Сеанс в Преисподней - Глеб Лютаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рома замолчал, надеясь, что разговор окончен. Однако Ника не думала сдаваться:
– Как ты можешь быть в этом уверен? Ты же не пробовал.
– Что не пробовал?
– Ну уснуть с таким же, как ты.
– Просто знаю.
– И тебе не интересно проверить? Пап, вот подумай. Что будет? А если даже и ничего, как нам это навредит?
Рома задумался.
«Откуда в его дочери столько упрямства и любопытства? Неужели унаследовала? Но от кого?»
– Послушай, Ника, я понимаю твой детский интерес к этому, но поверь, нам с тобой это не нужно. И в первую очередь именно тебе.
– Папа! Почему ты рассматриваешь любой мой интерес как детский? Компьютерные игры – несерьёзно. Музыка – несерьёзно. Даже танцы, на которые я хожу, ты считаешь пустой тратой времени! Недавно ты мне признался, что помогаешь людям, избавляешь от кошмаров, может, таким образом даже спасаешь им жизни. А когда я хочу последовать твоему примеру, вдруг начинаешь меня отговаривать. А какой тогда пример мне с тебя брать, как с отца, если не этот?
«Она реально повысила на меня голос?»
– Ника, не забывай, что с отцом разговариваешь.
– Я не забываю, пап. А ты пойми наконец, что мне не пять лет.
«Как обухом по голове. Ника, как бы я хотел, чтобы тебе пять и оставалось».
– Ладно. Тебе не пять лет, но то, что ты предлагаешь – это слишком.
– А что будет?
– Да причём тут…
– Что будет? – не дала ему договорить Ника. – Даже если вдруг мы ничего не увидим, что с того? Плохого в этом точно ничего нет. А представь, если получится?
Рома представил. Он не задумывался о подобном, даже когда узнал про способность дочери. Если они уснут вместе, что может произойти? Либо, они просто проспят ночь, так ничего и не увидев, в чём, собственно, вреда действительно никакого нет. Либо кто-то из них попадёт в сон другого. Но в таком случае, в теории, они оба будут понимать, кто у кого во сне, и, возможно, даже могут обсудить увиденное. А ещё попытаться что-то изменить. Интересно, а смогут они оба менять сон или только тот из них, кто окажется в сновидении другого?
Рома провёл аналогию со снами Алисы. Там он тоже соревновался в создании визуальных образов, только не с дочерью, а с неким неизвестным и крайне жестоким персонажем. Вся задумка Ники была в целом интересна, но смущало его, даже если отбросить всё вышеперечисленное, только одно.
– А что ты скажешь матери?
– Ты согласен?
– Нет. Но предположим.
– Пап, ну ты чего? Это уже моя проблема. За это не беспокойся.
Рома предупредил дочь, что при любом раскладе её мать не должна узнать о том, что Ника будет ночевать у него, и пояснил, что удачное время для этого выберет сам. Ещё посоветовал пока потренироваться на снах кошки, хотя, судя по отзывам дочери, сны Прады были чем-то вроде смеси киберпанка с аниме и картинами Пикассо. Откуда она взяла такое сравнение, Рома не понял и списал на то, что дочери, как ни крути, уже пятнадцать, так что она, наверное, кое-что соображает.
Попрощавшись с Никой, Рома обнаружил, несколько пропущенных звонков от Оксаны. С досадой понял, что и без этого поход к Алисе затянулся. Он уже на двадцать минут опаздывал к назначенному времени, а потому перезванивать девушке не стал. Набрал знакомые цифры на домофоне и, когда дверь открылась, отправился на встречу с матерью и дочерью, жизнь которых плотно вошла в его повседневность.
5
От увиденного в комнате Алисы Рома не просто ужаснулся, а реально прочувствовал, как тело охватил озноб. Ощущения были схожи с теми, что он испытал, когда на его глазах сбили девушку с детской коляской на пешеходном переходе. Картина из серии: «Да, я знаю, что такое случается, но как же это ужасно, когда видишь это своими собственными глазами».
Алиса хотела встать с кровати, но мать убедила её этого не делать. Мужчина видел, что той не стоило даже шевелиться, не говоря уже о том, чтобы принимать без надобности вертикальное положение.
Морщась и извиваясь от боли, девушка задрала футболку до груди, и мать аккуратно приподняла стерильную повязку, наложенную дочери на живот. Роме предстала нелицеприятная картина: от низа живота до рёбер отчётливо просматривались рваные царапины от порезов. Если бы спросили его мнение, он предположил бы, что кто-то острым предметом провёл по коже Алисы снизу вверх, а потом, не вытаскивая острия, сместил его вниз по диагонали.
Когда Рома осмотрел живот, Вера наложила обратно кровоостанавливающую повязку и опустила дочери футболку.
– Ну, что скажете? – спросила она. Было совершенно очевидно, как тяжело ей держать себя в руках.
Сама же Алиса лежала молча. Её раскрасневшееся от стеснения лицо постепенно начинало приобретать привычный для девушки бледный вид.
– Насколько глубокие порезы?
– Доктор сказал, что не более нескольких миллиметров.
Рома взглянул на броский маникюр Алисы. Несколько ногтей на её руках были сломаны, остальные едва выпирали от подушечек пальцев.
– Алиса, это ты сделала? – спросил Рома.
Девушка молчала, глаза наливались слезами. Рома понял, что пока не время.
– Ещё раз повторим. Во сне тебе приснилось нечто ужасное, отчего ты исцарапала, а точнее изрезала живот собственными ногтями. Покажи их.
Девушка протянула руку, и Рома, держа её крохотную ладонь в своей, принялся внимательно осматривать ногти. Не менее внимательно на самого Рому и его действия сейчас смотрела Вера.
Он заметил под ногтями спёкшуюся кровь, которую Алиса не смогла отмыть. Рома отпустил руку и поймал себя на мысли, что хотелось подержать её подольше.
Мужчина взглянул в глаза девушки и понял, что она ничего ему не скажет, пока за ними наблюдает мать.
– Вера, – обратился он к женщине, – не поймите неправильно, но не могли бы вы выйти? Я хочу поговорить с Алисой наедине.
От удивления глаза женщины полезли на лоб.
– О чём вы
