Заложники Волка - Алексей Бессонов

– Чуть больше часа назад на авеню Ришелье был застрелен куратор кассанданского отделения одного довольно влиятельного благотворительного фонда Метрополии, – заговорил Макс, утолив жажду. – Этот парень находился у меня в разработке по подозрению в содействии террористическому подполью. И все бы ничего, да вот грохнули его очень оригинальным и, главное, чертовски дорогостоящим способом, что сразу вызвало у меня нехорошие мысли.

– Это что за способ? – Майкрофт нахмурился еще больше.

– Технология «холодного луча». Не спрашивай меня, что это такое – я думаю, на всей Кассандане мы найдем хорошо если двух физиков, способных объяснить, «как это работает», – да это сейчас и не важно. Работает действенно, хотя и странно на вид. Корварцы, видишь ли, умудрились не так давно создать излучатель, который можно прицепить мухе на спину. Мы о таком даже мечтать не можем… Есть пределы в лучевой физике, которые наши спецы обойти не могут. А корварцы смогли – но раздобыть эту штуку почти невозможно. Единственный известный мне случай применения этого оружия в имперских мирах – убийство на Авроре одного пиратского бухгалтера, к которому никто и никак не мог подобраться. Деньги в то дело были вложены такие, что подумать страшно. Но там был бухгалтер серьезного клана, а тут тоже вроде бухгалтер, только вот масштаб несопоставим. Как тебе нравится моя история?

– Твоего парня, я так понимаю, можно было просто отоварить по черепу куском дерьма, и вся недолга? – поинтересовался Майкрофт.

– Именно, дорогой братец. Да, его «пасли» двое моих оперов, но это по большому счету не забор: они держали дистанцию, так что в плане отсечения убийцы толку от них никакого. А тут, судя по некоторым приметам, картинка точно как на Авроре: микродрон с излучателем. Причем управлять им можно откуда угодно, технологические ограничения довольно условны.

– Какие-либо криминальные контакты этого деятеля вы исключаете? – нервно спросил Сташинский, вскрывая бутылку орегонского муската.

– Абсолютно, – пошевелил пустым стаканом Фарж. – В этом плане он был невинен, как мышь. Да там и в голове – нынче дырявой, – было не больше, чем у мыши. Он даже не понимал, по сути, в какую каверзу его всунуло начальство.

– Но зачем тогда его вообще убивать, тем более с такими дикими затратами? Где логика?.. смысл?

– Да, это выглядит бредово, особенно если искать смысл там, где его ищете вы, Борис. А он находится с другой стороны. На Кассандану прибыл человек, располагающий такими средствами и, возможно, черт знает чем еще.

– Мне казалось, – Майкрофт вздохнул и провел рукой по лицу, вдруг став старше, чем был только что, – в последнее время вашими усилиями на Кассандане стало куда меньше «нежелательных особ». Люди полковника Свенсона трясут порт так, что стены дрожат.

– Он нашел способ, – равнодушно ответил Макс. – Человек этот известен вам как Лупиньо. И учтите вот что, друзья мои: я сейчас сливаю вам оперативную информацию и делаю это, конечно же, отнюдь не просто так. Есть такие лабиринты, куда мне не войти даже при помощи оружия – а вот вас там знают довольно неплохо… Поэтому слушайте дальше и делайте выводы. Итак, я имею некоторую уверенность в том, что наши юные радикалы, давно уже мечтающие где-нибудь что-нибудь взорвать, скоро получат такую возможность. Среди них выкристаллизировалось некое ядро, вполне готовое к действию. Ядро это финансируется прямиком из Метрополии, и, что важно, недавно радикалы получили хорошо подготовленных консультантов, способных направить хаотическую энергию юной придурни в нужное русло. Не спрашивайте меня, кому и на хрена это надо, но опасность вышла из умозрительной сферы. Теперь все реально.

– Кому и зачем – вполне понятно, – мрачно хмыкнул Вебер. – Метрополия готова продавить новые местные налоги любой ценой. Их сверхзадача – вышибить с конкурентного поля быстро растущие финансовые институты колоний, и ради этого наш чиновный класс готов на все, включая хаос и падение экономик. Социальный минимум, о котором они так много болтают, – это только инструмент, не более. Мы можем сколько угодно говорить о том, что колониям и так не хватает рабочих рук, размахивать всякими таблицами с циферками… это все болтовня для избирателей. Суть в том, что нам больше не нужны кредиты Метрополии. А если через пару лет удастся создать колониальную межбанковскую ассоциацию, мы сможем выходить на очень серьезные инфраструктурные проекты.

– Благодарю вас, милорд, – саркастически поднял брови Майкрофт. – Мои аплодисменты. Вот только если у нас что-то серьезно рванет, Метрополия опротестует результаты выборов, а старый состав сената Кассанданы под шумок примет все, что ему прикажут. Это – понятно? Мы уже знаем: начать решено именно с нас. Потом Аврора, Орегон и далее по списку. Нас душат внутренними таможнями, теперь начнут душить новыми налогами. Какая разница, что все эти средства будут вроде бы как оставаться в самих колониях? Итог один – торможение всего вокруг. Вообще всего бизнеса, от верфей до лотка с соленой рыбкой. И через те самые два года мы опять пойдем с протянутой рукой: подайте на заплатки для старых штанишек.

Макс покачал головой. Ему вдруг страшно захотелось поехать куда-нибудь за город, выпить пару кружек вина и съесть чего-нибудь в рыбацкой харчевне. Он посмотрел в огромное, на полстены, окно братова кабинета: башни, башни, акведуки скоростного ситивея и лишь редкие пятнышки зелени.

– Простите за солдатскую прямоту, но от ваших рассуждений меня, милорды, тянет на блев, – задумчиво произнес Макс. – Мне политикой заниматься не положено, так что давайте вернемся к нашей, э-ээ, теме. Я не имею понятия, как связать пирата Лупиньо, о котором нам известно очень мало, и умозрительное – пока, милорды! – «подполье». И все же вы меня поняли, не правда ли?..

Он поднял с пола свой ремень и встал.

– Ты уже идешь? – удивился Майкрофт. – Мне показалось, ты голоден. Хочешь, я звякну в наш ресторан наверху?

– Нет. – Макс мотнул головой, выдохнул: – Я чуть-чуть пройдусь, а потом подумаю, что да как. Да, насчет свадьбы: не бери все-таки в голову, по-хорошему тебя прошу. Мне сейчас вот так, – он провел рукой по горлу, – не до этого.

– Да понял я, понял…

Майкрофт поднялся из кресла, коротко обнял брата уже в дверях:

– Если сможешь – держи меня в курсе, ладно?

«В этом кошмаре можно увидеть даже какую-то, пусть чернушную, но поэтику, – подумал Макс, выходя на площадь. – Ведь что бы ни происходило – глад, мор, потоп, высадка врага, – эти деятели будут думать только о том, что они скажут избирателю. Событие значения не имеет, важна только медийная интерпретация. И ничего другого… ни-че-го!»

Они с Майком были удручающе разными людьми, и это обстоятельство служило постоянным поводом для семейных склок. Получив назначение на родную планету, Макс поселился в большом родовом доме, но занял при этом самую дальнюю комнату в мансарде, стараясь как можно реже встречаться с братом – а потом познакомился с Энджи и стал, если позволяли обстоятельства, ночевать у нее. После свадьбы они собирались переехать в пригород, где будущая мадам Фарж присмотрела старый двухэтажный дом с виноградником, который продавался за весьма скромную сумму: она не любила показухи и лишних трат.

К счастью, Майкрофт не пытался как-то использовать служебное положение брата в своих интересах, а Макс, в свою очередь, демонстративно сторонился его круга. Разговоров, подобных сегодняшнему, меж ними раньше не было; шагая по узкой темноватой улице Анри IV, Макс с ухмылкой вспоминал Вебера и Сташинского, отчаянно пытающихся «удержать лицо», не лопнув при этом от изумления. Он хорошо знал, что будет уже завтра: Вебер призовет своих верных крыс, привыкших рыться в разнообразных столичных помойках, и велит им ковырять все возможные и невозможные финансовые аферы благотворительных фондов Метрополии, орудующих на Кассандане. И это будет здорово – пусть они там подергаются. Глядишь, поднимется пена, а с ней выплывет что-нибудь по-настоящему интересное. Выборы на носу, кое у кого вполне могут сдать нервишки…

На перекрестке с Театральной Фарж прошел через синие стеклянные двери торгового центра «Лепик» и свернул в холле направо, к вывеске гурманского магазинчика. В эту лавку он ходил еще в детстве, с прабабушкой Элизой, которая закупала здесь копчености и всякие редкие травки, выращиваемые в других мирах.

Макс не помнил, когда он заходил в этот небольшой магазин последний раз – лет, что ли, пять тому или шесть, во время очередного отпуска, – но с тех пор тут не изменилось абсолютно ничего, даже запах остался прежним: густая смесь ароматов специй и копченого мяса, пропитавшая все вокруг, включая каменные плиты пола.

И еще – здесь имелась такая редкость, как застекленные прилавки, красиво подсвеченные изнутри, за которыми стояли самые настоящие живые продавцы в кремового цвета униформе.