Буду твоей Верой - Ана П. Белинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помощник недоделанный.
Его посыл о том, что он оказался рядом, когда Снеговику требовалась помощь, — я принял буквально. Потому что всё правильно он сказал. Моя жизнь — спорт и ежедневные тренировки, и я не всегда смогу быть рядом, когда потребуется мое присутствие. А он сможет.
Свою часть сделки я выполнил. Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить…
И я ушел…
А то, что разъедает меня изнутри, не давая спать, есть и цельно существовать, никого не касается. Это какое-то безумное наваждение, но навязчивые фантазии, вихрем врывающиеся ночами, сводят с ума, лишают рассудка.
Теплый, пушистый Снеговик с широкой душой и огромным сердцем, откуда ты взялась, зачем показала, как бывает по-настоящему тепло и комфортно, а потом отобрала эту иллюзию дома? Я ведь узнал, что такое необходимость в человеке и на меньшее я уже не согласен.
— Настроения не было, — бросаю отцу и мою в раковине сковороду. Ставлю на электрическую поверхность, смазываю маслом.
— Настолько не было, что разбил пермяку нос? — усмехается отец.
— Он давно нарывался, — раздраженно разбиваю яйца, выливаю смесь в глубокую миску и взбиваю с молоком. Чертов пермский медведь, с которым у нас давнейшее противостояние, попался в тот день под горячую руку. Я был зол, в груди ворочалась обида на нее, ненависть на Чернышова.
— Я понял, — смеется отец. — М-м… — оборачиваюсь. Отец с нескрываемым аппетитом хрустит огурцом и вертит соленым помидором в руке. — Неплохо. Очень неплохо. Откуда?
— Угостили, — накрываю крышкой омлет и шинкую зелень.
— Вкусно, — нахваливает закрутки Анны Михайловны батя. Сам знаю, что вкусно. Ревниво бросаю взгляд на полупустую банку и сглатываю ком. — А там, где угостили, больше нет?
— Нет, — грубо рявкаю и шмякаю щепотку укропа под крышку. Вряд ли мне открыта дорога в дом Илюхиных. Там теперь Чернышов будет лисички с патиссонами наяривать.
— Сынок, я поговорить с тобой хотел, — переводит тему отец. Его вкрадчивый тон напрягает. Выключаю плиту и раскладываю омлет по тарелкам.
Опускаюсь на стул рядом с батей и внимательно на него смотрю, давая понять, что готов его слушать.
— Ты знаешь, что всю свою жизнь я пахал ради вас с братом, — о, кажется так начинаются истории из разряда «а теперь ты вырос, сын, и вали-ка на все четыре стороны». — Знаю, что до отца года мне далеко, но я старался, чтобы вы с Андреем ни в чем не нуждались, — положительно киваю. С этим сложно поспорить. — Иногда вопреки себе и личной жизни, — сжимаю вилку в руке. Отчего-то этот разговор ударяет по нервам. — Я думал, что привык быть один, — выгибаю вопросительно бровь. — Нет, нет, Егор, ты неправильно меня понял. Один — в смысле, как мужчина без женщины, — батя виновато опускает взгляд и мне кажется, что как будто краснеет. — Ты уже достаточно взрослый парень и должен меня понять, — замолкает. Ковыряет омлет. Он что, подбирает слова, чтобы не ранить мою тонкую душевную натуру? — В общем, не буду скрывать, у меня появилась женщина, — пытливо смотрит в глаза.
— Рад за тебя, — протягиваю руку. Отец шумно выдыхает, будто схватил облегчение, и в ответ пожимает мою. Если он думает, что меня это как-то заденет, то глубоко ошибается. Не знаю, но именно сейчас я понимаю, насколько каждому мужчине нужно тепло, которое способна дать только женщина. Именно его женщина.
— Спасибо, сын. Я, признаться, переживал. Не знал, как ты отнесешься к этому.
— Положительно, па. Если ты счастлив, я только за, — улыбаюсь отцу.
— Она — невероятная, особенная… — мечтательно смотрит в окно. — Тебе Ольга обязательно понравится.
Особенная… Мой Снеговик тоже особенный…
— Сынок, я хотел еще кое-что сказать, — а вот это мне уже не нравится. Если отец сейчас скажет, что у меня будет незапланированный брат или сестра, то…черт, я не знаю что. — Ты не против, если я приглашу на Новый год Ольгу к нам в гости?
А! Всего –то.
— Да легко, пап, — усмехаюсь.
— Мужик, — хлопает меня по плечу и берется воодушевлённо наворачивать омлет. — Андрюха с Ниной приедут, — сообщает батя. — Ну а ты, сын? Уверен, что у такого Богатыря есть своя особенная Принцесса, м? — хитро щурится отец. — Приглашай ее тоже к нам!
Принцесса? Не-а. Снеговик. Особенный Снеговик…
39
Вера. Пятница, 4 декабря
— О- Ч-У-М-Е-Т-Ь!!! — восторгается Кира. — Ну-ка, крутанись еще разок, — просит подруга.
Тяжело вздохнув, делаю оборот вокруг своей оси, придерживая подол длинного платья. Насыщенно-синий атлас неприятно холодит кожу, и я покрываюсь мурашками. А может и не от холода вовсе…
— Вера, сделай лицо попроще. У тебя такой обреченный вид, будто ты собираешься не на бал, а на казнь, — фыркает Федотова, порхая кисточкой с нежной пудрой по своему лицу.
Что поделать, если так оно и есть?
У меня совершенно нет никакого желания куда-то идти. Больше всего на свете я хочу забиться под теплое одеяло и поскулить. У Егора сегодня вечером игра, которую я с огромным удовольствием бы посмотрела в прямом эфире, закидываясь валерианкой и запивая настойкой пустырника.
Не разделяя восторга Киры, бросаю на себя взгляд в гримерное трюмо и растягиваю губы указательными пальцами.
— Так? — поворачиваюсь к подруге.
— Ой, нет. Оставь, как было. Так ты похожа на Джокера в женском обличии.
Подруга задирает подол своего пышного платья и подтягивает капроновые чулки.
— Ненавижу, — раздражается Федотова, а я ей завидую, потому что у самой голые ноги.
Под
