Имя твоего ангела - Марат Кабиров

– Верю.

– Вы верите в Иисуса, сына Святой Марии, преданного испытаниям, воскресшего вновь и вознесшегося в небо?

– Верю, – сказал Михаил и, чтобы предотвратить очередной вопрос Правителя, добавил, – Я разве не должен верить во все это?

Естественно, такая выходка Правителю не понравилась. Обаяние в его голосе исчезло в одно мгновение.

– Я не спрашиваю у вас должен или не должен, – резко ответил Правитель, – верите ли?

– Я верю во все, что велите Вы и другие ученые.

– А если учения «этих хороших ученых» в вашей секте придет в противоречие с моими?

Михаилу стало надоедать, что Правитель задает ему свои никчемные вопросы. Старый черт! Если бы это было наяву, я бы знал , куда тебя деть! Инквизитор чертов! Но он не выдал своих мыслей.

– Я верю в Ваши учения.

– Хорошо. Вы верите, что на алтаре тело нашего Иисуса?

– Верю, – резко ответил Михаил,, желая смягчить сказанное, добавил, – а вы сами верите?

– Без сомнения.

– И я верю.

– Я знаю, что вы верите в то, что в это верю я. Но я спрашиваю, верите ли вы?

– Если Вы не хотите понять то, что я Вам говорю, а переворачиваете все не понятно как, я не знаю, как дальше с вами говорить. Я простой человек и прошу не привязываться к каждому моему слову.

– Если вы простой человек и отвечайте просто, зачем юлить?

– Я готов.

– Если так… Поклянитесь, что вы никогда не отступите от правдивой религии.

Михаил побелел.

– Если я должен поклясться, я клянусь.

– Я не спрашиваю, должны или нет. Вы желаете поклясться?

– Раз вы приказываете, я клянусь.

– Я не заставляю вас. Если вы идете на это так, грех падет на меня. Но если вы пожелаете дать клятву, я готов его принять.

– А если вы не приказываете, почему я должен клясться?!

– Чтобы доказать, что вы не грешны.

– Только я не знаю, как начать.

– Если бы мне пришлось давать клятву, я бы поднял руки и сказал: «Я никогда не отступал от правдивой религии, Господь свидетель!»

Правитель сел за стол и: улыбаясь, продолжал наблюдать за Михаилом. Надо быстро поклясться и проснуться. Вон уже и рассвело. И этот старый хрыч изрядно надоел уже. Только он собрался открыть рот, как в душе возникло сомнение. Это Правитель нарочно запутывает меня своими вопросами. Он все уже знает на самом деле. Он даже знает то, о чем Михаил думает. Религия уже сводится на нет. А ты все еще выискиваешь еретиков. Во дворе не средние века, а XXI век. И нет уже ни одного человека, кто бы всем сердцем верил в религию. Понял, старый осел?!

– Не засоряй голову пустяковыми мыслями, – сказал Правитель. – Возможно, во дворе и XXI век, но ты не во дворе. Если ты не признаешь свои грехи и не станешь истинным последователем бога, даже во двор выйти не сможешь. Давай, не тяни.

Правитель был прав. Михаил поднял руки, чтобы произнести клятву.

– Господь свидетель, – только он не смог произнести свои слова до конца. Вдруг резко все изменилось, комната куда-то исчезла, а сидящий за столом Правитель превратился в попа. Они были перед дверью какого-то очень древнего человека. В это время кто-то, сняв с головы шапку, подошел к попу.

– Василия похоронил мулла,- сказал он льстивым голосом.- И свадьбу детей мулла справил. И сына Сибагатуллы мулла обучает. Я знаю, где могила Василия, если хотите, покажу.

– Мулла сюда пришел? – спросил поп, до конца не веря этому.

– Пришел, в чалме пришел. Венчание провел… Молитву читал.

Михаил ломал голову, не понимая, что все это значит. Человек, стремящийся угодит попу, был ему знаком и одновременно незнаком.

-…в мечети обучает религии, читает молитвы, – закончил ябедничать человек.

– Пиши, все пиши, – сказал поп кому-то и повернулся к ябеднику, – как твое имя?

– Ахмет Мухамметшин.

Неожиданно ябедник увидел Михаила. Прищурив глаза, он смотрел некоторое время на него, а потом улыбнулся. Хотя его Михаил и не очень знал, но все тело его бросило в жар. Какая-то искра в глазах Ахмета заставила его испугаться.

– А этого человека я знаю, – с радостью, будто неожиданно нашел золото, сказал Ахмет, – он татарин.

– Я не татарин, – закричал Михаил, – я христианин.

– Ха-ха-ха! – засмеялся ябеда, – христианин.

Снова превратившийся в Правителя поп спросил Михаила:

– Ты татарин?

– Нет, я не татарин, нет!

– Он татарин, – повторил ябеда. – Он татарский мальчишка, выросший в деревне недалеко от Казани. Если не верите, спросите вон у матери.

Правитель посмотрел на призрак старушки. Эта старуха была Михаилу знакома. Это была та старуха, что вышла к нему на острове из тумана. Михаил растерялся.

– Ты кто? – спросил он через некоторое время, – ты кто?

Но слова ябеды уже засели в ушах. И он не мог ему не верить.

Его мать…

– А ты попробуй, вспомни сам, – улыбнулась старушка, прикрывая беззубый рот рукой, – попробуй вспомни. Я не забыла. А ты? И ты не должен был забывать. Ты не должен был меня забывать.

Ты не должен был забывать…

– Я тебя не знаю, – закричал Михаил голосом, в котором слышался страх. – Ты не моя мать. Я не твой сын. Я не татарин!

– Ты чистокровный татарин, – сказала старушка, радуясь тому, что нашла сына и повернулась к Правителю, – мой сын татарин.

– Ха-ха-ха! – ябеда Ахмет начал исступленно смеяться, – ха-ха- ха!

Правитель махнул рукой, как бы говоря: «Уйдите». Все исчезли.

В комнате остались только они вдвоем.

– Значит, ты татарин,- сказал Правитель, подводя итог всему.- А сам готовишься дать клятву, что ты христианин.

– Я не татарин!- сказал Михаил и, видя бесполезность своих слов, добавил, – Я крещенный.

Он быстро отстегнул ворот и протянул Правителю крестик.

– Вот, видите! Я крещенный!

– А в чем разница?

– Разница большая? Я во всех отношениях отличаюсь от татар. Я совсем другого, совсем… Понимаете?! Я… Я не татарин…- неожиданно Михаил понял, что говорит он на чистом татарском языке и начал исступленно кричать, – Я не татарин! Я совсем другой! Не татарин! Нет!

– Я тебя понял, – сказал спокойно Правитель, – А разница-то в чем?

Михаил не понял.

– Как?

-Ты только что не узнал собственную мать, – сказал Правитель, улыбаясь исподтишка. – Ты отрекся от того, кто произвел тебя на свет.

Так?!

Михаил не ответил.

– А значит, какая разница: татарин ты или кто другой, – он бросил на Михаила многозначительный взгляд. – Если ты отрекся от матери, не важно, из какой ты страны, какой религии и национальности. – И он крикнул своим подчиненным – в ад его!

В это же самое время призрак какого-то верзилы начал усиленно его трясти. Он попытался было сопротивляться, но верзила с неимоверной силой схватил его за воротник.

– Вставай, мать твою! – закричал он. – Сколько можно бредить.

Вставай, говорят тебе! Просыпайся, христианин, мать твою!

Михаил, боясь, открыл глаза. И от удивления отпрянул назад.

Перед ним стоял Роман.

– Роман, – прошептал он, – что случилось?

– Не случилось, – сказал Радик сухо. – Ты на татарском говоришь только тогда, когда бредишь?

– Как?!

Когда Михаил сел, желая напиться, он потянулся за стаканом на столе и замер на мгновение. Стоило ему увидеть стакан, он вспомнил все, что случилось вчера, жажда сразу исчезла.

– Что, передумал, христиан? – улыбнулся наблюдавший за ним Радик. – А теперь расскажи, почему ты Михаил и почему ты не татарин?

Михаил на какое-то мгновение оказался в замешательстве. Он не собирался рассказывать о своем прошлом. И все же он не хотел быть грубым с этим человеком.

– Ладно, и до этого дойдет очередь, – Михаил старался повернуть разговор на другое и взял со стола маленькую бумажку. – Это еще что такое?

Наверное, Анна пошла прогуляться с малышом на улицу и чтобы он их не потерял, решила оставить записку. Но на бумаге, напоминающей старую открытку, написано было не рукой Анны.

Михаил, стараясь уйти от ответа на вопрос Романа, стал громко читать записку:

– Твой ангел научит тебя своему языку. Он будет охранять тебя от всех бед и напастей.

-А когда я вернусь к тебе?

Ангел тебе все объяснит,- сказал Бог.

-А как зовут этого ангела?

Но Радик оставил без внимания эту его выходку.

– Ты татарин, да? – спросил он, делая ударение на каждом слове.

– Так?

– Так, – сказал Михаил, бросая записку снова на стол, – что в этом такого?

– Просто, а зовут тебя Михаил. Тебе самому это не кажется странным?

– Нет, а тебе?

Радик не ответил. Действительно, как только сейчас не называют детей. А потом, Михаил же может быть и крещеным татарином. Ему стало неудобно, что он начал разговор об этом.

– А тебе не кажется странным, что ты татарин, а зовут тебя Романом?