Имя твоего ангела - Марат Кабиров

Скоро, наверное, придет и теплоход. Надо собрать вещи. Найти и предупредить Роберта. Пусть не забывает обо всем на свете.

Придя к себе в комнату, заправил постель, собрал сумку. Бросил взгляд на окно. Солнце вставало. На улице людей пока не видно. Где ходит Роберт? Наверное, не на улице? Утром бывает холодно, долго бы не выдержали. Наверное, они в какой-то из комнат. Халиль высунул голову из дверей, и некоторое время стоял, прислушиваясь.

Ему показалось, что Роберт где-то шепчется с той девушкой. Но ничего слышно не было. Но это было не совсем так. Вокруг вообще не было слышно ни звука. Совсем не слышно. Казалось, что все вокруг замерло, вокруг была идеальная тишина. Это показалось Халилю странным. Даже если люди еще и не проснулись, слышно было бы их дыхание, как они переворачиваются во сне или другие звуки.

Стараясь не нарушить тишину, он осторожно закрыл дверь.

Затем, сам не замечая того, на цыпочках подошел к окну. Но отсюда было не все видно. Только пустая площадь перед крыльцом. На одно мгновение эта площадка показалась ему нарисованной, деревья – частью декорации.

Халиль открыл форточку. Казалось, что стоит ее открыть и комната наполнится звуками живой природы: пением птиц, шелестом листьев, жужжанием насекомых, шуршанием травы… Но и с открытием форточки ничего не изменилось. Нет, изменилось. Тишина до этого была только в комнате, в доме. А сейчас стало ясно, что и на улице ни звука. От этого у Халиля холод пробежал по позвоночнику.

Показалось, что течение жизни, время остановились, и он единственное живое существо на земле.

Обессиленный, он сел на кровать и почувствовал, что сам старается не издавать ни звука. Как будто он боялся кого-то разбудить.

Он, действительно, чего-то боялся. На какое-то мгновение он молча сидел на кровати. Не сделал ни одного движения. Показалось, что у него остановилось дыхание. И не только это. Казалось, что замерли все его чувства, мысли. Это,вроде, действительно было так.

Он вздрогнул от неожиданно пришедшей мысли. Казалось, что мысли, сдерживаемые до сих пор, словно вулкан, вырвались наружу.

Так, что все вокруг даже вздрогнуло. От неожиданности он опять растерялся. Не мог вспомнить, какая мысль заставила его вздрогнуть, а когда вспомнил, испугался поверить ей. Это было невозможно. Точнее может быть… Он многое повидал уже на свете и знал, что невозможного нет. Но это не могло произойти с ним, вернее не должно было произойти. И если бы это произошло, он бы очень обиделся на несправедливость этой жизни. Может, все идет по -прежнему? Может, изменился только я? Может, я просто оглох? Халиль нетерпеливо потянулся к телефонной трубке. Когда он вставал с места, услышал звук пружин кровати. Услышав это, он счастливо улыбнулся. Не переставал он искренно улыбаться и когда нажимал на кнопки телефона. Звуки, издаваемые при наборе номера, казались ему приятной мелодией. Ему хотелось очень сильно отругать татарина, которого встретил на улицах Нью-Йорка. Но, когда он поверил, что вполне здоров, мысли эти сразу исчезли. Если бы можно было установить связь с Черной курткой, он бы не удержался, чтобы не поблагодарить его за гостеприимство. Но не было связи. Вскоре кончилась и зарядка. Халиль положил телефон на стол. Он был рад.

Когда потянулся к столу, обратил внимание на клочок бумаги. Как он не заметил его до сих пор. Он ведь до этого смотрел, не оставил ли Роберт записку. Да и бумага лежит в самом центре стола. Хотя все может быть…

Когда потянулся к бумаге, душу Халиля пронзило странное сомнение. Может, ее здесь не было? Если бы она лежала здесь, он бы ее заметил. Лежит ведь в самом центре. Но он постарался не поддаться этой мысли, а когда взял бумагу в руки, совсем успокоился. Он боялся, что могут быть плохие вести о Роберте. Записка была совсем не о сыне. Написана она была незнакомым почерком. Она была адресована совсем не Халилю. Желая убедиться в этом, он еще раз вслух прочитал ее.

Перед тем, как родиться, дитя спросило у Бога:

-Зачем я иду на эту землю? Что я должен делать там?

Бог ответил:

Это ничего не объясняющий, не значащий кусок бумаги. Возможно, его кто-то оставил, кто раньше был на острове. От бумаги, на которой было что-то написано, по надобности оторвали часть, а остальная мусором осталась лежать на столе. Халиль скомкал эту бумажку и глазами стал искать корзину для мусора. Не нашел. А пойти в туалет, чтобы только выбросить эту бумажку, поленился. И положил ее в карман. При случае выброшу. Возня с бумагой и телефоном на какое-то время отвлекли его, но стоило остановиться, как опять обратил внимание, что комната, дом, да и сам остров погружены в тишину. В мертвую тишину.

Уже рассвело. Почему никто до сих пор не просыпается? Ведь скоро должен прибыть и теплоход. Россия. Наверное, она так и останется страной, где люди не любят точность. Вон ведь спят, забыв обо всем на свете, как будто в гости к теще пришли. Сами жалуются, что живут бедно, плохие условия жизни. А того понять не могут, что две радости вместе не приходят: или длительный сон, или сытая жизнь. Выбирай, что нужно, и не жалуйся. Желая хотя бы вскипятить чай россиянам, он направился к двери. И вдруг, остановился и замер на месте. Он вспомнил! Потянулся к карману. Взял бумагу и еще раз прочитал. Написано было по-татарски. По-татарски!

Нет, этого не может быть!

Хотя…

Разве есть место, где бы не побывал татарин.

И хотя не было ничего противоречивого, чувствовалось что-то в этом странное. Но долго думать об этом он не смог. В одной из комнат послышался мужской голос. Халиль стоял, не веря своим ушам.

Мужчина кричал по-татарски.

Михаил, видящий сон понимал, что это только сон. Но он не мог проснуться и переживал все это, как наяву. Сон для него был явью.

Михаила из Ново-Михайловской церкви привезли в Москву, в самую большую правительственную комнату.

В комнате, напоминающую тюремную камеру, их было всего двое. Правитель за столом в центре смотрел какую-то древнюю книгу.

Михаил постоял некоторое время на пороге, потом кашлянул. Он знал, что был безгрешен. И всем своим видом хотел показать это Правителю. Чтобы не подумали, что боится или стесняется, потому что грешен. Но Повелитель, вроде даже не обратил на него внимания.

– Тебя за что привели сюда? – спросил он через некоторое время, не отводя взгляда от книги. – В чем твоя вина?

Михаил обрадовался. Значит, Повелитель почувствовал, что он безгрешен?

– Не знаю, – сказал Михаил, попытавшись улыбнуться. – Я хотел спросить у Вас.

Повелитель какое-то время молчал. Затем вышел из-за стола, подошел к Михаилу и посмотрел ему в глаза.

– Вас обвиняют в том, что вы еретик, – сказал он, как бы не желая верить в то, что говорит. – В том, что жили не так, как велит церковь.

– Вы хорошо знаете, что я не виновен, – сказал Михаил, стараясь оставаться спокойным. – Свою религию, религию христианства я никогда не придавал.

Повелитель отвел взгляд от Михаила и какое-то время смотрел на изображение двуглавого орла. Затем опять сел за стол. Одел корону, лежащую тут же в сторонке. «Царская корона! – подумал Михаил. – Может, страной стала управлять церковь?» – Вы свою религию назвали настоящей христианской религией, – сказал Повелитель. – Это потому что вы нашу религию считаете ложной. – Он лишь на мгновение посмотрел на Михаила и улыбнулся.

– Но я спрашиваю вас совершенно о другом. Вы не приняли никакой чужой веры, отличной от веры, проповедуемой московской церковью.

– Я верю в религию, в которую верит и московская церковь. И правдивой считаю ту веру, которую проповедуете вы.

– Возможно, в Москве есть несколько личностей, относящихся к вашей секте, и они называют себя московской церковью. Я в своих учениях, действительно, говорю о том, что у нас общее с вами.

Например, говорю, что есть Бог. Вы признаете правоту этих учений и отрицаете другие учения, которые тоже справедливы.

– Я христианин и верю во все, во что нужно верить.

Правитель, встав из-за стола, опять подошел к Михаилу. Стоял, некоторое время пристально смотря в его глаза, а потом улыбнулся.

«Его улыбка притворна, – подумал Михаил. – Глаза, словно стеклянные. И они, наверное, не настоящие. Может, так кажется, потому что все происходит во сне?» Но у него не было возможности долго думать об этом. Прозвучал притворный голос Правителя:

– Такие отговорки мне хорошо знакомы. Вы утверждаете, что христианин должен верить в то, во что верят члены вашей секты. Но мы так впустую только проведем время. Ответьте честно, вы верите в Бога?

– Верю.

– Вы верите в Иисус Христос?

– Верю.

– Вы верите в Иисуса, сына Святой Марии, преданного испытаниям, воскресшего вновь и вознесшегося в небо?