Ханское правосудие. Очерки истории суда и процесса в тюрко-монгольских государствах: От Чингис-хана до начала XX века - Роман Юлианович Почекаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между тем мы располагаем целым комплексом источников, анализ которых позволяет до некоторой степени восполнить пробел, отмеченный Шпулером. Речь идет о нескольких дипломатических и правовых актах из так называемой коллекции золотоордынских документов из Венеции. Это:
1) письмо крымского даруги (баскака) Рамадана венецианскому дожу Джованни Градениго от 4 марта 1356 г.;
2) ярлык хана Бердибека крымскому даруге (баскаку) Кутлуг-Тимуру от 13 сентября 1358 г.;
3) ярлык хана Бердибека венецианским купцам Азова от 13 (26) сентября 1358 г.;
4) послание ханши Тайдулы венецианскому дожу Джованни Дольфино от 4 марта 1359 г.;
5) «Платежная ведомость» (реестр, дефтер) ханши Тайдулы, являющаяся приложением к предыдущему посланию[122].
Все они в той или иной степени связаны с захватом и ограблением ордынских купцов из Крыма венецианцами и последовавшими мерами золотоордынских властей по возмещению причиненного им вреда.
Таким образом, в нашем распоряжении имеется целый блок документов золотоордынского происхождения, посвященных одному и тому же вопросу, что уже само по себе редкость в ордыноведении. Их анализ позволяет до некоторой степени проследить, как шел процесс принятия решения ордынскими властями и кто именно из представителей этих властей был вовлечен в него. Кроме того, как уже отмечалось выше, вопрос, которому они посвящены, касался не уголовно-правовой, а гражданско-правовой ответственности, поскольку купцы добивались не наказания преступников, а компенсации за понесенные убытки. Наконец, ответчиками оказались представители другого государства, что повлияло на ход судебного разбирательства, его сроки, участие в нем соответствующих носителей власти и т. д. Анализ этих аспектов позволяет выявить некоторые особенности международно-правового статуса Золотой Орды, ее внешней политики.
Таким образом, цель настоящего исследования – историко-правовой (а точнее, историко-процессуальный) анализ перечисленных золотоордынских документов. Мы намерены определить природу возникшего правового конфликта и его стороны, выявить судебные инстанции, задействованные в его разрешении, основные этапы разбирательства, вплоть до принятия окончательного решения. Кроме того, разбирательство дела «с участием иностранного элемента», по-видимому, предполагало учет международной и иностранной практики решений подобных споров, поэтому нам предстоит также провести сравнительный анализ тех или иных правовых и процессуальных решений при сходных обстоятельствах в других государствах того времени, в первую очередь имевших непосредственные контакты с Золотой Ордой.
Возникновение конфликта достаточно четко вырисовывается из самих документов. Осенью 1353 г.[123] генуэзская кокка под командованием капитана Николо Скотто, направлявшаяся в Константинополь, в бухте Золотой Рог была атакована 16 венецианскими галерами под командованием адмирала Николо Пизано. На кокке находились девять золотоордынских торговцев из Солхата, из которых двое погибли во время нападения, двое были захвачены в плен, а остальные лишились своего имущества. Некоторое время спустя, в том же 1353 или 1354 г.[124], произошел аналогичный случай: генуэзское судно, на котором находился золотоордынский купец Бачман, возвращавшийся с Кипра, подверглось нападению венецианских галер, в результате чего торговец также лишился своего имущества [Григорьев, Григорьев, 2002, с. 172, 176, 187, 199]. В поисках справедливости пострадавшие обратились к золотоордынским властям.
Соответственно, истцами в данном процессе выступили сами пострадавшие. Все они перечислены в анализируемых документах: это солхатские торговцы Идумелик, Айниддин Юсуф, Сабадин, Акнок, Теодорос, Иоанн, Стефан, Идудимент и Калос, а также Бачман. Двое из них, как уже отмечалось, погибли при нападении (кто именно, из документов напрямую не следует), двое же – Идумелик и Айниддин Юсуф – попали в плен и были отправлены на остров Крит. Убытки девяти купцов составили 4 тыс. сомов серебром, Бачман оценил свои убытки в 500 сомов[125].
Нельзя не подчеркнуть, что, согласно анализируемым документам, произошло «объединение дел» девяти купцов и Бачмана в рамках «единого производства». Надо полагать, причиной тому стали весьма сходные обстоятельства причинения ущерба в обоих случаях. При этом любопытно отметить, что даруга Крыма Зайн ад-Дин Рамадан в своем послании венецианскому дожу упоминает «и о других захватах» [Григорьев, Григорьев, 2002, с. 172], но не вдается в подробности: вероятно, эти случаи существенно отличались от тех, которые послужили основанием иска, и даруга упомянул о них в послании лишь для усиления эффекта своих требований.
Возникает вопрос: кому пострадавшие могли предъявить требование о возмещении ущерба?[126] Действия венецианцев, казалось бы, представляли собой пиратские действия, которые в этот период (XIII–XV вв.) получили широкое распространение по всему Средиземноморью и Черноморскому бассейну. Державы, суда которых страдали от нападений пиратов, имели полное право отправлять свои флоты для поиска и уничтожения пиратских кораблей или даже осуществлять репрессалии (вплоть до захвата владений) против тех государств, которые, как было установлено, покровительствовали пиратам из числа своих граждан [Сидорченко, 2016, с. 9–14; Талызина, 2009, с. 211–212][127]. Однако Золотая Орда, как известно, не относилась к числу «морских держав», поскольку не имела собственного флота и не практиковала привлечение наемных морских сил, следовательно, она не могла использовать эту сложившуюся международную практику в своих интересах[128].
Соответственно, если бы речь шла о столкновении частных судов Венеции и Генуи, то дело, несомненно, носило бы исключительно частноправовой характер: ответчиком стал бы венецианский капитан[129]. В таком случае золотоордынские купцы имели бы право обратиться с иском к совместному суду главы своего административного округа (даруги Крыма или Азака) и представителя Венеции на территории Золотой Орды (консула Таны): это предусматривалось ярлыками ханов Узбека 1332 г., Джанибека 1342 и 1347 гг. и Бердибека 1358 г. [Григорьев, Григорьев, 2002, с. 28, 73, 120, 166][130].
Однако нападение венецианцев на генуэзские суда в обоих описанных случаях происходило в рамках венециано-генуэзской войны 1350–1355 гг. Соответственно, они имели право вести боевые действия против любых кораблей противника, нахождение на которых золотоордынских торговцев оказалось лишь досадной случайностью[131]. И руководивший нападением венецианцев Н. Пизано являлся не частным капитаном, а официальным должностным лицом – адмиралом Светлейшей Республики. Причинение им ущерба купцам Золотой Орды (не находившейся в состоянии войны с Венецией), совершенное во время военных действий против Генуи, придавало публично-правовой характер иску, поданному пострадавшими купцами[132]. Полагаем, именно поэтому власти Улуса Джучи не сочли действия венецианцев ни пиратским нападением, ни актом военной агрессии (несмотря даже на убийство двух купцов) и сосредоточились лишь на вопросе возмещения ущерба, причиненного торговцам.
Да и сами торговцы сразу же обратились не к даруге Крыма или венецианским властям в Азове, а к хану Джанибеку, подав исковое заявление о возмещении причиненного им ущерба. Произошло это, вероятно, уже в 1354 или 1355 г.
С процессуальной точки зрения интересен вопрос о том, какие именно доказательства могли использовать истцы для обоснования своих требований. В ярлыке Бердибека Кутлуг-Тимуру 1358 г. есть упоминание, что «во времена Рамадана было говорено и доказано, что это имущество действительно находится у венецианцев, и вследствие этого оно должно быть оплачено» [Григорьев, Григорьев, 2002, с. 188]. Таким образом, основным доказательством были личные показания (нередко подкрепляемые присягой
