Мертвое царство - Анастасия Александровна Андрианова

шагнул Алдар с широко распахнутыми, будто для объятий, руками. Я сперва не признал его против огня, увидел лишь силуэт, но красные блики упали на его лицо, и я увидел, что тхен широко улыбается. Он не стал называть меня при всех сиротским князем, но и по имени не назвал.

– Что за игрища у тебя на новом месте? – с ходу спросил я. – Старая стоянка уже не нравится? Зачем так близко к Горвеню подобрался?

Из-за боя бубнов я плохо слышал свой голос, но Алдар великодушно подошёл ближе. Красивая девка выплясывала передо мной, положив руки мне на плечи, и я злился, что она мельтешит и мешает мне видеть тхена.

– Ты ведь сам позволил мне свободно перемещаться по Холмолесскому, князь. Неужто забыл?

В груди царапнуло, словно веткой. Я задохнулся на миг, отпихнул девку и шагнул вплотную к Алдару.

– Не забыл. Но ты всё равно в гостях. В чужой избе сразу полез бы в хозяйскую опочивальню? Там недалеко и под юбку хозяйской дочке заглянуть.

Алдар рассмеялся и погрозил мне пальцем, словно мальчишке.

– Эх ты, князь! Мы ведь помогли тебе разбить царёво войско. Ты обещал приплатить ещё мехами и чудесными камнями, но я до сих пор не увидел ни того, ни другого. Что ж мне теперь, нельзя сыну свадьбу справить? Да не в твоём же тереме, право. Это пустой луг – не твоя опочивальня. Зачем злишься?

Этот луг летом пестрел, как женский платок: маками, васильками, чабрецом и седыми травами. Здесь водились полевики – самые робкие и тихие из нечистецей, редко попадались они на людские глаза. В самые яростные летние дни тут бродили полудницы – посмотришь на такую издали, так увидишь писаную красавицу, а подойдёшь ближе или разозлишь чем – обернётся высохшей старухой и метнёт чистым пламенем из побелевших глаз. Этот луг был нашим, моим, нечистецким, княжеским. Принадлежал Холмолесскому, его нечистецам и его людям. Но не хитроглазым степнякам с их протяжными песнями, не черноволосым девкам, танцующим в коротких шубах, и не лихим парням, пляшущим на конских спинах.

Я стиснул зубы и исподлобья посмотрел на тхена. Алдар был пьян – иначе точно сказал бы мне что-то резкое.

Прав, прав был тхен, но как же горько порой признавать чужую правду. Что я хотел? Сам ведь позволил ему войти в Холмолесское, и, по правде сказать, тхен и его люди вели себя вовсе не так, как могли бы. Они оставались собой – кочевниками, но не переходили границ дозволенного и не становились захватчиками или смутьянами.

– Выпей с нами, станешь добрее, – предложил тхен. – Пойдём, князь, познакомлю с сыном и его женой. У вас пользуются правом первой ночи? Бери его жену, если хочешь. Сочтём за честь.

Я скривился.

– У нас нет такого обычая. Мне хватит чарки вина и куска жареного мяса. Благодарю.

– Как скажешь.

У большого пёстрого шатра люди сидели прямо на снегу, подстелив шкуры или еловые ветки. Здесь ещё гуще становились запахи, ещё громче тянули песни, а танцующие девки были то ли сильно пьяны, то ли одурманены фейдером – разделись почти догола и бесстыдно плясали, но не так, как нечистецы в свои праздники, а томно и жарко, будто умышленно хотели завлечь в свои сети. Мужики глазели на них, лица лоснились от жара костров и хмеля, переговаривались, довольно ухмылялись в бороды и кивали на ту или иную девицу, словно купцы на торгах. Мне было противно на это смотреть.

Перед самым входом в шатёр сидели двое – совсем юный парень и девочка зим тринадцати. На них были одежды из шкур белых лисиц, обитающих в Северном Холмогорье, и я понял, что это и есть старший Алдаров сын и его невеста.

– Не рановато свадьбу-то играть? – спросил я у тхена.

Тот задумчиво огладил усы.

– Селару шестнадцать. Пора ему плодить крепких детей, которые завоют ещё больше земель для сахгальского племени.

– С этой девочкой? Она слишком юна.

– Не учи нас покрывать кобыл, сиротский князь, – шикнул Алдар. И добавил уже громче: – Проходи, князь, угостись, коли уж зашёл.

Меня подвели к жениху с невестой и усадили на почётное место. Рудо тоже разрешили остаться тут, несмотря на то что многие лошади тревожно дёргали ушами и всхрапывали, не понимая, что за зверь к ним пожаловал. Зато степняцкие дети радостно визжали и смеялись, показывая на монфа пальцами. Какой-то особо дерзкий малец подобрался к Рудо вплотную и протянул ему кусочек мяса.

Довольно молодая женщина поднесла мне угощения, используя вместо подноса перевёрнутый щит. Эта женщина была одета богаче других, её голову венчали украшения из ниспадающих золотых цепочек.

– Угостись за моих будущих внуков, – улыбнулась женщина. Я отщипнул кусок хлеба и учтиво поклонился степнячке.

– Это мать Селара, Ганхита, – представил Алдар. – Ганхита, сегодня тебе выпала честь принимать самого князя Лериса Гарха.

Ганхита раскланялась, не выпуская из рук подноса-щита. Цепочки в её волосах мелодично звенели.

– Оставляй еду и иди дальше, – приказал тхен.

– Почему не позволил ей остаться с нами? – спросил я, проводив Ганхиту взглядом. Она вроде бы нисколько не обиделась на невежливого мужа.

– Знаю, у вас даже одним из княжеств женщина правит, – цокнул языком тхен. – Вы дали слабину, потому и терзает вас царь. Один из князей – самозванец, другой – не князь вовсе, а баба. У нас такое немыслимо, зато всегда будет порядок.

– Жизнь в порядке – несбыточная мечта, – возразил я. – Да и скучная к тому же.

– Разве наш праздник скучен? – Алдар обвёл руками празднество, ставшее ещё более шумным и суматошным. Мы с трудом могли вести разговор – так громко пели и играли. – Что-то я не слышал, чтобы Княжества завоёвывали себе новые земли, тогда как наши племена идут вперёд, расширяют границы и готовят лучшее будущее для своих детей.

– Княжествам не нужны новые земли. Счастье наших детей – в том, чтобы возделывать свои сады и приумножать богатство своих домов, а не отнимать чужие. Если несчастлив в родном доме, на родной земле, разве будешь счастлив где-то ещё?

Тхен сощурился и отвернулся, сделав вид, что срочно решил пообщаться с молодожёнами. Мой последний вопрос – не требующий, впрочем, ответа, – оказался ему неприятен. «Пусть, – подумал я. – Пусть видит и слышит, какие мы разные. Может, поймёт, что не место ему здесь, и уберётся обратно в Седостепье».

– Посмотри, разве не красив мой старший сын? – спросил Алдар, указывая на розового от вина Селара. – У меня их ещё четверо, но Селар старше всех. Ему я отдам то, что заполучу и приумножу. А что приумножишь ты? И главное – кому отдашь?

Последовав примеру тхена, я сел слева от жениха. Красавицы подносили нам угощения: жареную конину, тушёные корнеплоды, хлеб с травами, маленькие мясные пироги из жёсткого теста, сладкие шарики из орехов, ягод и мёда… Они подливали вино и предлагали другие напитки: кислое молоко