помощь оказывает, а вы – по норам.
Солдаты начали расходиться и попрятались в укрытие. Прилётов пока не было.
Каскад вытащил из кармашка на бронежилете свой турникет и протянул сержанту. Тот не стал менжеваться, откинул кусок ненавистной резины и принялся перетягивать вторую ногу раненого.
Сам Тощий негромко стонал.
– Промедол вколите! – крикнул Каскад, позабыв, что сам прогнал людей.
Кто-то из солдат выкрикнул из окопа:
– Так а где он?
«Точно: ни брони, ни пояса, ни аптечки ведь. Кто его знает, где Тощий это оставил».
– Свой коли, потом другой выдам!
Неуклюже подбежал Кабан, своей жирной тушей навис над Тощим и Луной. Его толстое брюхо буквально вываливалось из-под брони.
Каскад протянул руку к своей аптечке и трясущимися то ли от злобы, то ли от страха руками проверил, на месте ли она.
В это время Кабан извлёк из кармана штанов шприц-тюбик с промедолом, стараясь не мешать Луне, присел рядом с Тощим.
– Куда колоть? – спросил он.
– В плечо, – ответил Луна.
– В какое?
– В любое! – хором ответили офицер и сержант.
Солдат снял колпачок, воткнул раненому в плечо и начал давить.
– Не давится, – произнёс испуганный солдат.
– Идиот! – крикнул Луна.
Он оттолкнул ничего не понимающего солдата и, не доставая иглу из плеча, прокрутил ребристый ободок канюли, затем надавил на корпус тюбика. Когда жидкость вошла в плечо Тощего, Луна, не разжимая пальцев, вытащил иглу.
– «Азарт»! – крикнул Каскад Кабану. – Беги ко мне в блиндаж и тащи станцию.
Солдат, тяжело дыша, убежал. Каскад сел рядом с Тощим и осмотрел его. Кровавое месиво, оставшееся от ног, вызывало чувство тошноты, позади донеслись рвотные позывы. Тощий молчал, но время от времени бессвязно просил сделать ещё один укол.
– Луна, давай четырёх бойцов и носилки. Пусть тащат до точки эвакуации. Там их встретят и заберут Тощего.
– Да, принял. Может, подождём, пока обстрел закончится?
Каскад не понимал, откуда в нём была уверенность, но знал, что больше прилётов не будет.
Пока.
– Он закончился. Сегодня весь день копаем ходы сообщений.
Офицер связался с эвакуационной группой, доложил о трёхсотом («Двухсотом», – шепнул голос) командиру бригады. Затем отдал указания по оборудованию фортификационных сооружений, отправил бойцов доставить Тощего к точке эвакуации и, присев на краю окопа, закурил.
Вдыхая дым, он проанализировал случившееся и попытался найти разумное объяснение своей навязчивой идее, что во всём виноват Труп. Каскад не мог понять, как останки мёртвого человека могут быть связаны с происходящим, но в том, что Труп такой же участник событий, нисколько не сомневался. Каким-то загадочным образом мертвец мог влиять на то, что творилось вокруг.
Даже тот факт, что именно в тот момент, когда Каскад собирался пнуть ногой по осточертевшему черепу, прилетела одна-единственная мина, угодившая несчастному Тощему под ноги, говорил о том, что старлей прав.
В очередной раз он подумал, а не убрать ли эту мерзость куда подальше. Но в очередной раз его удерживало от этого эфемерное предчувствие беды.
«Какой именно беды? И так ли уж она эфемерна?»
Каскад вспомнил теорию Слота о возможном заминировании Трупа. Сегодня он готов был рискнуть минимум ногой, максим жизнью ради того, чтобы сбить с мерзкой дохлой рожи
